Таня поймала машину и через десять минут уже входила в гостиницу. За конторкой сидела все та же знакомая ей дежурная. В настоящий момент она яростно протирала очки носовым платком. По холлу нетерпеливо расхаживал незнакомый мужчина – коренастый брюнет в полосатом костюме с перстнем на мизинце. У него были веселые синие глаза и напористая улыбка. Возле обязательного гостиничного фикуса, прямо на полу, стояла большая корзина цветов. Цветы были отменными, лепесток к лепестку, и подобраны с большим вкусом. Таня оценила все это наметанным взглядом.
Каково же было ее изумление, когда незнакомец при виде нее вскрикнул и, схватив корзину за ручки, бросился вперед.
– Татьяна! Дорогая Татьяна! – воскликнул он, сияя лицом. – На сцене вы были великолепны! Вы вообще – великолепны! Разрешите мне вручить вам эти цветы в знак моего восхищения!
Тане было приятно. Все события сегодняшнего дня на секунду отодвинулись куда-то далеко-далеко. Она улыбнулась в ответ и сказала:
– Я очень тронута. Цветы потрясающие, спасибо! Как вас зовут?
– Андрей Щеглов, – представился мужчина, пожирая Таню глазами. – Хотите, я отнесу цветы в ваш номер?
– Не стоит, – ответила та, слегка подморозив улыбку. – Кто-нибудь другой отнесет.
– Господи, да я не в том смысле! – рассмеялся Щеглов, показав ровные зубы. – Просто корзина тяжелая, а мальчиков-коридорных тут нет.
В этот самый миг в холл вальяжной походкой вошел Таранов под руку с Анжелой. Вернее, Анжела висела на Лешкиной руке с совершенно несчастным видом.
Тане это не понравилось. Вероятно, у Анжелы какие-то проблемы, что совсем даже нехорошо. Женщина, которая просит мужчину о помощи, возвышает его в собственных глазах. С такой женщиной ему приятно общаться, он чувствует себя на высоте. И это первый шаг на пути к его покорению.
– Цветы очень красивые, – снова сказала Таня своему нежданному воздыхателю, размораживая не только улыбку, но и глаза, которые мгновенно заискрились чарующим светом. Щеглов замер в восхищении. – Мне так приятно ваше внимание! – Она обернулась к дежурной и спросила: – Можно кого-нибудь попросить поднять корзину на второй этаж?
– Меня можно попросить, – весело откликнулся Таранов, отцепившись от Анжелы и подходя ближе. – Я для таскания корзин очень даже подхожу.
Щеглов неуверенно улыбнулся, узнав артиста, выступавшего на сцене вместе с Таней, и выпустил корзину из рук. Таранов схватил ее и с космической скоростью пронесся по холлу в сторону лестницы, унося нежданную добычу. Растерянная Анжела торопливо последовала за ним.
До сих пор цветы служили определенным барьером между Таней и Щегловым. Когда барьера не стало, новоявленный поклонник пошел в атаку. В конце концов, Таня согласилась поужинать вместе с ним, но только здесь же, в гостиничном ресторане. Хотя Щеглову, судя по его купеческим замашкам, явно хотелось поехать в город и гульнуть с размахом в каком-нибудь шикарном месте. Видимо, в его кругах принято было именно так производить впечатление на дам.
Несмотря на неустанные попытки Щеглова развлечь ее, Таня никак не могла расслабиться. В последнее время случилось слишком много всего непонятного и неприятного. Одна разбитая голова Курочкина чего стоила! Щеглов изо всех сил старался очаровать и обаять свою новую знакомую. Он беспрестанно рассказывал смешные истории из жизни, которые, судя по всему, случались с ним постоянно. Если верить его словам, он занимался всем на свете – строительством гостиниц, организацией таксопарков, изготовлением аквариумов на заказ и продажей пневмопробойников. Таня старалась быть любезной и улыбалась. Однако в душе она точно знала, что согласилась на эту авантюру исключительно назло Таранову.
