– Не мы, а я, – поправил Алексей. – Ты, батя, давно уже вышел из призывного возраста. Извини, но дальше работать буду сам. Имеется план, имеется сценический реквизит. Держи, – он покопался в рюкзаке, который временно таскал его отец. – Это сотовый телефон – зарядки хватит на несколько дней, мой номер – первый и единственный. И не говори, что забыл, как пользоваться этими штуками, – я помню, ты был крут, вы с мамой первыми в Аргабаше в конце девяностых обзавелись мобильниками. А сейчас думай – где мы можем тебя спрятать, чтобы не нашли плохие парни? Друзья, знакомые, заброшенные благоустроенные сеновалы? И пошли скорее отсюда. Как бы в этом теплом месте не стало жарко…
— Лев Михайлович, к вам посетитель, — сказала в трубку секретарша. — Пенсионер, его фамилия Нежданный, ему нужна консультация по поводу продажи дома…
— Хорошо, Нина Олеговна, пусть заходит, — раздраженно скривился мужчина. — Надеюсь, он сегодня последний. Не забудьте после консультации отправить его в кассу.
Он откинулся в кресле, на минуту закрыл глаза, потом издал прерывистый вздох, припал к монитору и принялся отыскивать нужный документ. Он носил неплохой костюм, но выглядел неважно — худой, с землистым лицом, практически состарившийся — все лицо господина сверху донизу изрыли мелкие морщинки. Он погрузился в документ, такая уж работа у человека — уметь заниматься несколькими делами одновременно. Скрипнула дверь, он покосился на сутулого пенсионера с палочкой, в заштопанной жилетке. Тот, прихрамывая, протиснулся в кабинет, улыбнулся высушенной улыбочкой — мол, простите, что отрываю.
— Здравствуйте, Лев Михайлович… — у него был трескучий, какой-то надломленный голос.
— Присаживайтесь, — буркнул хозяин кабинета, указав на стул. — Подождите минуту.
— Конечно, конечно, — забормотал посетитель. — Вы занимайтесь своими делами, я подожду… — Он сел на краешек стула и пристроил тросточку между колен.
Адвокат Курганов Лев Михайлович был сегодня не в духе. Слишком много мелких неприятностей, он плотно загружен делами, от которых не отвертеться — если он, конечно, не хочет вылететь из этого кабинета. Неприятные предчувствия, беспокойство. Еще эта благотворительная деятельность… Он бегло просматривал документы, делая мысленные зарубки. Затем потянулся к Уголовному кодексу, лежащему на столе, открыл страницу с закладкой, восстановил в памяти содержание статьи, задумался, позабыв о присутствии постороннего.
— Я тут временами задумываюсь, Лев Михайлович… — пробился через думу сухой, но уже изменившийся голос, — о происхождении слов «правоохранительный» и «правозащитный». Вроде бы похожие слова, этимологически близкие, а как ни крути, смысл у них диаметрально противоположный…
— Простите, что? — выбрался из задумчивости адвокат и рассеянно уставился на посетителя. Тот сидел, не шевелясь, придерживал тросточку между ног, посматривал на адвоката с виноватой улыбкой.
— Нет, нет, ничего, Лев Михайлович… Разве я что-то говорил?
Очень странно. Адвокат отбросил оцепенение, поморгал и снова воззрился на пенсионера. Что-то не так у мужчины было с лицом. Нижняя половина не соответствовала верхней…
— Гражданин Незванный, говорите? — он закашлялся, в горле пересохло.
— Нежданный, — поправил пенсионер. — Что, в общем-то, одно и то же. В отличие от упомянутых определений.
Произошла возмутительная метаморфоза! Он сдернул что-то с нижней части лица, неприятный звук, словно отдирали липучку, — и теперь на адвоката смотрел другой человек! Глаза сверлили насквозь, взирали насмешливо, в корень, злобная ухмылка поползла на сторону, коверкая лицо. Адвокат почувствовал, что захлебывается. Ужас хлынул из всех пор — он побагровел, натужился… и вдруг рывком распахнул верхний ящик стола, где хранил на особый случай травматический пистолет, выхватил его, нацелил на человека, сидящего напротив!
