Александр приподнялся на коне и окинул взглядом представший перед ним город.
Никогда прежде ему не приходилось видеть такого большого города. Не только маленькие горные селения его родной Македонии, не только гордые греческие города – Афины, Коринф, Фивы, – с этим городом не могли сравниться и богатые приморские города Финикии, пышный Тир, шумный Сидон.
– Этот город – одно из чудес света! – проговорил царь, обращаясь к старому другу и соратнику Никифору.
– Ты видишь Вавилон не в пору его расцвета, – ответил тот, улыбаясь. – Недавно персы разграбили его и разрушили половину зданий в отместку за восстание. Несколько лет назад этот город был гораздо богаче, гораздо прекраснее. Я был здесь с отрядом моего отца и видел его в ту цветущую пору…
– Трудно это вообразить, – проговорил Александр и, пустив коня рысью, спустился с холма.
Остальная армия двигалась позади, по дорогам Вавилонии, но Александр захотел как можно скорее увидеть великий город и обогнал армию со своей дружиной, с конным отрядом отборных воинов, с дружиной гейтаров.
Всадники выехали на широкую дорогу, подходившую к самым воротам города.
– Это западные ворота, – сообщил царю Никифор. – Ворота богини Иштар…
Ворота были сложены из красного кирпича, по сторонам их были две зубчатые башни высотой в тридцать локтей. По красному кирпичу лазурной плиткой были выложены удивительные звери: слева – огромный крылатый лев, справа – дракон, зверь бога Бэла-Мардука, покровителя Вавилона.
Створки ворот были широко распахнуты, перед ними стояли несколько знатных вавилонян в пышных одеждах. Один из них держал в руках серебряный кувшин с водой из великого Евфрата, второй – золотое блюдо, на которое горкой была насыпана рыхлая красноватая земля вавилонской долины. Богатая, плодородная земля, дарящая два урожая в год.
Жители Вавилона принесли македонскому царю воду и землю в знак покорности, в знак того, что они готовы платить ему дань и выполнять его повеления.
Царь склонился с коня, приветливо улыбнулся горожанам:
– Я рад видеть вашу покорность. Моим солдатам будет дан строгий приказ не причинять городу разрушений, а его жителям – ущерба и обид. А сейчас я хотел бы увидеть ваш город и особенно – Эсагилу, знаменитый на весь мир храм Бэла-Мардука.
Отцы города расступились, вперед вышел невысокий полный человек в темных одеждах храмового служителя.
– Я – Эбиги-Мардук, Входящий в Дом, помощник главного хранителя Эсагилы. Для меня будет великой честью проводить царя к храму Великого Отца…
Он сделал небольшую паузу, словно чувствуя неловкость, и добавил:
– Только прошу великодушно простить – недавно персы причинили нашему городу большие разрушения, и нам придется проследовать не парадным путем, достойным царского величия, а через уцелевшую часть города.
– Я слышал об уроне, причиненном Вавилону персами, – сочувственно кивнул Александр. – Надеюсь, что теперь, под моей властью, в вашей стране воцарится мир и вы восстановите свой город. Веди нас в Эсагилу, жрец!
Вслед за служителем храма македонцы ехали по узкой улице между высокими стенами домов. Им пришлось проследовать через северную, густо населенную часть города, потому что главная, южная, дорога была завалена обломками дворцов и храмов, разрушенных персами во время недавнего мятежа.
Дверь по правой стороне улицы приоткрылась, оттуда выглянули двое чумазых смуглых ребятишек, с изумлением уставились на иноземцев, что-то зашептали друг другу. Но тут же женская рука втянула их в дом, захлопнула дверь.
Наконец улица закончилась, всадники выехали на обширную площадь, посреди которой возвышалось величественное четырехугольное строение из белого камня.
– Вот оно, сердце Вавилона, святилище Бэла-Мардука! – проговорил Никифор, придерживая своего коня.
На ступенях святилища стоял высокий человек в длинном черном одеянии, с лицом, закрытым бесстрастной бронзовой маской. Голос, донесшийся из-под этой маски, казался гулким, как будто принадлежал не человеку, а бронзовому истукану.
– Здравствуй, царь! – проговорил маг. – Приветствую тебя на пороге великого святилища, на пороге Эсагилы, жилища богов, сердцевины мира, тайны тайн!
– Здравствуй и ты, жрец, – спокойно ответил молодой македонец. – Открой свое лицо. Я привык видеть того, с кем разговариваю.
– Это невозможно, царь, – возразил маг. – Сорок лет назад, когда я дал обет верности нашему Великому Отцу, богу богов Мардуку, я поклялся, что никто, кроме него, не увидит моего лица. Если я сейчас нарушу свою клятву – гнев великого отца обрушится на меня.
– А если ты не нарушишь свою клятву, на тебя обрушится мой гнев, – перебил его Александр. – Выбирай.
– Ты – избранник Великого Отца, – ответил маг с низким поклоном. – Ты – все равно что он, твоя воля – его воля. Когда мы войдем в Эсагилу, я открою перед тобой свое лицо, но только перед тобой. Твои слуги не должны его видеть.
– Это не слуги, а друзья и соратники! – возразил царь. – Впрочем, я готов уважить твою веру.
Он повернулся к своим спутникам и приказал:
– Спешивайтесь, друзья. Пойдем поглядим на это тайное святилище.
– Нет, повелитель! – воскликнул маг. – Только тебя могу я провести в Эсагилу, только тебе могу показать тайну тайн. Никто другой не может войти внутрь святилища.
– Ты слишком расхрабрился, жрец! – процедил Александр и обнажил свой меч. – Не заставляй меня гневаться!
– Воля твоя, царь, – спокойно ответил человек в маске и склонил голову. – Ты можешь убить меня, но не можешь изменить закон, которому подчиняется святилище.
– Ладно, будь по-твоему. – Царь убрал меч и обернулся к своим спутникам: – Подождите меня здесь. Думаю, я не очень задержусь в этом храме.
– Неужели ты пойдешь туда один? – проговорил Никифор. – Эти вавилонские жулики убьют тебя!
– Не посмеют, – возразил царь. – Не посмеют и не справятся. Мой меч при мне, и ты знаешь, как я умею им владеть. В общем, ждите меня здесь. Это приказ.
Никифор молча склонился и отступил к спешившимся гейтарам.
Александр вслед за жрецом поднялся по ступеням и вошел в двери святилища, которые сомкнулись за ним с тяжким грохотом, как каменные челюсти.
– Смотри, жрец, если ты задумал что-то дурное, мои друзья разнесут этот храм по камешку!
– Не беспокойся, повелитель! – ответил маг. – Тебя не коснется ничто дурное, здесь, в обители богов, ты в полной безопасности.
Глаза Александра привыкли к полутьме святилища, и он увидел каменную лестницу, уходящую вниз, словно в самые недра земли. По сторонам этой лестницы стояли два дюжих воина в бронзовых доспехах, с лицами, скрытыми масками, как у мага.