– Да унесите же его! – крикнул бригадир.
Несколько человек затоптались вокруг раненого, щупая скользкий костюм и примериваясь, как ловчее ухватить его, чтобы от боли он не лягнул здоровой ногой.
Бригадир сдернул со стены рацию и захрипел в нее:
– Несчастный случай! Нет, жив! Перелом… Что? Перелом! Как – до конца смены? Орет! Да! Что? Больно ему, наверное. Откройте четвертый выход. Сволочь.
Он с такой яростью выключил рацию, что огонек готовности несколько раз мигнул перед тем, как погаснуть. Бригадир несколько раз попытался воткнуть рацию обратно в гнездо на стене, но все время промахивался и наконец оставил ее у себя в кулаке. Бригадир мотнул головой, как будто хотел плюнуть.
– Велено было отнести пострадавшего наверх, в каюты, – сообщил он. – Пусть кричит там. Люльку починим сами. Долго?
– Да минут двадцать… – уверенно сказал щупленький докер, явный мастер на все руки. – Я как-то раз сделал катапульту…
Он еще рассказывал про катапульту, когда Бугго вместе с двумя рабочими взяла Тагана и поволокла его к трапу. Таган был неприятно тяжелый. Он то затихал и сильно вздрагивал на руках несущих его людей, то опять принимался кричать, надрываясь.
Его доволокли до первой же каюты и бросили там на кровать.
– Все, сестренка, – сказал один из докеров Бугго. – Ты с ним побудь, если хочешь. Все равно без напарника от тебя толку нет. А мы – в трюм. Странно, что люлька оборвалась, была, вроде, прочная. Надо еще выяснить, чья это вина. Если что – будьте спокойны, выколотим из них деньги по полной.
– У меня нет страховки, – выдавил Таган.
– Все равно вытрясем, – обещал докер весело.
Бугго, у которой всегда было на корабле исправное оборудование, перед началом погрузо-разгрузочных работ заставляла бригадира докеров и двух-трех человек от профсоюза производить личный осмотр каждой лебедки, каждого троса, а потом расписываться в особой бумажной ведомости. Интересно, так ли поступил капитан «Канахи» или же ему было не до того? Не повезло человеку…
– У вас есть часа полтора, – неожиданно спокойно прозвучал отдаленный голос Изы Тагана.
– А ты?
– Я… полежу.
– Скажи, Таган, – Бугго направилась было к выходу, но остановилась и обернулась, – ты действительно сломал ногу или притворился?
– Действительно… Иначе все было бы слишком очевидно.
– Как же вышло, что люлька оборвалась так удачно?
Таган протянул к ней руку, и она увидела на его ладони маленький складной ножичек.
– След от разреза обнаружат, – сказала Бугго.
– Мало ли у чего острые края, – сказал Таган. – Вчера вытаскивали из этого трюма связки тросов и крепеж.
Бугго покачала головой и вышла из каюты.
Она оказалась в недлинном коридоре под мягким полукруглым сводом. Кают здесь оказалось немного. Внутренним устройством «Канаха» совершенно не походила на «Ласточку». Бугго вдруг поняла, что почти не бывала на чужих кораблях. «Канаха» была построена лет десять назад и специально приспособлена для объемных перевозок внутри одного сектора. С тех пор, как она впервые вышла в космос, она ни разу не подвергалась капитальному ремонту или модернизации.
Бугго перетрогала на ходу все двери. Они легко открывались и показывали голые койки, подсыхающие лужи дезрастворов, пустые столы, стены с потеками. Да, здесь изрядно поработали. Перед самым вылетом корабль зальют химикатами еще раз. Интересно, была ли включена возможность подобной эпидемии в условия страховки? В принципе, это принято…
Одна дверь вдруг заупрямилась и отказалась поддаваться. Бугго дернула ее на себя, потом толкнула и наконец треснула по ней кулаком. За дверью все было тихо. Бугго еще несколько раз ударила, затем пнула ногой. Неожиданно по старому пластику пробежала жирная трещина, рядом зародилась и тотчас расширилась другая. Большой кусок обшивки отошел. Бугго вцепилась в него и оторвала. Затем налегла всем телом и сильно дернула. Вырванный вместе с расслаивающимся пластиком, взлетел в воздух цифровой замок. Падая, он едва не ударил Бугго по макушке. Дверь тихо покачивалась взад-вперед, словно стыдясь собственного абсолютно бесполезного теперь присутствия. Бугго избавила ее от позора, распахнув пошире.
В каюте на пустой койке сидела человеческая фигура в герметическом костюме. Она медленно обратила в сторону Бугго нелепо торчащую коробку, хрюкнула и просипела:
– Ой, мамочка! Капитан Анео…
– Как ты здесь оказался, Малек? – осведомилась Бугго, стараясь говорить строго.
– Не знаю…
– Ладно, идем.
Он вскочил, ударился, вякнул и наконец бросился к Бугго, неловко загребая ногами. Все Мальку было непривычно – и эта одежда, и этот корабль. Чуждость новой среды обитания делала Охту уязвимым.
– Мы ведь уйдем отсюда, госпожа Анео? – спросил Малек.
Бугго отступила за порог, в коридор, и Охта заплясал вокруг нее. Он вскидывал ноги и странно изламывал руки, а сопящая морда с огромными мутными кругляшками глаз вертелась перед самым лицом Бугго.
Бугго хлопнула в ладоши. Малек замер в ликующей раскоряченной позе, а затем постепенно успокоился, расслабился и привалился к стене. Бугго услышала, как он длинно всхлипнул.
– Все хорошо, – сказала она. – Сейчас ты пойдешь в трюм. Отзывайся на имя «Оале Найу». Кстати, это – красивая девушка.
– О! – сказал Охта Малек.
– В конце смены вместе с остальными выйдешь отсюда. Делай как все. Возьмешь карточку Оале Найу. Переоденешься в мою одежду.
– А где она?
– Оале Найу?
– Одежда.
– В шкафчике. Малек, ты хорошо себя чувствуешь? Тебя не отравили?
– Не знаю, капитан. Может быть, пьян.
– Надеюсь, от радости. Ты все понял?
– Да. От радости. Понял.
Охта несколько раз подпрыгнул и не спеша пошел в сторону трапа.
Бугго собрала обломки сорванной обшивки и замок, сложила их в каюте, прикрыла дверь и потушила свет в этой части коридора. Затем вернулась к раненому Тагану.
Он лежал тихо, и Бугго подумала, что он заснул, но Таган пошевелился и заговорил:
– Нашли?
– Без особого труда.
– Вы, конечно, отправили его в трюм – работать вместо себя?
– Конечно, – сказала Бугго. – Ты меня осуждаешь?
– Нет, – отозвался Таган и гулко вздохнул.
Они помолчали, думая каждый о своем. Потом Бугго спросила:
– Где вы с Оале живете?
– Гостиница «Искра».
– Даже не слыхала, – призналась Бугго.
Таган перекатил голову на плоской подушке: