Оба арт-дилера, которым Сильвия послала слайды Грея, позвонили в тот же день. Оба заинтересовались и хотели посмотреть работы «живьем». Третий позвонил через два дня и высказался примерно в том же ключе.
– По-моему, у тебя наклевываются варианты, – объявила Сильвия с энтузиазмом.
Грей был изумлен. Сильвия в считанные дни пробудила его от спячки, разослала нужным людям снимки его работ – и перед ним уже открываются новые возможности.
– Ты удивительная женщина, ты – просто чудо, – проговорил Грей растроганно.
– А ты удивительный мужчина. И чудо какой самобытный художник, – с гордостью сказала Сильвия.
Они договорились, что в субботу после обеда повезут показывать его картины во все три галереи. Сильвия предложила для этой цели свой мини-фургон. Она приехала к нему с утра, в джинсах и спортивном джемпере. Два часа они носили вниз полотна, которые он отобрал для показа. Грею было неловко впрягать Сильвию в чисто мужские дела – погрузку картин. Но Сильвия была полна энергии, она вполне вошла в роль его покровительницы.
С собой она захватила кашемировый свитер и туфли на каблуке, чтобы переодеться, прежде чем ехать на встречи. К пяти часам дела были закончены. Грей получил предложения от всех трех галерей. Он не мог поверить, что Сильвии удалось так стремительно устроить его дела, да она и сама удивлялась результату.
– Я тобой горжусь, – сияла она.
Оба были измучены, но страшно довольны. Еще два часа они выгружали и переносили полотна назад в студию. Грей пока еще не решил, с какой галереей будет работать. Но к концу дня решение было принято, и, на взгляд Сильвии, правильное. Грей остановил свой выбор на солидной галерее на 57-й улице, имевшей отделение в Лондоне и обменивавшейся выставками и отдельными работами с известной галереей в Париже. По словам Сильвии, это был верный выбор. Сильвия радовалась не меньше Грея.
– Ты неотразима, – не переставал с улыбкой твердить Грей. – Ты столько сделала для меня, а ведь совсем недавно я жил совсем другой жизнью!
Они сидели на диване у Грея. Здесь царил ужасающий беспорядок. Воодушевленный настойчивостью Сильвии, Грей всю неделю работал, и до уборки дело никак не доходило. Но Сильвия словно ничего этого и не замечала. Ее терпимость Грей тоже оценил. Решительно все в Сильвии нравилось Грею. Идеал женщины. Грею хотелось бы быть для нее идеалом мужчины, дать ей все, в чем она нуждалась. Но ему нечего было ей предложить, кроме своей преданности и любви. Что ж, на это он был готов безоговорочно.
– Сильвия, я тебя люблю, – тихо произнес он, глядя ей в глаза.
– Я тебя тоже, – нежно отвечала Сильвия. Теперь она произнесла эти слова легко и естественно. Те несколько дней и ночей, что они провели вместе, сыграли свою роль. Грей становился для Сильвии все более близким человеком, ей доставляло удовольствие видеть его по утрам, она ждала ласк ночами, ей было интересно его мнение в профессиональных делах. Их отношения не требовали никаких решений и обсуждений. Все было так просто и ясно – впервые для обоих. – Хочешь, я приготовлю ужин? – предложила Сильвия.
– Нет уж! – наотрез отказался Грей. – Я не хочу, чтобы ты торчала на кухне. Я хочу пригласить тебя в ресторан. Есть повод – ты нашла мне потрясающую галерею. Сам бы я этого ни за что не сделал, так и сидел бы тут, на кипе холстов, и пальцем бы не шевельнул.
Ленивым он не был, куда там! Но хвастаться своими работами, делиться планами, завлекать возможных покупателей не любил и не умел. Сильвия знавала таких художников, их требуется подталкивать, продвигать, мостить им дорогу. Она с радостью сделала это для Грея, и усилия себя оправдали.
В тот день они ужинали в маленьком французском ресторане в Верхнем Истсайде, ели отменную французскую еду и пили роскошное французское вино. Это был настоящий праздник – в честь их отношений, в честь страницы их жизни, в честь всего, что ждало их впереди. Они заговорили о Чарли и Адаме. Со дня своего приезда Грей не виделся и даже не созванивался с Адамом, а Чарли еще не вернулся из Европы. Вообще-то, в течение года Грей нечасто звонил друзьям, он с головой погружался в работу и редко выплывал на поверхность. Они уже привыкли к тому, что он надолго пропадает, и обычно звонили ему сами. Грей рассказал Сильвии о том, что их связывает, какая это крепкая, глубокая дружба и как они к нему добры.
Поговорили о том, почему Чарли до сих пор не женился, а Адам не хочет повторять печальный опыт. Сильвия внимательно слушала Грея, слушать она умела. Чарли был симпатичен ей, на Сильвию он произвел впечатление очень одинокого человека, и она искренне пожалела его, услышав историю его родителей и сестры, историю его утрат. В конечном итоге потеря близких лишила его надежды быть любимым, усугубив тем самым последствия трагедии.
– Он вообще-то хочет жениться, но сомневаюсь, что он когда-нибудь решится, – заметил Грей.
Совсем другое дело Адам. Озлобившийся на Рэчел, обиженный на мать, он обезопасил себя иначе – проявляет интерес исключительно к молоденьким девушкам, годящимся ему в дочери. Такие необременительные отношения вполне устраивали Адама и не угрожали его холостяцкой жизни.
– Вообще-то, Адам отличный парень, – Грей попытался защитить друга. Сильвия же была иного мнения.
Чарли был человеком твердых принципов и морали. А вот Адам принадлежал к тому типу мужчин, которые неизменно вызывали у Сильвии раздражение. Умный, самонадеянный, успешный, он умел обольщать, заинтриговывать, увлекать. И сам получал от этого огромное удовольствие. Ему бы и в голову не пришло появиться в свете со своей ровесницей. Грею Сильвия ничего не сказала, но мужчин, подобных Адаму, Сильвия всегда избегала. Они не вызывали ни ее уважения, ни интереса. Она была убеждена, что Адаму нужен опытный психоаналитик и суровая наука жизни. Возможно, в один прекрасный день он это и получит от своей очередной умной подружки. Грею же все виделось в ином свете. Он считал Адама прекрасным парнем, общительным и щедрым, которому разбила сердце безжалостная Рэчел.
– Это же значит, что можно манипулировать другими и пренебрежительно относиться ко всем женщинам. – Что такое разбитое сердце, Сильвия тоже знала не понаслышке, но от этого не стала обращаться с мужчинами как с одноразовой посудой. Совсем наоборот. Она ушла в себя, принялась зализывать раны и размышлять о том, как и почему это случилось, чтобы понять, как ей жить дальше. Но она – женщина, а женщины устроены иначе, чем мужчины, и обычно делают другие выводы из похожих ситуаций. В большинстве случаев, обжегшись, женщина начинает залечивать раны, тогда как оскорбленный в лучших чувствах мужчина очертя голову ломится дальше, вымещая свою обиду на других. Она не сомневалась, что Адам, как уверял Грей, обходителен и мил с девушками, за которыми ухаживает. Дело лишь в том, что он не проявляет к ним уважения. Вряд ли он поймет, что привлекло друг в друге Грея и Сильвию. Адам попросту не воспринял всерьез их отношения. И Сильвия в который раз поблагодарила судьбу за то, что они с Греем нашли друг друга.