Но на углу двух улиц ему пришлось остановиться. Он без труда узнал дом – сзади него виден был силуэт башни. Даже в этом старинном городе башня казалась очень старой. Сложенная из крупных, плохо отесанных камней, она мрачно глядела на город крошечными бойницами. Под крышей из темно-красной черепицы гнездились голуби, их тревожное курлыканье долетало вниз, отражалось от каменной мостовой и снова поднималось вверх, к небу.
Старыгин поежился – несмотря на то, что всходило яркое солнце и день обещал быть чудесным, ему стало прохладно.
Потому что он увидел, что возле того самого дома стояли две машины – полицейская с включенной мигалкой и «Скорая помощь». Около машин толклось несколько любопытных ранних прохожих, вяло переговаривающихся с унылым долговязым полицейским.
– Проходите, проходите, господа, – бубнил тот. – Нет ничего интересного…
Дверь открылась, и на улицу вышли двое плечистых санитаров с носилками.
На носилках, накрытое простыней, лежало человеческое тело.
Старыгин нервно сглотнул и подошел чуть ближе.
Когда санитары подошли к машине с красным крестом, случайный порыв ветра немного отогнул край простыни, и Дмитрий Алексеевич увидел тускло блеснувшую лысину, окруженную венчиком черных вьющихся волос. Голова мужчины была неестественно повернута в сторону, как у манекена, выброшенного за ненадобностью на помойку. Санитары ловко запихнули носилки в машину, и по тому, как они спокойно двигались, Старыгин понял, что для их клиента уже все кончено.
Жизнерадостное настроение улетучилось, казалось, на Малую Страну снова опустился тяжелый ночной туман, населенный призраками…
– Проходите, проходите, пан! – На этот раз полицейский обращался к нему. – Ничего интересного!
Хоть к нему обращались по-чешски, Старыгин прекрасно понял, пробормотал что-то неразборчивое и прибавил шагу.
Несомненно, это был тот самый человек, который приходил накануне в отель и спрашивал Старыгина, да еще и оставил ему записку. Так что если полиция будет расспрашивать портье – тот непременно припомнит этот факт. Вспомнит он и то, что русский пан бросился вслед за незнакомцем, а вернувшись, сказал, что догнал его…
Так что Старыгин в глазах местной полиции может стать подозреваемым номер один. Вот еще как некстати…
Но что же на самом деле произошло здесь ночью?
И почему этот странный человек так настойчиво искал встречи с русским реставратором, а потом убегал от него по ночным улицам?
И что он шептал Старыгину в сырой темноте старого дома?
В том, что он слышал ночью голос именно этого человека, Старыгин почти не сомневался. Он споткнулся и заметил в щели между каменными плитами какой-то предмет. Карта Таро! На карте была изображена круглая башня, которую разрушает молния. «LA TORRE» – Башня! И номер аркана – 16!
Рисунок, который выпал из кармана неизвестной, пытавшейся уничтожить картину, встал у Старыгина перед глазами. Он так часто рассматривал его, что теперь без труда вспомнил, что под шестнадцатым номером там значится мужчина в каске и с алебардой, что изображен с левой стороны – сержант Рейнер Энжелен, который сидит на парапете моста.
И тут Старыгина озарило – он понял, кого напоминал ему человек, с которым он говорил вчера в сыром и темном подвале. Разумеется, сержанта с картины! Старыгина ввела в заблуждение лысая макушка, которую на картине не видно из-за блестящей каски. И вот теперь этот человек мертв – судя по всему, сломал шею, скатившись по крутой лестнице в глубину подвала. Сам ли он поскользнулся на липких ступенях или его кто-то столкнул… Теперь это уже неважно. Принимая во внимание найденную карту, Старыгин был склонен считать, что все происшедшее отнюдь не случайность. Человек пытался ему что-то сообщить, и важно, чтобы его смерть не прошла даром.
Он постарался вспомнить услышанные в темноте слова.
«Капитан здесь. Вы должны встретиться с ним на могиле хозяина глиняного слуги».
Кажется, так. Но какой в этих словах смысл?
Неожиданно в кармане Старыгина зазвонил мобильный телефон.
– Доброе утро, пан Дмитрий! – раздался в трубке жизнерадостный голос Катаржины Абст. – Чем занимаетесь? Я вас не разбудила?
– Нет, что вы, – Старыгин попытался не выдать своего беспокойства. – Я гуляю по Малой Стране…
– Ну и чудесно! Я как раз неподалеку. Мы можем встретиться возле Валленштейнского дворца. Вы знаете, где это?
– Найду. – Старыгин обрадовался. Ему не хотелось оставаться одному, он был рад услышать знакомый голос.
Путь лежал мимо отеля. Старыгин заглянул в холл через стеклянные двери и увидел, что ночной портье уже сменился. Вместо него за стойкой сидела молоденькая светловолосая чешка с неправдоподобно огромными голубыми глазами. Старыгин поднялся в номер, наскоро побросал в сумку вещи, рассовал по карманам мелочи и вышел, удачно миновав встречу с горничной, которая могла его запомнить. Он расплатился с девушкой за стойкой и вернул ей ключ. Небесное создание одарило его на прощанье дежурной улыбкой и похлопало голубыми глазами.
Прошагав два квартала, Старыгин облегченно вздохнул. Если полицейские и станут расспрашивать служащих близлежащих отелей, они не скоро доберутся до ночного портье, к тому времени Старыгина он может позабыть. А он снимет номер в другом отеле, подальше отсюда. В конце концов, он не виноват в смерти того человека, он точно помнит, что не толкал его в глубину подвала.
Он не сразу узнал пани Катаржину. Он ожидал увидеть высоченную худую девицу в джинсах и коже, а его встретила романтичная пани в длинных развевающихся одеждах. Впрочем, насчет романтичности Старыгин тут же усомнился, потому что при ближайшем рассмотрении одежда пани напомнила ему детскую загадку про капусту – «Сто одежек, и все без застежек».
Длинная пышная юбка с воланами, блузка явно из бабушкиного гардероба – тонкого белого батиста с вышитыми по вороту наивными голубенькими незабудками, поверх блузки – короткая вылинявшая майка, так что блузка торчала снизу, а сверху еще курточка – кожаная, но не та, что вчера, а самая обычная. Кажется, было что-то еще, Старыгин не стал приглядываться. Наряд довершали длинный полосатый шарф и торба на завязочках.
Старыгин в общем-то был равнодушен к дамским нарядам. В данном случае он не мог не признать, что хоть на первый взгляд все вещи абсолютно разные, но по цвету отлично подходят друг к другу, что ему несомненно импонировало, как человеку с большим художественным вкусом. Второй приятный момент заключался в том, что не нужно было задирать голову при разговоре с рослой пани, поскольку сегодня вместо туфель на высоченных каблуках на ногах у нее были простые сандалии, похожие на те, что лежали в потертом чемодане маленького Димы Старыгина, когда родители отправляли его с детским садом на дачу в деревню Большие Опенки.
Она не слишком удивилась, увидев его с сумкой, но все же спросила, не собирается ли он уезжать. Старыгин нехотя ответил, что съехал из отеля и пробормотал что-то насчет неудобного номера и шумных соседей. Тонкие черные брови поднялись, глаза удивленно блеснули, но пани тут же рассмеялась и сказала, что пока поставит его сумку к одним знакомым владельцам магазинчика открыток и сувениров.