Когда новый поклонник наконец-то откланялся и умчался в ночь на большом автомобиле, Таня вздохнула с облегчением и не спеша отправилась к себе в номер. Поднимаясь по лестнице, она почувствовала, что голова у нее слегка кружится от выпитого вина, сигаретного дыма и долгих разговоров. Корзина с цветами стояла на полу возле двери. Ей показалось, что цветы пахнут туалетной водой Таранова и смотрят на нее укоризненно. «Интересно, – подумала Таня, доставая ключ из сумочки, – он не желает со мной мириться, хороводится с Анжелой, а я, выходит, должна вести себя, как пай-девочка». Она внесла корзину в номер и уже хотела закрыть за собой дверь, когда раздались быстрые шаги, и перед ней возник вездесущий Рысаков. На нем была застиранная, недостойная известного артиста футболка, широкие шорты и сандалии а ля Пифагор. Ко всему этому прилагался задумчивый взгляд.
– С тобой Белинда никогда про ножницы не разговаривала? – спросил Тихон безо всякого вступления.
– Чего-чего? – Таня так удивилась, что едва не свалилась, наступив на собственные шлепанцы, ожидавшие ее у порога. – Про какие ножницы?
– Если бы мне удалось разрешить эту загадку, я мог бы считаться величайшим умом современности, – сказал Тихон и без спроса протиснулся к Тане в номер.
Увидел корзину цветов, сказал «Ого!», наклонился, оторвал головку маргаритки, растер ее в пальцах и вдумчиво понюхал.
– Тихон, ты варвар, – констатировала Таня, жалея свой букет. – Теперь объясни, чем тебе Белинда не угодила. Какая еще загадка, какие ножницы? О чем ты вообще?
Таня закрыла дверь и включила свет. Потом скинула туфли, прошла к окну и задернула шторы.
– Вот теперь обстановка располагает к серьезному разговору, – заметила она, упав в кресло и вытянув босые ноги. Пошевелила пальцами и блаженно прикрыла глаза.
– А я и правда серьезен, – сказал Рысаков, усаживаясь на стул, стоявший напротив. – Про Белинду я тебе потом расскажу. Мне вообще-то посоветоваться надо. Мне Регинины туфли покоя не дают. Надо было их сразу в милицию сдать. По всему выходит, что они побывали на месте преступления. Я понять не могу: каким образом журналистка потом эти туфли на место вернула?
– Как они вообще к ней попали? – задала встречный вопрос Таня.
– Вот именно! И ответ только один. Кто-то из наших ей эти туфли одолжил. А потом вернул в костюмерную и умыл руки. Если бы не я со своей орлиной наблюдательностью, никто бы ничего и не заметил.
– Но зачем какой-то никому не известной журналистке Регинины туфли? – спросила Таня, сев поудобнее и охотно включаясь в разговор.
– Оно и непонятно! Что же, в городе магазинов обувных нет? Зачем нужно было одалживаться? Фигня какая-то получается. Она взяла туфли напрокат, чтобы сходить на встречу с Аристархом Заречным в ордынский книжный магазин? Ладно бы, были те туфли безумно красивыми! А то ведь обувь для служанки! Чудеса, да и только. У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
– Никаких, – честно призналась Таня. – А что ты там говорил про Белинду, я не очень поняла?
– Я тут на досуге вспомнил, как на правой туфле Регины царапина появилась. Дело было так. Когда у Курочкина очередной портсигар испарился, мы с ним вдвоем стали бегать по гримеркам, все искали пропажу. Думали – вдруг кто подобрал? Так вот, заскакиваем мы в костюмерную и видим: стоит Белинда с туфлей в одной руке и с ножницами в другой. Она потом говорила, что собиралась нитку отрезать, которая из-под пряжки торчала. Ты же знаешь, когда дело касается работы, она становится аккуратной до отвращения. Короче, когда мы с Андрианычем в комнату ворвались, Белинда как подпрыгнет от неожиданности, да ножницами по туфле как царапнет! Расстроилась ужасно. Мы, естественно, по шапке получили и быстренько слиняли. А на туфле царапина так и осталась. Белинда нам ее долго простить не могла. Но если бы не эти ее ножницы! Они у нее какие-то особые – жутко острые. Она их, кстати, в бархатном футляре держала.