– Вот эта книга, – и Василий положил на стойку перед Нинелью Леонидовной потрепанный томик книги «Перелетные и зимующие птицы».
– Замечательно! – воскликнула Нинель Леонидовна с энтузиазмом. – Я всегда знала, что в газетах несправедливо критикуют нашу милицию! Там пишут, что милиция ничего не делает, но вот оно, живое и конкретное подтверждение вашей замечательной работы! Вы нашли ее, нашли эту книгу!
– Вообще-то я… – начал Василий, но библиотекарь не дала ему договорить:
– Лера! Валерия Павловна! Посмотрите на этого человека! Вот как нужно относиться к своей работе! Каждое поручение нужно исполнять честно, ответственно, доводить его до конца, будь это большое дело или совсем маленькое, которое кто-нибудь может назвать незначительным! Вот этот молодой человек, Василий… простите, я забыла ваше отчество… кажется, Николаевич?
– Вообще-то я Никитич, – поправил ее участковый. – Но можно и без отчества. Только я вообще-то…
– Вот этот молодой человек, Василий Никитич, потратил свое драгоценное время, чтобы найти пропавшую книгу и вернуть ее нам! Учитесь, Валерия Павловна! Если бы каждый так поступал на своем месте…
Лера Петухова выскользнула из-за стойки и уставилась на участкового. Работать в библиотеке ей было скучно, и любое событие воспринималось как развлечение.
– Вообще-то я пришел к вам не только для того, чтобы вернуть эту книгу, – сообщил Василий.
– Да? – переспросила библиотекарь. – А для чего же? Чтобы записаться к нам? Я с удовольствием это сделаю… мы с радостью встречаем каждого нового читателя…
– Нет, и не за этим! – поспешно перебил ее участковый. – Я расследую одно важное дело, и мне нужно узнать, кому вы выдали эту книгу. Ведь это можно установить? У вас же есть журнал, куда вы записываете выданные книги?
– Еще бы! – Нинель Леонидовна улыбнулась. – Я вам это сразу скажу, мне даже не нужно никуда заглядывать. Я прекрасно знаю этого читателя. Честно говоря, я его уже оштрафовала за эту книгу, точнее, за ее утрату. Ну ничего, штраф послужит ему уроком. Он должен серьезнее относиться к книге! Книга – это источник знаний, всем лучшим в себе мы обязаны книге!
– Книга – лучший подарок! – добавил Василий машинально.
– Вот именно, – согласилась библиотекарь. – А он относится к книгам очень легкомысленно, без должного уважения, рисует на полях всякие рожицы…
– Кто?! – переспросил Василий удивленно.
Он представил серьезного пенсионера из санатория «Солнечный берег» рисующим рожицы на полях книги… нет, это было как-то ненатурально.
– Как кто? Коля Дудочкин, тот самый читатель, которому я лично выдала «зимующих и перелетных птиц»! Учащийся седьмого класса школы номер пять!
– Вот оно что! – протянул Василий. – Вы уверены, что выдали эту книгу именно ему?
– Знаете, молодой человек, – библиотекарь посмотрела на участкового поверх очков. – Знаете, Василий… простите, забыла ваше отчество… кажется, Никодимович?
– Никитич, – поправил ее Вася.
– Так вот, Василий Никитич, к сожалению, у меня не так много читателей, чтобы я их путала! И я пока еще не в таком преклонном возрасте, чтобы их забывать! Я прекрасно знаю Колю Дудочкина. Он наш постоянный читатель, кроме того, увлеченный натуралист, очень увлекается родной природой, но, как вся современная молодежь, недостаточно дисциплинирован и не питает должного уважения к печатному слову.
Василий записал координаты Коли Дудочкина, поблагодарил Нинель Леонидовну и покинул библиотеку, пока она не начала очередную лекцию о пользе чтения.
Лера Петухова проводила его грустным взглядом и вернулась за каталожную стойку, где она полировала ногти под видом проведения плановой инвентаризации.
Покинув библиотеку номер четыре, Василий Уточкин отправился в хорошо знакомый ему район, застроенный панельными пятиэтажками, – печально известную Кузькину слободу.
Никому уже не известно, почему этот район получил такое выразительное название. Возможно, район назвали в честь Никиты Сергеевича Хрущева, который любил по разным поводам поминать кузькину мать. Ведь не кто иной, как Никита Сергеевич, стал «крестным отцом» панельного домостроения, и в его правление вся страна покрылась районами одинаковых пятиэтажек.
Как бы то ни было, сейчас уже трудно установить истинную причину такого названия, потому что большинство первых поселенцев Кузькиной слободы уже ничего объяснить не могут, поскольку под воздействием тяжелых климатических условий и некачественного алкоголя уже переселились на расположенное неподалеку кладбище. А те немногие, кто еще уцелел, в силу возраста и слабого здоровья не интересуются такими отвлеченными вопросами.
На этот раз Василий держал путь не на Индустриальную улицу, а на соседнюю с ней улицу Ирригаторов. Эта улица получила свое название в честь славных тружеников, которые сорок лет назад занимались осушением болот в Веснянском районе. Правда, такое название показалось местным жителям слишком мудреным, и они очень быстро переделали его на свой лад, так что теперь эта улица называлась улицей Аллигаторов. Впрочем, она не очень отличалась от Индустриальной – те же обветшавшие пятиэтажки, те же чахлые кустики и деревца, то же сохнущее на веревках белье, те же задумчивые козы.
Найдя нужный дом, участковый поднялся на третий этаж и подошел к двери.
Оттуда доносились странные голоса. Как вообще свойственно типовым пятиэтажкам, дверь была хлипкая и тонкая, звукоизоляция не предусматривалась проектом как буржуазное излишество, и звуки разносились очень хорошо.
Один голос, удивительно резкий и фальшивый, произносил темпераментный монолог из какого-то мыльного сериала:
– …Когда мы с тобой познакомились… разве это ты мне обещал? Разве это ты мне говорил? Ты мне обещал небо в алмазах со всеми удобствами! Ты мне обещал превратить мою жизнь в непрерывный праздник без выходных и отгулов! Но ты обманул все мои ожидания! Ты изорвал мое сердце на мелкие клочки! Ты превратил мою жизнь в натуральный ад без отрыва от производства! Я отдала тебе свою молодость, свою красоту, и что, что я получила взамен?
На какое-то время страстный монолог прервался, и в ответ послышался звук, напоминающий то ли недовольное хрюканье крупного откормленного кабана, то ли бульканье насоса, каким откачивают содержимое выгребных ям.
«Странный какой сериал передают!» – подумал Василий и надавил на кнопку дверного звонка.
Монолог за дверью прервался, видимо, выключили телевизор. К двери прошлепали шаги, и резкий, раздраженный женский голос осведомился:
– Кто еще там? Ты, что ли, тетя Паня?
– Милиция, – ответил Василий и помахал перед дверным глазком своим удостоверением.
– Мили-иция?! – нараспев переспросили за дверью. – Доигрался, козлина?
Василий узнал этот резкий голос и фальшивые интонации и понял, что слышал только что не фрагмент мыльной оперы, а реалити-шоу обычного семейного скандала.