Примерно на середине горного склона железнодорожную ветку, найденную Дэвидом, пересекала еще одна река. Добраться сюда от Дыма можно было с разных сторон благодаря залежам железной руды, речкам и высохшим руслам ручьев — и ни разу не пришлось сходить со скайбордов. Шэй объяснила, что о пешем походе не может быть и речи — ведь обратно придется нести груз металла.

Железнодорожная колея густо заросла ползучими растениями, во многих местах ее завалили упавшие деревья. Каждое место соединения рельсов со шпалами обвивали десятки растительных щупалец. В некоторых местах, откуда рельсы уже сняли, лес вокруг был вырублен, но большая часть колеи оставалась в его цепких объятиях.

— Как же мы сумеем хоть что-то вытащить? — спросила Тэлли.

Она попыталась поддеть ногой кривой корень и поразилась тому, насколько крепок тот оказался.

— Смотри, — сказала Шэй и вытащила из рюкзака инструмент — металлический стержень длиной примерно от кончиков пальцев до локтя. В разложенном виде длина инструмента почти равнялась росту Тэлли. Шэй покрутила один конец стержня, и с другой стороны появились четыре короткие распорки, похожие на спицы зонта. — Это называется «домкрат». С его помощью можно передвигать почти все, что угодно.

Шэй снова повертела рукоятку инструмента, и распорки убрались внутрь. Затем она подвела один конец домкрата под шпалу и еще раз повернула рукоятку. Металлический стержень начал подрагивать, а деревянная шпала издала стонущий звук. Подошвы туфель Шэй заскользили по земле, но она налегла на домкрат всем весом, не давая инструменту уйти из-под шпалы. Древняя шпала начала медленно подниматься, обрывая корни и стебли растений, рассыпая землю и выгибая рельс, лежавший поперек нее. Тэлли увидела, как распорки домкрата расходятся в стороны под шпалой и постепенно заставляют ее подниматься все выше. Рельс начал освобождаться от креплений и всего, что было на нем навалено.

Шэй весело подмигнула подруге.

— Я же тебе говорила!

— Дай-ка мне попробовать.

Тэлли, широко раскрыв глаза, протянула руку к домкрату.

Шэй засмеялась и вынула из рюкзака второй инструмент.

— Поставь его вон там, а я буду эту шпалу держать.

Домкрат был несколько тяжелее, чем казался с виду, но управляться с ним было не так трудно. Тэлли разложила его и подвела под место соединения шпалы с рельсом, указанное Шэй.

Она стала медленно вращать рукоятку, и наконец домкрат у нее в руках начал дрожать.

Шпала сдвинулась с места. Руки Тэлли ощущали напряжение металла и сопротивление почвы. Рвались корешки вылезающих из земли ползучих растений. Тэлли чувствовала их сопротивление сквозь подошвы туфель — оно ощущалось, словно далекое землетрясение. Воздух наполнился скрежетом металла, когда начал изгибаться рельс. Он освобождался от растений и здоровенных ржавых железных гвоздей (они называются «костыли», узнала потом Тэлли), скреплявших рельсы со шпалами несколько сотен лет. Наконец домкрат раскрылся на всю длину, но рельс только наполовину избавился от своих древних пут. Тэлли и Шэй стали пытаться высвободить свои домкраты из-под шпал.

— Весело, а? — спросила Шэй, утирая пот со лба.

Тэлли кивнула, радостно усмехаясь.

— Ну, что же мы стоим? Давай работать.

Дэвид

Через несколько часов в одном из углов вырубки высилась куча искореженного металла. Требовался целый час, чтобы высвободить кусок рельса, и усилия всех шестерых работников, чтобы его перенести. Шпалы складывали в другом месте. По крайней мере, не все дерево попадало в Дым живым. Тэлли даже не верилось, какую гору ценных материалов они тут добыли, в буквальном смысле вырвав дерево и металл из цепких лап леса.

И еще она не могла поверить в то, что стало с ее руками. Они покраснели, кожа местами потрескалась, ладони покрылись болезненными водянками.

— Выглядит скверно, — заметил Дэвид, взглянув через плечо Тэлли на ее руки, которые она с искренним изумлением разглядывала.

— По ощущениям еще хуже, — отозвалась Тэлли. — А я только что заметила.

Дэвид рассмеялся.

— Тяжелая работа хорошо отвлекает от всего на свете. Но, пожалуй, тебе стоит сделать перерыв. Я как раз собирался пройтись по колее, разведать очередной участок. Хочешь прогуляться?

— С удовольствием, — с благодарностью ответила Тэлли.

От мысли о том, чтобы снова орудовать домкратом, у нее начинали дрожать руки.

Оставив ребят на вырубке, они встали на скайборды и полетели над корявыми деревьями вдоль едва заметной посреди лесной чащобы железнодорожной колеи. Дэвид держался над самыми кронами, изящно лавируя между веток и лиан. Казалось, он следует по знакомой слаломной трассе. Тэлли успела заметить, что у него не только обувь самодельная, но и вся одежда. В городе стежки и швы использовали только для украшения, а куртка Дэвида, похоже, была скроена из десятка кусков кожи разного цвета и размера. Это лоскутное произведение напомнило Тэлли о чудовище Франкенштейна, и стоило ей об этом подумать, как в голову помимо ее воли полезли разные жуткие мысли.

А что, если эта куртка и вправду сшита из настоящей кожи, как в древние времена? Из шкуры…

Тэлли поежилась. Нет! Не может быть, чтобы Дэвид расхаживал в шкурках убитых зверьков. Не дикари же они, дымники. Но при всем том Тэлли не могла не признать, что куртка необыкновенно хорошо сидит на Дэвиде. Кожа повторяла линию его плеч, будто была их старым добрым другом, а хлещущие ветки отлетали от нее лучше, чем от форменной куртки Тэлли, сшитой из микрофибры.

Через некоторое время они вылетели на опушку леса, и Дэвид притормозил. Перед ними высилась отвесная скала.

— Жуть какая! — вырвалось у Тэлли.

Железнодорожная колея словно бы врезалась прямо в гору, исчезала посреди груд валунов.

— Ржавники очень уважали прямые линии, — объяснил Дэвид. — Когда они укладывали рельсы, то не любили идти в обход.

— И что же, они просто пробивали дорогу во всем, что бы ни встретилось на их пути?

Дэвид кивнул.

— Ну да. Тут когда-то был туннель, прорубленный прямо в горе. Наверное, он обрушился вскоре после начала катастрофы ржавников.

— Думаешь, там, внутри… кто-то был? В смысле, когда это случилось.

— Кто знает? Может быть, там целый поезд, набитый скелетами ржавников.

Тэлли облизнула пересохшие губы, пытаясь представить этот кошмарный поезд — расплюснутый, похороненный в темноте столетия назад.

— Лес тут гораздо чище, чем в других местах, — сказал Дэвид. — Работать легче. Я только боюсь — не знаю, как поведут себя эти валуны, когда мы начнем орудовать домкратами.