— Не ешьте! Это яд! Страшный яд! Соль и сахар — белая смерть. Пирожные и конфеты — квинтэссенция белой смерти.

— Я не буду есть, — придав лицу нужную серьезность, пообещал Марьянов. — Скормлю собакам.

— Не надо! Собаки — это люди. В прошлом или будущем. Сейчас я знаю, что делать.

Триллер подошел вплотную к столу, поставил тарелочку с четырьмя пирожными поближе к себе. Затем стал перекладывать их с места на место, что-то негромко шепча. Потом он сделал над блюдом несколько странных пассов и подул на пирожные.

— Все, — с удовлетворением сообщил он Марьянову. — Я нейтрализовал особо опасные ферменты. Теперь этот сахар безвреден. Даже наоборот — эти пирожные заряжены таким количеством позитивной энергии, что я бы рекомендовал вам съесть их все. Это будет колоссальный заряд, которого вам хватит на месяц активной жизни.

И донельзя гордый собой кудесник наконец-то направился к выходу.

* * *

Тщательно заперев за Триллером калитку, Марьянов в изнеможении опустился прямо на траву рядом с благоухающими кустами роз. Уже темнело, но Родиону казалось, что этот долгий день не закончится никогда. Сейчас ему хотелось одного — избавиться от Нателлы, которая подозрительно затихла наверху. Что делать потом, Родион не знал. Отправиться в Завидово и выяснять отношения с женой? Или сразу ехать домой к Лене в надежде, что она захочет с ним разговаривать? Да, конечно, к Лене.

Посидев еще немного, он поднялся, отряхнул брюки и направился было к дому, но вдруг тишину летнего вечера нарушил долгий и резкий автомобильный сигнал. После секундной паузы сигнал повторился снова, затем еще и еще.

«К соседям, наверное, опять компания прикатила, — рассеяно подумал Родион. — Теперь уже и по будням веселятся, делать-то нечего…»

Соседом справа у Марьянова был какой-то чин с таможни, угрюмый и неприветливый субъект, который, купив два года назад этот участок и быстро выстроив на нем жуткого вида трехэтажный замок, отдал его в безраздельное пользование своему единственному и горячо любимому сыну.

А этот двадцатилетний Митрофанушка, последовательно изгнанный из всех лучших зарубежных и отечественных вузов, с наступлением лета частенько превращал загородную резиденцию в некую помесь ресторана с публичным домом.

— Энибади хоум? — вдруг послышался нежный, певучий и чуть насмешливый голос. Затем в калитку вежливо постучали.

Марьянов, вздрогнув от неожиданности, резко повернулся на звук.

— Хозяин, отопри! Родька, ты дома, или это была шутка? — снова раздался все тот же голос.

Обалдевший Марьянов, отказываясь верить происходящему, чуть ли не бегом бросился к калитке.

— Ты?! — невольно вырвалось у Родиона, хотя он уже знал, кого сейчас увидит.

— Конечно я! — Лена Божок впорхнула в приоткрытую калитку и, легонько взвизгнув, повисла на шее у Марьянова.

— Родька, дорогой, как я рада тебя видеть! Совсем не изменился, даже похорошел! Слушай, здорово выглядишь. Видишь, я дорогу сюда не забыла, хотя немножко поплутала здесь, в поселке. Ничего, что я машину перед воротами оставила? А ты? Ты рад?

Все это Лена выпалила, болтая ногами и не разжимая рук, сомкнутых вокруг мощной марьяновской шеи.

— Рад, — с трудом выдавил тот, делая безуспешные попытки высвободится из ласковых, но крепких объятий. — Очень.

— Правда? Я так скучала по тебе, мне так необходима была твоя поддержка, и вдруг раз — ты звонишь. Прямо чудо какое-то!

— Действительно, чудо, — покорно согласился Родион, которому в конце концов удалось осторожненько поставить Лену на землю.

«Настоящее чудо, — тоскливо подумал Марьянов, — это если Лена и Нателла сейчас не столкнутся нос к носу». Если же чуда не произойдет, его в ближайшие минуты ожидает нечто, сопоставимое с ураганом, разрушившим Флориду, или атомной бомбардировкой, после которой от всего живого остается лишь серый пепел. Экспансивная Нателла, которая, кажется, всерьез рассчитывала оказаться с Марьяновым в одной постели, и экспрессивная Лена, до сих пор, как догадывался Родион, считающая его своей собственностью, пусть даже и сданной в лизинг на длительный срок, наверняка сойдутся в жестоком поединке, исход которого совершенно непредсказуем. Что было делать? Если честно, Марьянов как-то неожиданно для себя растерялся.

— Лен, послушай, — спросил он, — а что с твоим телефоном? Связь прервалась, а я звонил, хотел тебе объяснить ситуацию…

— Знаешь, я его случайно выронила, он упал в лужу. Она глубокая, сволочь, оказалась, в общем, трубка больше не работает. Но я все и так поняла — ты поехал на дачу и ждешь меня. Так?

«В луже телефон утопила. Господи, как это на нее похоже! Ничего не меняется», — подумал Родион, но промолчал. Не дождавшись ответа, Лена радостно продолжила:

— Как здорово ты придумал! Все лучше, чем сидеть в ресторанах или офисе. Так все надоело. И проблемы эти… А тут хорошо, я же помню. И поговорим спокойно, и расслабимся.

Она радостно рассмеялась и схватила Родиона под руку, намереваясь идти в дом.

— Давай лучше в лес пойдем, чем в доме сидеть! — неожиданно предложил Марьянов, думая о полуголой Нателле. — Поговорим на свежем воздухе.

— В лес? — изумилась Лена. — На ночь глядя? Чтобы нас там комары сожрали? Мне еще жить хочется, невзирая на все проблемы. Нет, ни за что! И я пить хочу. У меня в машине куда-то бутылка с минералкой укатилась, наверное, под сидение. Я всю дорогу, пока сюда добиралась, мучилась. Водички бы!

— Знаешь, я в дом не хотел бы тебя вести, — мрачно сказал Марьянов. — Воду я тебе могу вынести. В доме душно…

— Да ладно, Родка, не стесняйся, — по-своему истолковала его нерешительность Лена. — Мы же свои люди. Понимаю, там у тебя бардак, а убраться ты не успел. Но ведь мне-то не привыкать к хаосу, который ты вечно создаешь вокруг. Пошли!

И она решительно потащила Марьянова к дому.

«Ладно, — обреченно размышлял Родион, слушая веселый щебет своей бывшей пассии. — Будь что будет! Может, пронесет. Должна же Нателла когда-нибудь скапуститься и уснуть. Не все же ей скакать, как горной козе. Да и вообще… Почему я должен оправдываться?!»

— А у тебя все по-прежнему. Стильно, уютно, — удовлетворенно отметила Лена Божок, входя в гостиную. — И стол накрыт! Готовился?

Она повернула сияющее лицо к Марьянову.

— Ну, не то чтобы… У меня всегда стол накрыт. На всякий случай. Здесь же дача, свежий воздух. Есть все время хочется.

«Господи, какую чушь я несу! — мысленно поразился он. — Нателла капитально вывела меня из себя».

— Понимаю. Давай присядем, мне так много надо тебе рассказать. У меня сейчас жуткие проблемы на работе. Такие, что — мама не горюй! Вдруг ты мне действительно поможешь? Ты умный, сильный, у тебя много всяких связей. Я бы тебя не стала грузить, но все довольно мрачно, серьезно и опасно. И к тому же я уже всю голову сломала, пытаясь понять, кто к тебе приходил.