Вскоре из конторы выбежал, как ужаленный, еще один колобашка. Он был одет в длинную, ниже колен, кожаную куртку, расшитую сверкающими камнями. В четырех местах полы куртки были разрезаны почти до талии, открывая взору широкие штаны из блестящей ткани, похожей на рыбью чешую. На голове этот колобашка также имел каску.
Из-под каски глядело встревоженное лицо, бледное, немного одутловатое и как будто болезненное. Он поспешно приблизился к вагонетке, несколько раз сильно выдохнул, раздувая щеки, затем извлек из-за пояса белый платочек и обтер им лицо. Гугуница за его спиной проговорил:
– А согласно смете мы вполне укладываемся в сроки. И нечего хоронить нас раньше времени. Я не могу требовать, чтобы ребята проходили пустую породу на трудовом подъеме. Да, им скучно! От серости даже у меня в глазах рябо, а я не первогодок!
Не оборачиваясь и не отрывая взгляда от незнакомцев, нарядный колобашка произнес сквозь зубы:
– И что это за история с добытчиком Кадаушкой? Совершенно распустили людей, бригадир!
– Она не виновата, – быстро сказал Гугуница. – Любой на ее месте…
– Да? – не без язвительности переспросил колобашка-начальник. – А вот у меня сложилось иное мнение. И нечего ее выгораживать!
– Ребята разберутся, – упрямо молвил Гугуница. – Добытчик Кавардан! Я официально прошу…
– Раз уж мы перешли на официальный тон, добытчик Гугуница, – оборвал его начальник, – то жду от вас докладную. А заодно и по факту конвоирования наших дорогих почетных гостей, – он на миг ненатурально улыбнулся и, чуть понизив голос, добавил: – По форме «3-А», вы знаете.
Гугуница слегка двинул бровями и ушел, а Кавардан наконец заговорил с чужаками:
– Прошу простить за производственные моменты! – Он озабоченно высморкался в свой крошечный платочек. – Прошу проходить! – Он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. – Прошу, добытчики.
Один за другим они выбирались на волю, с некоторым даже недоумением ощущая под ногами твердую почву. Гиацинта застряла и с отсутствующим видом ждала, пока Людвиг и Гловач отгребают щебенку и помогают ей высвободить ногу. Пан Борживой охлопал себя по бокам и сказал: «Охо-хо!». Молодой граф Мирко почему-то сразу заподозрил разодетого колобашку в том, что тот делает из гостей дураков, и глядел мрачнее тучи. Марион мыкалась, чувствуя себя лишней и никому не нужной. Один только Кандела тихо копошился в корзине за плечами у брата Дубравы и в ус не дул: жевал себе листочки, обмакивая их в мед, а то заворачивался в одеяльце и засыпал невинным сном.
– Прошу, добытчики, прошу, – суетился Кавардан, двигаясь к бытовке странными зигзагами, словно пастуший пес, сгоняющий стадо. – Вот сюда. Собственно, сейчас… горячие моменты… но я распоряжусь… Крупный заказ, а тут еще отставание и разные происшествия… Недочеты – они всегда бывают, верно? Без этого ни один трудовой процесс не обходится, не так ли? Но бытовые условия всегда в сфере внимания… Прошу, добытчики, сюда – осторожнее, тут скальный выступ… Забота о работающих на первом месте – так я считаю!
Он распахнул дверь бытовки – сравнительно чистой, с керосиновой лампой на столе, длинной лавкой и настоящей плитой, топившейся прессованными брусками. На плите булькала огромная кастрюля. За столом, почти вплотную уткнув нос в лампу, сидела девушка-колобашка. Перед нею находился мятый, захватанный грязными пальцами листок бумаги. При виде Кавардана девушка втянула голову в плечи. Кавардан подошел, постучал пальцем по листку и внушительно произнес:
– Пока ты в письменном виде не объяснишь свое поведение… Вот уже и добытчик Гугуница вынужден…
– Он здесь? – вскинулась девушка.
– Сидеть! – рявкнул Кавардан. – И писать!
– А я не знаю, что, – капризно протянула она.
– Пиши правду, – посоветовал Кавардан деланно-отеческим тоном. Он снял каску, открыв редкие седые волосы, и уселся на лавку.
– Отдыхайте, добытчики, – пригласил он. – Садитесь.
Гости уселись в ряд, по-прежнему молча. Затем граф Мирко вытащил из-за пояса свою посольскую грамоту и протянул ее Кавардану. Тот с интересом рассмотрел печати, потрогал пальцем узор по краю листа, взглянул на подпись. Задумался.
– Следовательно, вы из Захудалого, стало быть, графства – представители. Да… Что же мне с вами делать?
Он невесело замолчал, постукивая по столу пальцами.
Девушка, положив голову щекой на листок бумаги, смотрела на приезжих во все глаза. У нее были круглые румяные щеки, пыльные брови и волосы, заплетенные в короткие косы, круглые глаза. Марион решила ей улыбнуться. Девушка-колобашка в ответ прыснула и выскочила вон. Добытчик Кавардан не обратил на это внимания. Он озабоченно надувал и сдувал щеки, то бросая взгляды на посольскую грамоту, то устремлясь беспокойными глазами куда-то в темноту.
– Его сиятельство граф Драгомир просит вашего содействия, – негромко проговорил Штранден.
Добытчик Кавардан слегка вздрогнул.
– В том, чтобы нам беспрепятственно пройти подземными путями до бывшей столицы Ольгерда, – добавил Зимородок.
– Сиятельство-то сиятельство, – молвил наконец Кавардан хмуро и как-то нетерпеливо, как будто тревожило его сейчас совершенно не это. – Много он знает, его сиятельство верзильное!.. Что вы вообще у себя, на верхотуре, знаете?
Граф Мирко побелел, как невеста во гробе. Бешеные глаза молодого горца сделались как будто приклеенные к лицу. Обласканные, выхоленные кинжалы сами собою прыгнули в жаркие ладони. Но прежде чем сын Драгомира успел хотя бы вымолвить слово, как Марион подскочила к нему, обхватила обеими руками и приложилась к гневному рту и жестким усам отчаянным поцелуем. Мирко ошеломленно моргал, силясь не упасть под напором находчивой девицы. Мэгг Морриган тихонько засмеялась. А Кавардан, раздираемый самыми противоречивыми соображениями, молчал.
Наконец он махнул рукой.
– Вот вы говорите – «Огнедум», – начал он, – а известно ли вам, к примеру, что с Огнедумом у нас давние добрососедские отношения?
– Как? – пискнула Марион, отцепляясь от Мирко.
Юный Драгомир, из бледного став красным, украдкой обтер лицо и пробормотал: «Предатели…»
– А что тут удивительного? – продолжал Кавардан и еще раз скорбно поглядел на грамоту. – Наше основное производство, как вы уже имели случай заметить, – горнодобывающее. На протяжении нескольких десятков лет Огнедум является нашим постоянным торговым партнером. Его потребности в драгоценных камнях даже выше, чем у покойного короля Ольгерда… – Он поднял руку, заранее предупреждая возможные возражения. – Если вы проникнете в столицу королевства, дабы «положить предел беззаконному правлению Огнедума» («Так он все-таки прочел грамоту!» – подумал Зимородок с неприязнью), то в Королевстве начнется война. Кому тогда будут нужны сапфиры? Что я буду делать с уже заказанной партией? Спущу в отвалы? Или ее скупят голозадые верзилы из Захудалого графства? Вы мне можете это гарантировать?