Человек засмеялся, а у адвоката задрожала рука. Он с изумлением уставился на то, что в ней держал. Это был не пистолет, а плоская коньячная бутылочка! Он хранил ее в ящике рядом с пистолетом и часто использовал по назначению, в отличие от последнего. Не то схватил! Рука тряслась, бутылочка выскальзывала. И не успел он исправить свою оплошность, как взлетела тросточка инвалида, ткнулась под ключицу и там застыла, доставляя сверлящую боль.
— Ты ошибся, Лев Михайлович, — хищный взгляд просто рвал на куски черепную коробку. — Но как красиво, черт возьми, ты ошибся… На всякий случай предупреждаю — никаких криков, веди себя достойно. В противном случае убью и тебя, и секретаршу. Думай, господин адвокат, ты же умный — если бы я хотел тебя убить или искалечить, разве явился бы в офис? Кстати, ничего, что я на «ты»? Прости, не могу заставить себя выкать, ты этого не заслуживаешь, поскольку ублюдок редкий. Но у тебя есть шанс исправиться и обрести толику моего расположения. Лады?
— Что я должен делать? — прохрипел адвокат. Его физиономия меняла цвет с легкой бледности до глубокой фиолетовой «предынфарктности».
— Во-первых, сделать вторую попытку — но теперь успешную: извлечь аккуратно пистолет, держа его двумя пальчиками за кончик рукоятки, положить на стол и толкнуть в мою сторону. При этом никаких сюрпризов — ты, конечно же, в курсе, что я натворил в этом городе. И заметь, ты не самый мускулистый из тех, с кем приходилось встречаться… Вот видишь, все удалось, — он с насмешкой проследил, как малогабаритное «средство самоуспокоения» с ребристой рукояткой скользит на край стола, забрал и сунул в жилетку.
— Теперь можешь убрать свою бутылочку. Или выпей — дело хозяйское. Подозреваю, в данную минуту ты бы с удовольствием выпил.
Действительно, это было необходимо! Лев Михайлович приставил горлышко ко рту и высосал все, что там было, в один присест. Это было не просто, учитывая давление в ключице, но адвокат справился, отдышался — ни капли не пролил.
— Высший пилотаж, — прокомментировал посетитель, убирая тросточку. — Раньше ты не был таким любителем горячительных напитков. Измотал ты свои нервы, ишача на «папика», Лев Михайлович… — Мужчина приподнялся, навис над адвокатом — теперь он выглядел не таким уж немощным. Адвокат съежился, уставился на него с мольбой. — По законам моего народа… — сурово начал Корчагин. И немного смягчился, — отдубасить бы тебя как следует, господин защитник. Но ты такой уморенный. Ладно, успокойся — надеру твою задницу, если сам попросишь.
— Послушай, Алексей, тебя ищут по всему району… — захрипел Курганов. — Они уже знают, что это ты… Господи правый, ты такого успел натворить… Рудницкий в ярости, он мобилизовал на твои поиски все, что у него есть… Алексей, не надо, ты же понимаешь, что во время следствия я был на твоей стороне… Но мне угрожали, а у меня семья, дети… теперь еще и внуки… Ты же помнишь, я честно тебе признался, что не смогу тебя вытащить из дерьма… А другого адвоката тебе не дадут… Думаешь, мне это нравилось?
— Но ты и не пытался. Признайся, ты смалодушничал, Лев Михайлович. Не хватило тебе принципиальности и честности. И заплатили, полагаю, немало. А ведь те времена были еще не столь суровые. Районную милицию возглавлял приличный человек, глава администрации тоже был сравнительно порядочен. А ты испугался вторых лиц, еще не прочуявших, что такое настоящая власть.