Стоп! Я медленно положила ложку, потому что вспомнила вчерашние слова Кирилла о том, что Леонид Борисович куда-то пропал. Вчера я плохо соображала и подумала, что это – простое совпадение. А теперь я поспала немножко, и в голове прояснилось. Правду говорят, что человек во сне соображает даже лучше, чем наяву. Некоторые стихи пишут, некоторые – математические задачи решают. Менделееву, вон, аж периодическая таблица элементов приснилась!
Леонид Борисович, несомненно, тот самый! Все сходится: лоханку с экипажем случайно потопили, а нанимателя Леонида Борисовича похитили. Зачем он им был нужен? Да говорил же Кирилл, что искали они затонувший корабль, а на нем – куча золота. Моряки-то нанимателю не очень верили. А бандиты, значит, поверили, они до дармового золота жадные. Но люди они глупые и недисциплинированные, вот и потопили лоханку со всей командой. И остался у них только один человек, осведомленный о координатах затонувшего судна – Леонид Борисович. Потому что Кирилла они как-то выпустили из виду, сначала думали, что он погиб вместе с командой, а потом поскорее ноги из Лебяжьего унесли, поскольку милиция все же это дело расследовать будет, шуму-то много… И если никто из бичей о Кирилле не расскажет, то о нем все забудут.
А бандиты поместили Леонида Борисовича в самое укромное место, в Саблинские пещеры, и держат его там, кормят даже изредка, чтобы не окочурился раньше времени. Отчего они сразу не вытрясли из него координаты? Может, ждут, пока шум утихнет, может, еще что-то задумали, над этим я свою голову ломать не стану.
– Дуся, что с тобой? – Моих ушей внезапно достиг встревоженный голос Родиона. – Ты уже минут сорок сидишь над пустой тарелкой и ни на что не реагируешь… На тебя так повлияло пребывание в морге? Может, валерианочки тебе налить?
– Морг? Какой морг? – очнулась я. – Ты о чем?
– Ты только не волнуйся, – участливо сказал Слон, – провалы в памяти, это бывает, организм так реагирует на стресс…
– Прекрати! – рассердилась я. – Прекрати разговаривать со мной таким тоном, как будто ты – доктор, а я – пациент психушки! Я что, похожа на ненормальную?
– Ну, если честно… – протянул он, – то есть чуть-чуть. Сидишь молча, уставившись в одну точку, все забываешь… Да если на то пошло, то какой нормальный человек по собственной воле согласится провести ночь в морге?
Мне пришлось срочно напомнить себе, что этот человек мне здорово помог и уступил свою постель, иначе Слон имел бы пустую тарелку на голове вместо шляпы. Он, со своей стороны, усовестился и даже предложил заварить чаю.
– Ты только, пожалуйста, не предлагай мне выпить лекарство и не смотри такими глазами, – начала я, осторожно подбирая слова, – а я обещаю не обливать тебя горячим чаем… Дело в том, что я, кажется, знаю, куда делся Леонид Борисович.
Я помолчала, обдумывая предстоящий разговор. Если рассказать ему про пещеру, то он спросит, как я там оказалась. Я отхлебнула горячего чаю, закашлялась, после чего отставила чашку и рассказала Родиону по прозвищу Слон обо всех своих вчерашних приключениях: о том, как меня украли из морга в виде тела, как потом решили окончательно сделать трупом, как мне буквально чудом удалось спастись, провалившись в пещеры, как я увидела там Леонида Борисовича, как потом встретила местного доброго самаритянина, который вывел меня наверх, об Амалии Львовне и об аварии, о звонке людям в черном и о драке их с Полукопченым, о том, как мы с Ирой навели их на мою квартиру, чтобы избавиться от Костяна с Лимоном.
Слон слушал не перебивая, перекатывая в руках стакан с остывшим чаем. Кое-что он и сам уже знал от Геши, так что время от времени согласно кивал головой.
– Ну, что ты об этом думаешь? – спросила я осипшим голосом. – Ты мне не веришь?
– Да верю я… – с досадой ответил он. – Вот что: завтра с утра мне на работу надо, а ты сиди тихо, носу из квартиры не высовывай. Кириллу обо всем этом – ни слова, а то он помчится искать Леонида, чтобы все выяснить. Ты ведь в пещере то место не найдешь?
– Разумеется, нет! – Я пожала плечами. – Да я туда вообще больше ни ногой!
– Вот и умница, – он неожиданно погладил меня по голове, – а теперь давай спать, завтра все решим.
Выяснилось, что раскладушку мы сломали, так что я предложила Слону спать вместе на диване. Он не стал спорить, лег к стеночке и заснул. Мне же хотелось поговорить, но будить Слона было неудобно – еще подумает, что я к нему пристаю.
Я повертелась немного, а потом заснула, да так крепко, что не слышала, как он ушел.
Разбудило меня солнце, которое нахально заглядывало в окно и светило так, словно сейчас не конец сентября, а какой-нибудь апрель, и все хорошее еще впереди. Я со вкусом потянулась и ощутила, что прекрасно выспалась и замечательно себя чувствую. В комнате у Слона был относительный порядок, если не считать обломков раскладушки, аккуратно сложенных в углу. Было чисто, небось ремонт сам сделал, когда сюда въехал. И вообще, какой-то он положительный, что ли: к жизни относится слишком серьезно.
Тут я вспомнила, что жизнь ему убедительно доказала, что с ней нельзя шутить, причем рановато, когда он в юном возрасте круглым сиротой остался.
Да уж, вчерашние приключения плохо на меня повлияли – в том смысле, что я стала слишком много задумываться о всяких серьезных вещах.
На кухне хозяйничал Кирилл, выглядевший очень впечатляюще в старых тренировочных штанах с вытянутыми коленями и в тельняшке с оторванными рукавами.
– Привет! – удивился он. – Дак ты дома?
– А где мне быть-то? – не слишком любезно ответила я. – Теперь вот у вас жить буду!
– Да я не против! – Он пожал плечами. – Тебе сколько яиц жарить – два или три?
Из того, что Кирилл так спокойно примирился с моим присутствием в квартире, я сделала вывод, что дело это для него привычное, надо думать, у Слона часто ночуют какие-нибудь девицы. А что, парень симпатичный, опять же, хата своя, без родителей…
Стало как-то неприятно. Не то чтобы я стеснялась Кирилла, на него-то мне, в общем, плевать, может, больше никогда и не увидимся, но какой-то червячок точил душу.
Мы съели яичницу, а к чаю Кирилл разрезал буханку хлеба вдоль и положил на огромный кусок едва ли не полбанки варенья.
– От матери привез, – объяснил он, – малиновое… Возьми, говорит, от простуды хорошо…
Варенье и правда было отменное – душистое, ароматное, ягоды так и таяли во рту.
Кирилл обтер пот, выступивший на лице после чая с малиной, и тяжело вздохнул.
– Похмельем маешься? – полюбопытствовала я.
– Да ты что? – Он искренне удивился. – Разве ж от водки похмелье бывает? Дело не в этом… Я все про ребят думаю. Ведь ясно же, что дело нечисто! Узнать бы, во что Леонид Борисыч этот нас втравил, будь он неладен!
– Так он же пропал, – быстро сказала я, но Кирилл не заметил фальши в моем голосе.
– Не уверен я. – Кирилл упрямо наклонил голову. – Может, это он только от меня прячется? И вот что надумал я: нужно к нему на работу сходить!