Обвиненный в преступной халатности, Хугебурка предстал перед трибуналом. Следующие четыре года, по эльбейскому счету, он вывозил радиоактивные отходы и сбрасывал их в необитаемом секторе одиннадцать. Прошение о помиловании, направленное им в трибунал по прошествии этих лет, неожиданно было удовлетворено, и Хугебурка оказался на торговом флоте, сперва матросом, а затем – младшим навигатором.
Когда капитан «Ласточки» вышел наконец в отставку, кое-кто предлагал предоставить эту должность Хугебурке, но руководство флота решительно воспротивилось. Хугебурка был этому даже рад. На «Ласточке» он рассчитывал дослужить до старости, а потом, получая маленькую пенсию, забиться в какую-нибудь щель и там скрипеть остаток жизни. Тихонько так скрипеть, почти беззвучно.
Сопровождая нового капитана «Ласточки», Хугебурка поглядывал на нее сбоку. Выразительный профиль: большой острый нос, нахальная прядь, взбитая над бровью, кривоватая улыбка, высвечивающая острый клычок с левой стороны. Наверняка любит ссоры и в разгар скандала крушит хрупкие предметы. Хугебурке подумалось: «Хорошо, что не я – ее любовник».
Она о нем ничего не знала. Слухи утихли. Большая часть сплетен осталась на военном флоте. Для Бугго Анео он – всего лишь младший навигатор в должности старпома. И еще, наверное, она поручит ему осуществление связи. Прежний капитан делал это сам.
Бугго вдруг остановилась – перед самыми стеклянными воротами – и тихо, счастливо вздохнула. Какой-то исцарапанный сухогруз как раз заходил на посадку. Это происходило в десятке метров от ворот, совсем близко. Он выглядел старым, истрепанным – и все же «Ласточка» была еще старее, еще истрепаннее. А Бугго словно не замечала этого. Глядела, мечтательно сблизив пушистые белые ресницы, покусывала губу.
– Как красиво! – вымолвила она, как бы помимо воли. И косо поглядев на кислое лицо своего старшего офицера, осведомилась: – Вы не находите?
– Я это уже видел, – отозвался он, осторожничая.
– Я тоже! – вскрикнула она. – Ну и что?
Он промолчал. Бугго засмеялась, взяла его за рукав:
– Думаете, я восторженная, да?
– Почему вас направили на «Ласточку»? – решился спросить Хугебурка.
Бугго подвигала бровями.
– Если говорить честно… Эй, а вы не разболтаете?
– Я труп, – сказал Хугебурка так серьезно, что его слова можно было принять буквально.
– Ладно, – махнула рукой Бугго. – Я плохо училась. Вот почему.
Хугебурка поперхнулся.
– Что?
– Ну да. Что вы так выпучились? Я закончила Академию хуже всех на нашем потоке.
– Ясно, – сказал Хугебурка и замолчал.
Бугго поглядела на него испытующе.
– Только не говорите, что вы были отличником.
– Не скажу, – обещал он. – Идемте.
Они вместе шагнули за ворота, и Бугго впервые оказалась на настоящем летном поле.
«Ласточка», как ни странно, ничуть не разочаровала ее. Конечно, корабль выглядел далеко не так внушительно, как это представлялось в мечтах, особенно на первом курсе, но зато Бугго была его капитаном.
* * *
Груз леса уже разместили в трюмах, когда новый капитан в сопровождении старшего помощника появилась возле корабля. Бригадир докеров беседовал с Карацей о чем-то крайне неприятном, но увлекательном. При виде Бугго оба на миг замолчали, глянули на нее раздосадованно, а после отвернулись и продолжили спор. Хугебурка, не изживший военных повадок, хотел вмешаться, но Бугго остановила его.
– Я подслушиваю, – объяснила она.
– …Конечно, вы предпочитаете грузить фрукты, – язвил Караца. – А еще лучше – бриллианты.
– Накинуть премиальные… – гудел бригадир.
– Бревно ведь не сопрешь, – гнул свое Караца.
– Тыку в тык все уложили, – настаивал бригадир. – Как само выросло. Да и капитан ваш намекал. Если, мол, к сроку…
– Капитан Эба в отставке. Теперь он если что и намекает, то только диванным клопам, а новый – уж не знаю, как решит.
Бугго быстро приблизилась к Караце, отсалютовала, вытянулась, уставилась в его мятое лицо преданным взором.
– Что? – спросил Караца гневно.
– Капитан «Ласточки» старший навигатор Бугго Анео к месту службы прибыла, господин грузовой помощник! – бойко, как комнатная собачка, протявкала Бугго.
– Что? – растерялся Караца.
Впервые за долгие годы Хугебурке захотелось смеяться.
– Дозвольте обратиться к господину бригадиру докеров!
Караца залился краской. В глубинах его морщин темно отсвечивало густо-свекольным, почти черным, а скулы и щеки стали серовато-розовыми. Он несколько раз шевельнул рукой, словно собирался взмахнуть ею, а затем передумал, втянул голову в плечи и отошел молча. Бригадир, не понимая происходящего, ждал довольно спокойно, пока Бугго внезапно не перестала тянуться струной и не заговорила непосредственно с ним:
– Вся сумма по контракту выплачена?
– Э… – выдавил бригадир.
– Дайте.
Бугго выхватила лист из его руки, проглядела, поставила подпись.
– Идите.
– Что?
– Вон! – произнесла она почти доброжелательно и повернулась к бригадиру спиной. Караца смотрел на нее странно. – Я правильно поняла – мы можем отправляться? – спросила его Бугго.
– Да, – хмуро сказал Караца.
Бугго бодренько полезла по трапу. Хугебурка и Караца смотрели, как виляет ее тесная форменная юбка. Караца вдруг плюнул и стал подниматься следом.
Внутри «Ласточка» выглядела так же неказисто, как и снаружи. Почти все свободное пространство, превращенное в грузовые отсеки, было забито бревнами и контейнерами. Кроме леса, везли еще частную почту. Ящики громоздились даже в пустующих каютах, где прежде размещались фотонщики и специалисты по торпедам.
Кают-компания представляла собою узкое, как шланг, помещение. Там прочно застоялся запах казенной пищи. С одной стороны имелись четыре иллюминатора, причем два из них были глухо закрыты стальными листами. Под иллюминаторами разместились столы: один офицерский и два для команды. В три ряда горели в потолке лампы, половина из которых вышла из строя и густо запылилась.
Для Бугго предназначалась крошечная каморка, где ничего, кроме узкого жесткого ложа и компьютера, вмонтированного в стену, не было. Под ложем Бугго обнаружила маленький рундук, а в нем – початую бутыль дрянной зляги, колоду мятых игральных кругляшей, иссохшие мужские носки и почти новый мини-тренажер для разработки пальцев рук. Бугго выбросила все эти предметы в мусоросборник и заменила их своими вещами, а потом улеглась и уставилась в близкий потолок.
Им предстояло лететь на Лагиди – это шесть суток. Выгрузить там лес и часть почты. Начальника космопорта «Лагиди-6» зовут господин Мондескар, его подпись должна стоять на контракте. Электронных документов не подписывать, только бумажные, иначе страховая компания откажется иметь с ними дело. В порту «Лагиди-6» взять восемь тонн сахарной свеклы. Получить подтверждение готовности груза на третьи сутки полета.