– Идем мы, куда я велю! – проговорил он злобно. – А брать будем, что я укажу. Кому такой порядок не по нраву – того я не неволю, у того другая дорога.
– Это какая же другая? – насторожился Афоня.
– Известно, какая: нож в бок – и в Яузу!
Трое спутников Коряги переглянулись и примолкли.
– Ну что – идем дальше? – спросил Степан как ни в чем не бывало.
– Идем, идем! – ответил за всех Никола.
Дальше шли в молчании.
Скоро впереди из темноты проступили очертания Мясницкой башни, перед воротами горел на воткнутом в землю шесте факел, прохаживался взад-вперед стрелец в длинной ферязи, в высоком красном колпаке.
Коряга слился со стеной, подал знак остальным, чтобы подходили ближе.
– Никак ты в ворота пройти хочешь? – зашептал Афоня. – А как же стрелец? У него бердыш да пищаль…
– Говоришь ты много, – едва слышно отозвался Коряга. – Худая примета. Не доживешь ты до утра.
– Типун тебе на язык! – испугался Афоня. – Разве ж можно такие слова говорить?
Коряга мрачно глянул на него, и Афоня замолк.
Степан же знаком подозвал к себе татарина, что-то прошептал ему на ухо. Ахмет ухмыльнулся, кивнул и скрылся в темноте.
Стрелец что-то, видимо, услышал, завертел головой.
Тут перед ним, совсем с другой стороны, появился татарин, вытянул руки лодочкой, заныл гнусавым жалостным голосом:
– Это я тут, дяденька! Подай хлебца кусочек! Моя кушать хочет, три дня не кушала!
– Проваливай, морда басурманская! – рявкнул на него стрелец. – Ишь, кушать ему! Тут тебе не корчма, тут тебе ничего не обломится! Проваливай, не то как хряпну обухом, не обрадуешься! Или свистну караул, отволокут тебя в сыскную, а там ноздри вырвут!
Татарин попятился, заныл. В это время Коряга поднял с земли круглый камень, примерился и бросил. Камень упал в стороне от стрельца, тот насторожился, ухватил бердыш и крикнул в темноту:
– Кто здесь?
– Никого там нет, дяденька! – прогундосил татарин и вдруг подскочил к стрельцу, ухватил бердыш. В ту же секунду из темноты вынырнул Коряга и молниеносным движением воткнул свой нож за ухо стрельцу. Тот разинул рот, закашлялся, изо рта хлынула кровь, и стрелец беззвучно повалился на землю.
Коряга огляделся, махнул рукой своим спутникам, и все четверо просочились в ворота.
Оказавшись за стенами, Коряга уверенно побежал влево, к новым палатам, недавно выстроенным специально для дворцового приказа. Палаты были отменные – белокаменные, с высоким крыльцом, с веселыми резными наличниками. Вокруг не было ни единой души, в окнах палат не горело ни огонька.
– Это что же мы, самого государя грабить собрались? – испуганно проговорил Афоня, нагоняя Степана.
– Опять ты за свое? – зыркнул на него Коряга. – Ох, чует мое сердце, не доживешь ты до утра!
– Да больно грозен государь-то! – ныл Афоня. – А опричники у него – чистые звери!
– Зверей бояться – в лес не ходить! – ухмыльнулся Степан. – Ты чем ныть попусту, лучше дело свое делай. Пров говорил, ты больно ловко двери открываешь. Вот дверь, вот ты, показывай, на что способен.
Афоня боязливо поднялся на высокое крыльцо, осмотрел замок, достал из-за пазухи хитрый железный крючок, запустил его в скважину.
Занявшись знакомым делом, он сразу успокоился, забыл и грозного царя, и его опричников.
Через минуту дверь была открыта, и вся шайка проникла внутрь.
В сенях Коряга остановился, прислушался. Где-то за стеной раздавалось негромкое бормотание.
– Никак кто-то здесь есть! – Степан мигнул подручным, приотворил дверь, заглянул в первую горницу. По стенам ее стояли сундуки, в дальнем конце, за низенькой дверью, едва тлела лампадка перед образами, на полу отбивал поклоны высокий старик с длинной седой бородой.
– Вперед! – скомандовал Коряга и добавил: – Старика не убивать, я у него кое-чего спросить хочу!
Первым в горницу вбежал татарин, подскочил к старику, с разбегу хотел хватить в висок кистенем – да промахнулся, старик с неожиданной прытью отпрянул, вскочил на ноги, схватил суковатый крепкий посох. Тут подоспели Никола с Афоней, бросились с двух сторон на старика, как собаки на медведя. Однако старик и тут не сплоховал, ударил посохом Афоню под колени, и тот повалился под образа, Николке же досталось другим концом посоха в зубы, он крякнул и отскочил в сторону.
Коряга, который стоял позади своих подручных, набросил на старика веревочный аркан. Старик покачнулся, как дерево под ветром, Степан затянул петлю, и старик грохнулся на пол.
– Вот так-то! – удовлетворенно проговорил Коряга, сел верхом на старика и ловко связал ему руки.
– Вы кто ж такие? – прохрипел старик, удивленно глядя на грабителей.
– Звери лесные, птицы небесные! – отозвался Коряга.
– Храбрые вы звери, коли государева гнева не боитесь!
– А мы в темноте таимся, никого не боимся! А ты кто же – сторож здешний?
– А хоть бы и сторож!
– Один ты тут?
Сторож хотел что-то ответить, но в это самое время на пороге горницы появился молодой парень в домотканой рубахе, с длинными соломенными волосами. Он выпучил глаза на незваных гостей и хотел было дать деру, но татарин подскочил к нему, ударил кулаком в висок, и парень осел на пол возле печки.
– До утра не очухается! – удовлетворенно сообщил татарин.
– Больше никого здесь нет? – осведомился Коряга, встряхнув сторожа.
– Никого! – пропыхтел старик.
– А теперь ты, старый хрыч, мне скажешь, где здесь стоят сундуки с книгами.
– С какими книгами? – удивленно протянул сторож.
– С теми, что царева бабка, царьградская царевна, из своего Царьграда привезла.
Старик молчал и смотрел на Корягу исподлобья. Зато опять подал голос Афоня:
– Это что же – мы, выходит, из-за каких-то книжек сюда пришли? Из-за книжек государев гнев на себя навлекаем? Я-то думал, мы за золотой казной пришли или за каменьями дорогими, а мы из-за книжек шкурой своей рискуем…
– Опять ты разговоры разговариваешь? – волком глянул на него Коряга. – Умолкни наконец, пока я тебе пасть не заткнул!
Старик-сторож перевел глаза с Коряги на Афоню, затем снова на Корягу, хмыкнул и проговорил:
– Это, значит, вот ты зачем сюда пришел… ну, у меня голова не казенная, она мне покуда дорога, так что я тебе те книжки покажу. Только ты мне помоги подняться…
– Пока дружков моих бил, тебе помощь не была нужна, – отозвался Коряга, однако помог старику.
– Ну, показывай – куда идти?
– Вот туда – в подвал… – сторож показал на низкую дверцу за печкой.