– Так вот. Я сразу понял, все эти головные боли Алика неспроста, и решил сам ответить на свой вопрос. А именно – есть ли у Будкевича в округе родственники? И что же ты думаешь? Не без труда, но мне все же удалось выяснить, что да, родственники есть. Родной дядя, Борис Леонидович Наумкин, искусствовед по образованию. Работает в областном музее искусств города Ордынска. И проживает, понятное дело, там же, в Ордынске.
– И что в этом такого страшного? – спросила Таня, нервно постукивая ногой по полу. – Возможно, Алик потому и привез сюда антрепризу, что места эти ему знакомы, у него тут интересы…
– Ты сначала дослушай, – перебил ее Дворецкий противным нравоучительным тоном. – Дело в том, что я попросил ребят проверить, не связан ли Наумкин хоть как-то с нашими убийствами. И знаешь, что выяснилось? Что в записной книжке Романчиковой есть номер его телефона. И в записной книжке Заречного номер тоже нашелся. Здешние оперативники быстренько выяснили, что и мэр города Перегудова, и знаменитый писатель неоднократно обращались к Борису Леонидовичу за консультациями. И Романчикова, и Заречный были коллекционерами!
– А что коллекционировали? – возбужденно спросила Таня.
– Картины. У меня пока не было времени узнать подробности, но информация эта мне не нравится.
– Мне тоже, – призналась Таня. – Однако согласись, это ведь может быть простым совпадением.
– Несколько месяцев назад господин Наумкин перенес инсульт и слег. Племянник приехал к нему в Ордынск и взял его под свое крыло.
– Алик очень добрый, если ты не заметил, – запальчиво ответила Таня, однако Дворецкий проигнорировал ее эмоции и деловито продолжал докладывать.
– Я попросил потрясти ближайшее окружение Романчиковой и Заречного и выяснить, не было ли у этих двоих в последнее время каких-нибудь приобретений. Вдруг кто-то из них обращался к Наумкину с просьбой оценить экспонаты для коллекции? Или, может быть, они обращались к нему оба… Еще ребята навестят самого господина Наумкина, попробуют поговорить с ним.
– И в чем же конкретно ты подозреваешь Алика? – с вызовом спросила Таня.
– По-моему, версия напрашивается сама собой, – оживился Дворецкий. – Смотри, что получается. Романчикова и Заречный приглашают Наумкина для того, чтобы оценить какие-то произведения искусства. Допустим, он видит, что это очень, очень дорогие вещи, но ни мэрше, ни писателю об этом не говорит. И решает провернуть операцию по изъятию ценностей у их хозяев. Разве это не похоже на правду? Возможно даже, у него есть человек, готовый выкрасть эти ценности. Наумкин пообещал ему куш, подготовил операцию и начал действовать…
– А потом его хватил инсульт! – воскликнула Таня, против воли включаясь в игру.
– Вот именно. Тогда он вызвал племянника и передал дело в его руки. Итак, что предпринимает Будкевич? Он выбирает для своей антрепризы удобный маршрут, который проходит по нужным ему городам. Кстати, – спохватился Дворецкий. – Возможно, есть еще и третий человек, у которого дядя с племянником задумали украсть какое-нибудь полотно. И живет этот человек здесь, в Приозерске. Просто его еще не убили, и мы о нем ничего не знаем.
– А вдруг это Барабанов? – испуганно спросила Таня. – Барабанова уже убили…
– Во-первых, он не из Приозерска. А во-вторых, Алик по-настоящему потрясен его смертью. Все эти происшествия – с тобой, с Курочкиным, с Барабановым – прямо-таки подводят его под монастырь. Он может погореть просто потому, что органы начнут копаться в делах, происходящих с его актерами.
– По-моему, он уже погорел, – мрачно заметила Таня. – Судя по твоему настроению, ты решил вцепиться в эту версию мертвой хваткой.
– Но это очень красивая версия! – искренне воскликнул Дворецкий. – Ты должна со мной согласиться.
– Полагаешь, нападение на меня и на Курочкина никак не связано с убийствами?
– По всему выходит, что не связано. Тебя захотел проучить отвергнутый Щеглов. А кто и зачем напал на вашего Курочкина, надеюсь, тоже рано или поздно выяснится.
Таня некоторое время молчала, глядя в пол. Потом вскинула голову и твердо сказала:
– Алик не мог никого убить.
– Я и не говорю, что он убийца. У него, скорее всего, есть сообщник. Вероятно, это человек, которого Наумкин нанял для того, чтобы тот выкрал картины. Вряд ли Будкевич хотел, чтобы Романчикову и Заречного убили. Однако подручные иногда выходят из-под контроля, поверь мне.
– Если учитывать сопутствующие обстоятельства, – задумчиво проговорила Таня, – получается, что его подручный – женщина.
– Вот именно. Людмилу, охотившуюся за Тихоном, я бы из списка подозреваемых исключил, тем более у нее есть алиби. Это алиби, конечно, нужно еще проверить, но мне кажется, она тут ни при чем.
– Значит, это Алик взял Регинины туфли?
– И вернул их на место. А потом вообще решил избавиться от них, и тогда они исчезли окончательно. Когда ты стала настаивать на том, что их нужно сдать в милицию.
– Но зачем он брал туфли из гримерки? Что, обувных магазинов в городе нет? Их вот Рысаков увидел в самый неподходящий момент…
– Пока я не могу этого объяснить.
– А что за история с портсигарами? – вслух размышляла Таня.
Дворецкий задумчиво посмотрел на расстроенную девушку, потом устало провел рукой по лицу:
– Послушай, Таня, я вот что хочу сказать. На самом деле мне, наверное, не стоило бы делиться с тобой всеми подробностями проводимого расследования. Но я подумал, что, во-первых, ты и так уже слишком много знаешь обо всем происходящем. Во-вторых, я тебе целиком и полностью доверяю. Но главное то, что когда я излагаю информацию вслух, мне удается быстрее анализировать факты и соединять воедино разрозненные кусочки. И еще ты очень помогаешь мне своими наводящими вопросами…
– Спасибо, – уныло откликнулась Таня, которая уже и сама не знала, хорошо или плохо слишком много знать о таких опасных вещах.
– Но я, собственно, к чему веду, – продолжал Дворецкий развивать свою мысль. – Ты должна собраться с силами и не выдать нас. Если ты хотя бы жестом или взглядом покажешь Будкевичу, что подозреваешь его, он станет неуязвимым. Он уничтожит все следы. Он оборвет связи со своей сообщницей. И два убийства останутся безнаказанными. Пообещай, что ты будешь сильной.
– Я буду, – кивнула Таня, сжимая пальцы в кулак. – Я актриса и смогу сыграть все, что угодно. А вообще, Валер, ты зря беспокоишься. Происходит столько невероятных событий, все так нервничают, что даже если я поведу себя неадекватно, Алик никогда не догадается, с чем это связано.
Дворецкий задумчиво кивнул, а потом словно между прочим спросил:
– Слушай, а что это вы с Белиндой в последнее время почти не общаетесь? Я поначалу волновался, ведь вы подруги, и ты могла бы выболтать ей какую-нибудь конфиденциальную информацию…