— Да, командир.
Макрон повернулся к двери, но не успел дойти до нее, как Скрофа снова заговорил:
— Жизнью моих солдат рисковать не станем, понятно?
Макрон, остановившись, оглянулся и подавил язвительный смешок. Риск — это то, за что солдату платят. Теперь он видел Скрофу насквозь. Префект просто играл в солдатики и меньше всего хотел, чтобы какие-то раненые мутили покой в его форте на окраине империи.
— Я понял, командир.
— Хорошо. Поднимай людей. Мне нужно проверить кое-какие записи. Я присоединюсь, когда колонна построится.
— Так точно, командир.
Для человека, который гордился текущей в его жилах военной кровью, префект Скрофа оказался никудышным всадником. Макрон отметил это, когда увидел, как слуга-кельт подсаживает командира когорты в седло. Скрофа перекинул ногу через спину лошади, уселся на место и поправил шлем, который съезжал вперед, потому что ремешок был недостаточно плотно затянут. Префект был немногим лучше сырых новобранцев, попадавшихся Макрону в легионах. Будь Скрофа простым солдатом, Макрон принялся бы за него от души: наорал бы прямо в лицо и приложился бы жезлом-витисом в наказание за расхлябанность. Но благодаря имперской политике прямого назначения мелких аристократов на должность центуриона, наравне с теми, кто честно заслужил этот пост, Скрофа стал командиром Второй Иллирийской. Макрон украдкой покачал головой. О чем думал Кассий Лонгин, назначая Скрофу на этот пост? Ведь наверняка были более достойные люди среди нужных ему. Или среди заговорщиков так мало достойных, что пришлось воспользоваться услугами Скрофы?
Префект тронул поводья и ударил пятками в бока лошади.
— Ну, тронулись.
Рядом с ним декурионы, командующие четырьмя кавалерийскими эскадронами, повторили приказ более формальным тоном, и колонна двинулась из форта по дороге, что тянулась на запад по каменистой пустыне. Скрофа вел отряд шагом, и Макрон снова почувствовал, как закипает от досады и гнева, глядя на неторопливо продвигающуюся кавалерию. Ветерок прилетел из глубокой пустыни, и поднятая пыль вилась вокруг удушающей и ослепляющей тучей. Офицеры во главе колонны меньше страдали от пыли, и Макрон иногда замечал вдали фигуры всадников — очевидно, Баннус наблюдал за римлянами. Вражеские разведчики держались на почтительном расстоянии от конного отряда, однако у Макрона не было сомнений, что легковооруженные бандиты на маленьких быстрых лошадках легко оторвутся от любой погони, если Скрофа попытается их преследовать. Впрочем, у префекта, похоже, и в мыслях не было гоняться за врагом.
Когда солнце стало клониться к горизонту, Макрон не выдержал и погнал лошадь вперед, пока не поравнялся с командиром когорты.
— Командир, с такой скоростью мы не успеем вернуться до ночи. Дай мне половину людей, и мы поскачем вперед!
— Разбивать отряд? — Скрофа нахмурился и разочарованно взглянул на Макрона. — Поистине ты меня удивляешь. Мне думалось, ты знаком с основными принципами ведения военных кампаний.
— Это не кампания, командир. Это спасательная операция. Я отправлюсь вперед, разведаю местность и отыщу следы центуриона Катона и проводника. Если замечу значительные силы врага, то отступлю и присоединюсь к тебе.
Скрофа некоторое время размышлял, потом с неохотой кивнул:
— Хорошо. Ты прав. Неблагоразумно связываться с тем, что может оказаться засадой. Веди два эскадрона вперед, однако непременно докладывай обо всем. Понятно?
Макрон кивнул:
— И возьми с собой центуриона Постума.
— Постума? Зачем?
— Я доверяю ему. Он надежен. Он присмотрит за солдатами.
Макрон уставился на префекта: очевидно, Скрофа не желал доверить командование своими бойцами новоявленному центуриону. Макрон бушевал внутри, заставляя себя согласно кивать. Он повернулся и сделал знак Постуму. Младший офицер приблизился, и Макрон быстро объяснил ему задачу. Скрофа отъехал в сторону, и два эскадрона рысью двинулись по дороге. Когда они оказались на значительном расстоянии, Скрофа дал знак, и остальная колонна двинулась вперед все тем же неспешным шагом.
Макрон скакал не оглядываясь. Разведчики Баннуса помчались прочь галопом, сохраняя безопасное расстояние между собой и римлянами. Отряд шел милю за милей, пока не добрался до развилки, где Макрон расстался с Симеоном и Катоном. Центурион свел колонну с главной дороги и по тропе достиг места, где дорога спускалась в длинное узкое вади. Там, впереди, находилась деревня, о которой говорил Симеон. С бешено колотящимся сердцем Макрон увидел десятки людей и лошадей, заполнивших открытое пространство в центре селения.
Он натянул поводья и поднял руку, останавливая следующие за ним два эскадрона солдат:
— Декурионы! Ко мне!
Командиры эскадронов подъехали к Макрону, и он показал на деревню.
— Вот куда мы направляемся. Проводник сказал, что укроется там с центурионом Катоном. Бандитская шваль уже там. Прежде чем искать наших людей, необходимо быстро напасть и выбить врага из деревни. Ты — Квинтат, да?
Декурион кивнул.
— Отлично. Готов поспорить: они дадут деру, как только увидят нас. Веди эскадрон через деревню и преследуй бандитов, пока там никого не останется. Тогда разворачивайся и присоединяйся к нам. Мало ли что. К тому времени, может, и префект нас нагонит.
Декурионы оскалились, и Макрон ударил лошадь пятками, посылая в сторону деревни.
— Вперед!
Как только два эскадрона ринулись вниз по склону, среди бандитов началась отчаянная суета. Люди выбегали из домов, где прятались от солнца, и прыгали на лошадей. Другие, хромая, с помощью товарищей добирались до коней и уезжали, едва держась в седле, стараясь не отстать от Баннуса и остальных.
Несколько человек стояли спокойно, глядя, как удирают бандиты, другие смотрели на приближающихся римлян. Макрон догадался, что это местные, озадаченные и перепуганные страшной погоней. Крохотная деревушка превратилась в арену. А где-то, среди разбросанных домишек, возможно, прячутся еще живые Катон и Симеон. Эта мысль подстегнула Макрона, и он, пригнувшись к шее лошади, подгонял ее дикими подбодряющими криками; копыта стучали по жесткой земле склона, ведущего к ближайшим домам. Какая-то женщина с визгом подхватила маленького ребенка и, метнувшись в хижину, захлопнула дверь. Макрон оказался среди домов; перед ним открывалась единственная узкая улочка. Бандитов не было видно, но тревожные крики отстающих разносились над тускло-коричневыми крышами.
Улица, свернув за угол, вывела на деревенскую площадь. Макрон выхватил меч, чувства обострились от близости врагов. Он добрался до конца улицы, как вдруг сбоку выскочила лошадь. Макрон заметил испуганный взгляд черных глаз всадника — и тут оба коня столкнулись. Макрона выбросило из седла прямо на бандита, и противники свалились на землю. Центурион упал, резко выдохнув от удара, но перекатился кувырком, вскочил в боевую стойку и обернулся к оглушенному врагу. Бандит лежал на земле и тряс головой, а потом заметил Макрона и меч центуриона, лежащий рядом на земле. Макрон бросился к клинку — слишком поздно. Бандит подхватил оружие и быстро встал в позицию, пригнувшись; он глядел на Макрона, выставив меч и скалясь в улыбке.