Мысль — вольная птица, залетает то в гнездо, то в космос. Вот опять накатила откуда-то бредовая, но благороднейшая по сути мысль: как бы дать им об этом знать, барсам в горах? Но если бы даже и осенило его на этот счет, такого абсурда и в мыслях допускать нельзя было. А бизнес куда девать в таком случае? Уберегая, пусть даже всего лишь в своих фантазиях, каких-то диких зверей, гробить бизнес? Да если бы такое и впрямь приключилось, разве устоял бы мир на ногах? Все покатилось бы в тартарары, самоуничтожением полным завершился бы род людской. И потому нет и нет — только бизнес в приоритете, все остальное потом и “после потом”. Попробуй, ляпни что-нибудь в этом духе — лучше повеситься!.. Так не столько подумалось, сколько возникло в подсознании Арсена Саманчина, возможно, в наказание ему, пока он, слушая становящуюся все более наставительной по тону речь Бектура-аги, аккуратно записывал в блокнот по-английски указания главы бизнес-охотничьей фирмы “Мерген” для предстоящей работы с арабскими принцами.
А сам Бектур Саманчин, разумеется, и не подозревал, что творилось в сокровенном уголке души Арсена в тот час, какие мысли, о которых не проронил ни слова, невесть откуда накатывали на него.
Кому бы пришло в голову, что с человеком, вполне здраво обсуждавшим общие дела, могло в то же время происходить нечто далекое от реальности, чему, казалось, нет и не могло быть никаких объяснений? Если ветер дует за горой, то не всегда качаются ветки на другой стороне.
Очень уверенно, сосредоточенно и по-родственному весьма благорасположенно Бектур Саманчин продолжал развивать свои предложения. Он набрасывал на бумаге планы и схемы, отмечал наиболее вероятные места в горах и ущельях, где будут устраиваться засады на зверей. Чтобы загнать диких хищников в западню, требовалось окружить местность с нескольких сторон, лучше с трех-четырех одновременно, и синхронно наступать, издавая устрашающие звуки, чтобы заставить животных бежать в нужном направлении. Конечно, может случиться и прокол. Но в любом случае нужно, чтобы как минимум пять-шесть загонщиков на резвых конях успевали преследовать зверей и загонять их в окружение в самый подходящий момент. Удача для приезжих охотников — еще большая удача для хозяев: деньги, которые будут разделены между всеми по долям. Так что, понятное дело, все будут стараться, чтобы удача сопутствовала…
Бектур Саманчин назвал имена односельчан, которым доверил такую ответственную работу под своим личным контролем. По словам его, они уже готовились, эти верховые загонщики, тренировали коней, готовили оружие и барабаны…
Так сидели они, не спеша попивали чай и не только об охоте вели разговоры, обсуждали и всякие другие дела житейские — много всяких было забот в родных краях. К тому же во время их беседы приключилась забавная и почти невероятная история.
Дело в том, что в летний сезон во дворах и вокруг домов много носится голубей и ласточек, обитающих под карнизами и на чердаках многоэтажных домов. Никто на них не обращал внимания, голуби еще куда ни шло, привлекали взоры жителей, а ласточки мало кого интересовали, жили себе как умели. Летали стаями и врозь, поднимали из гнезд уже окрепших птенцов, летать учили. И пусть бы себе, ведь ласточки самые благородные, самые изящные, самые тактичные птицы, не то что нахрапистые воробьи… Так нет же. Именно с ними случилось нечто странное, а возможно, и более того…
Когда дядя и племянник Саманчины спокойно сидели за столом, занятые все теми же разговорами, в приоткрытое окно неожиданно влетели со двора две ласточки, видимо, пара птичья. Если бы залетели они в квартиру случайно, то тут же и упорхнули бы назад через то же окно. Но эти голосистые птички вовсе не собирались улетать, а, наоборот, стали кружить под потолком на распростертых быстрых крыльях, неумолчно, настойчиво щебеча и клича.
