С Володей Черемисовым Пугачев работал вместе уже больше трех лет. Этот серьезный дотошный парень ему нравился, он сразу оценил знания молодого следователя, аккуратность, вдумчивость, аналитический ум. Черемисов стал ему хорошим помощником, многое ловил на лету, многому быстро научился, многое перенял.
А еще он был очень дисциплинирован и исполнителен. Пугачев только сейчас подумал, что эти качества он все эти годы ценил в Черемисове больше других. «Вот и еще один показатель того, что я старался прожить жизнь удобно, — с горечью подумал Иван Трофимович. — Послушный мне нравился помощник, вот что было удобно, а не то, что он умный».
— Найденная в стороне пуля соответствует тому же оружию, — начал докладывать Володя, — из которого были убиты Борисов и его водитель. Но есть и сюрприз, Иван Трофимович!
— Да? Какой?
— На пуле удалось обнаружить частички каучукового состава материала, из которого изготавливают автомобильные шины. Сейчас в лаборатории пытаются определить по составу материала производителя, но я уверен, что это материал шин автомобиля Борисова. Ему просто прострелили колесо, чтобы остановить в нужном месте.
— И что тебе дает эта информация? — поморщился Пугачев. — Толку от нее…
— Она подтверждает непричастность Величко.
Пугачев внутренне чертыхнулся и почувствовал, что краснеет от стыда. Он не подумал о старике стороже. Он давно уже отучился думать о простых людях, вообще о тех людях, о которых можно было не думать. Александр Васильевич Величко, которого на ферме звали просто Василичем, был ночным сторожем. Иногда он подряжался в промежутке между сменами на починку чего-нибудь, по другим хозяйственным делам. И ездил он на ферму из дома на велосипеде. Самого Василича и его велосипед нашли неподалеку в пруду. Сразу сложилась версия, что Величко подговорили остановить машину своего шефа, а потом убили как свидетеля. Теперь старик вроде бы оказывался непричастен к убийству Борисова.
— Значит, ты считаешь, Володя, что его утопили потому, что он видел, как убивают Борисова?
— Уверен. Или как убивают, или как готовятся.
— Других причин смерти Величко, кроме утопления, не определили?
– Нет. Еще, Иван Трофимович, я подготовил информацию для рассылки по подразделениям внутренних дел. Судя по тому что машина с пробитым колесом с места не двигалась, ее могли увезти на эвакуаторе. Ночью эвакуатор с машиной в кузове – вещь заметная. Могли видеть.
— Могли просто поставить запаску и угнать «Бентли» своим ходом, — возразил Пугачев, постепенно начиная мыслить привычно и освобождаясь от недавних угрюмых размышлений.
— Могли, — с готовностью согласился Черемисов. — На этот счет я тоже подготовил запросы для рассылки. «Бентли» тоже вещь заметная, могли на постах увидеть и запомнить. Я вот чего не понимаю, Иван Трофимович. На кой черт им было угонять машину? Явно же заказное убийство, явно целью был сам Борисов, потому что водителя убили как свидетеля. Зачем связываться с угоном машины? Понятно, что, разобрав ее на запчасти, они выгадают приличную сумму от продажи, но это же улики. Что-то я не представляю себе профессионального киллера, который крадет вещи своей жертвы из жадности.
«Я тоже не представляю, — подумал Пугачев. — И мысль, что это не киллер, а местная распоясавшаяся шпана, которую кто-то тут содержит, пришла мне в голову давно. Это лишний раз подтверждает, что Борисов был неугоден кому-то из местных. Что кому-то нужны деньги Борисова, его бизнес. А убивали просто бандиты, а никакой не профессионал-киллер. Я это понял, но мыслишку эту оставил про запас. Что-то мне подсказывает, что делиться ею нельзя ни с кем и что подтверждение не заставит себя долго ждать».
Внутренний телефон на столе Пугачева издал призывную трель, и оба следователя посмотрели на него с неудовольствием. В начале рабочего дня этот звонок мог означать только вызов к руководству. А таких вызовов никто никогда не любил.
— Слушаю, Пугачев! — пробурчал в трубку Иван Трофимович. — Что-о? А ты… ну да, конечно. Молодец. Спасибо.
— Что-то случилось? — насторожился Черемисов.
— Н-н-да-а, — неопределенно ответил Пугачев, барабаня по столу пальцами и глядя в окно. После продолжительной паузы он закончил свою мысль, но уже в ином контексте. — Вот ведь как бывает, Володя! Пришла беда — отворяй ворота. Борисова убили, а его жена этой ночью скончалась в больнице. Она на сохранении лежала, вечером приступ истерики странный был, а ночью… вроде сердце остановилось. У нее проблемы со здоровьем были, долго не решались они детей рожать. Вот и решились. Ни родителей, ни детей.
— Белов! — заорал Игнатьев в сторону коридора, перегнувшись через стол.
Потный и до крайности пыльный Паша Астахов, оперуполномоченный уголовного розыска, поморщился от зычного голоса начальника ОВД, но промолчал. В этом был весь майор Игнатьев: большой, грубовато бесцеремонный, прямолинейный, но справедливый. Таким, как Игнатьев, подчиненные прощали многое, потому что в глубине души считали их настоящими мужиками. Особенно если начальник был профессионалом, а не карьеристом, трясущимся за безопасность собственного зада.
В Павловском отделе внутренних дел их было всего двадцать с небольшим человек. Оперативники, участковые и другие, положенные по штату службы. До райцентра тридцать восемь километров, обслуживаемая территория включает не один десяток мелких населенных пунктов. И майор Игнатьев отвечал тут за все. И за профилактику, и за раскрытие преступлений, за качественное дознание. Да мало ли за что.
Вот и сейчас перед ним сидел Астахов, который принес ценнейшую информацию. Добывали они ее не один месяц, нервов начальство из Управления попортило всем и каждому основательно. Но наконец удалось выйти на канал транзита наркотиков через подведомственную территорию. Если бы дурь распространяли на участке, обслуживаемом Павловским ОВД, то накрыть наркодельцов было бы проще. Всегда можно проследить цепочку от какого-нибудь наркомана до продавца, а от того — к более крупному посреднику, а уж от того — к поставщику. Но в селах и аулах жил иной контингент граждан. Это в городах молодежи средство для расслабления требуется. А тут и молодежи-то кот наплакал, она в города уезжает. А те, кто остались, — либо старики, либо мужики и бабы, работающие в сельском хозяйстве. Это не потребитель.
Хотя Игнатьев не считал себя ответственным за то, что чисто географически канал поставки наркотиков пролег через его территорию, но считал своим долгом в лепешку расшибиться, но перекрыть его. Примерно так он и ставил вопрос перед оперативниками. И вот Пашка привез-таки агентурную информацию. Где он пропадал неделю, в какое дерьмо залезал, только гадать приходится, но привез. И сидел теперь перед майором довольный. И даже старший опер Сашка Белов, который отвечал за оперативную работу в отделе, не стал его слушать, а сразу отправил с докладом к майору. Дело предстояло такое, что привлекать придется много сил и средств.
— Белов! — снова заорал Игнатьев в сторону коридора. — Уснул, что ли?