— Ой, глянь-ка, откуда тут ласточки такие? — удивился Бектур-ага и даже привстал с места. — И часто так залетают со двора?
— Да нет, первый раз. Никогда не залетали. Их тут полно, туда-сюда носятся мимо окон. У них где-то под крышами гнезда, — стал объяснять Арсен Саманчин.
— Может, испугались чего? Открой окно пошире, пусть вылетят.
Арсен широко распахнул окно, но ласточки продолжали, не смолкая, верещать и кружить над головами, поблескивая крохотными глазками. Явно чем-то были обеспокоены очень. Что-то побуждало их искать близости с людьми, будто они залетели в это жилище, чтобы то ли поведать о чем-то, то ли кого-то вразумить… Так почудилось Арсену, и стало даже смешно. А старший Саманчин схватил полотенце, висевшее на спинке стула, и принялся гнать птичек в окно. Ласточки увернулись и, вылетев, исчезли…
— Ну, позабавили, — покачал головой Бектур-ага. — И чего им здесь понадобилось? Ладно, пусть летят. Нужно еще поработать, времени осталось мало. Давай определим, когда ты прибудешь, когда встретимся с земляками-загонщиками? И потом, надо же нам с тобой контракт заключить!
— А контракт к чему между нами? Совсем не обязательно.
— Нет-нет, по теперешним временам так полагается. Бизнес на контрактах стоит.
Арсен Саманчин хотел было уклониться — к чему, мол, я верю тебе, байке, как отцу, — но не успел и слова вымолвить, как ласточки влетели снова и опять быстро закружили под потолком.
— Ха, — изумленно воскликнул Бектур-ага, — вернулись! Бул эмнеси — что это значит?
Да, они вернулись, как будто хотели что-то досказать или дослушать, или узнать нечто волнующее их, — так подумалось Арсену в ту минуту, и он готов был взирать на этих странно-озабоченных ласточек и слушать их еще и еще, но Бектур-ага попросил выгнать их и закрыть окно. Пришлось махать полотенцем и плотно прикрывать оконные рамы. Заодно включил Арсен и кондиционер на полную мощность. Не хотелось, чтобы Бектур-ага испытывал неудобство от жары.
Но не прошло и минуты, как ласточки снова объявились за окном, они зависли в воздухе почти вплотную к стеклам и продолжали верещать, точно бы упорно старались все же что-то донести до людей или предупредить о чем-то своим невероятным поведением, добивались, чтобы их выслушали.
Бектур-ага даже промолвил, пожав плечами:
— К чему бы это? К добру или к худу? Ну, не будем отвлекаться. Задерни занавески, может, тогда уймутся.
Пришлось плотно закрыть окно занавесками.
Родственники еще посидели, обсудили разные дела, важные и не очень, но Арсена не покидало удивление и сожаление о том, что пришлось отгородиться от этих загадочных ласточек. Никогда прежде не слышал он о таком поведении птиц…
Продолжал он думать об этом и тогда, когда Бектур Саманчин, очень довольный разговором, что располагало его к спокойному и рассудительному высказыванию своего близкородственного мнения, не преминул затронуть тему холостяцкой жизни племянника.
— Все у тебя хорошо, Арсен, — произнес он, глядя ему в глаза, — спасибо. Только вот чай у тебя холостяцкий, не обижайся. Дело, конечно, не в чае, но сколько ты будешь тянуть? Пора, пора, иные вон по пять-шесть раз умудряются жениться, да еще по телевидению этим похваляются, а ты однажды споткнулся и никак встать не можешь. Нет, так не годится, Арсен. Ты человек молодой еще, умный, очень умный, отец покойный тобой очень гордился бы, ну, не богатый ты, так скажем, но и не бедный. Вся родня ждет свадьбы. А я готов, у меня есть табун лошадей, в калым отдам сватам, если хочешь, в город пригоню. Не смейся. Хороших женщин полно и в городе, и в аилах. Выбирай. Время уходит… Да ты же сам все прекрасно понимаешь.