В то время пока Валентин и Элеонора наслаждались ласками волн и друг другом, на тропинку, огибающую пляж, вышел человек в черной скуфейке и похожем на рясу одеянии. На этот раз в руке «батюшки» была палка с суком, служащая ему посохом. Собиратель бутылок и банок заглядывал в урны, фактически повторял путь, который по утрам совершал уборщик. «Батюшка» окидывал взглядом купающихся, и особенно купальщиц, шевелил губами, что-то шепотом приговаривал. Урны располагались возле кустов, валунов, утесов, были «вписаны» в пейзаж пляжа, чтобы не бросаться в глаза отдыхающим, поэтому колоритная фигура «батюшки» то исчезала в тени, то снова появлялась на освещенной заходящим солнцем тропинке.
— Вода — прелесть. Такая нежная, — сказала Элеонора, выходя из моря.
— Ты нежней, — вставил комплимент Валет.
Элеонора оценила, взглянула на своего нового приятеля благодарным взглядом. И вдруг сама его поцеловала.
Выйдя на берег, Валентин и Элеонора быстро вытерлись полотенцами, подхватили свои вещи и направились к шезлонгам.
Вечер был приятным и тихим, земля отдавала воздуху тепло, накопленное в течение знойного дня.
Валентин и Элеонора прилегли на шезлонгах, не сговариваясь, оба посмотрели на утопающий шар солнца.
— Красота! — выдохнула девушка.
— Здорово! — согласился Валентин.
В сумке девушки заиграл мобильник. Она быстро достала его.
— Йес [8] , — сказала она по-английски. — Ван момент, плиз [9] .
Элеонора достала из сумки вишневого цвета ноутбук, открыла его. На экране вспыхнули фотографии девушек, она их быстро пролистала, нашла некую блондинку, пробежала глазами ее данные, взяла мобильник и сказала:
— Йес. Ши из а гуд вэриант фор ю… Бай… Сенк ю [10] .
— И кто хороший вариант, и для кого? — полюбопытствовал Валет.
— О, ты и английский знаешь?
— Да так, немного понимаю. Ведь ехать за границу вообще без начального знания английского — международного туристического языка — смешно.
— Ты прав, — согласилась Элеонора. — А наши едут, ничего не понимают, некоторые вообще думают, что все должны знать русский.
— Ну, те, кто обслуживает туристов из России, должны быть знакомы с азами русского языка. Это полезно для их бизнеса, — высказал свое мнение Валет.
— Да, но надо отдавать себе отчет, что не все вокруг могут знать азы русского языка. Например, я видела такую картину — женщина кричала турку-водителю: «Остановитесь, пожалуйста! Я на стоянке чемодан забыла!» Турок, конечно же, не понимал, что она ему говорила, притормозил, но все-таки ехал дальше. А она, представь себе, начала злиться, кричать по-русски: «Останови машину сейчас же. Стой, я тебе говорю!»
— Ну и я бы злился и кричал, если бы забыл чемодан, — участливо проговорил Валет, представив такую нелепую ситуацию. — Ведь чемодан могут украсть.
— А ей в голову не пришло обратиться на каком-нибудь доступном водителю языке. Тем более это же элементарно — сказать: «Стоп, плиз» [11] … «Стоп» и по-нашему «стоп»… А потом: «Ай лефт май бэг» [12] . Или бы просто сказала: «Оу, май бэг!» [13] Водитель бы понял, о чем она. Ведь если ты хочешь стать туристом, то надо себя к этому подготовить, — высказалась Элеонора.
— С этим я полностью согласен, — Валентину нравились ее прихмуренные бровки, надутые губки, когда она осуждающе говорила.
Девушка положила телефон в сумку.
— Заколебала эта работа, — с сожалением в голосе произнесла Элеонора. — Здесь так красиво, а они опять тебя головой в хлопоты. Завтра предстоит весь день носиться на деловые встречи.
— И что это за работа у тебя? — спросил Валет.
— Рекрутинговое агентство. Турки предлагают работу, я им нахожу работников, чаще, сам понимаешь, работниц… Ну а ты чем занимаешься? — Элеонора явно не хотела говорить о своей работе, но ей было очень интересно, чем занимается ее новый кавалер.
— Я фокусник. Иллюзионист, — Валет «включил» старую, проверенную на девушках, байку.
Он достал из кармана старинную турецкую монетку, зажал ее в кулаке.
— Подуй, — загадочным тоном попросил Валентин.
Элеонора, у которой глаза засветились детской радостью, округлив щечки, сильно дунула на кулак Валета. Тот раскрыл кулак, монетки на его ладони уже не было.
— Ого! — воскликнула девушка. — А куда она пропала?
— Куда пропала? — нахмурился Валет. — Сейчас поищем. Ну-ка, покажи сумочку.
— Какую сумочку? — встревожилась девушку.
— Ну, твою сумочку.
— Мою сумочку?
— Да-да.
— Так она же была с моей стороны и закрыта.
— Открывай, открывай! — настаивал Валентин.
Элеонора открыла сумочку и ахнула. Прямо возле мобильного телефона в кармашке лежала та же старинная турецкая монета.
— Не может быть, — удивилась Элеонора.
— Вот видишь, ты выдула монету из моего кулака и сама спрятала ее в своей сумочке, — засмеялся Валет.
— Как ты это делаешь? — взгляд девушки горел огнем восхищения.
— Ловкость рук и никакого мошенничества.
— Еще! Прошу, еще! — попросила Элеонора и похлопала в ладоши. — На бис, маэстро!
Теперь Валентин продемонстрировал классический фокус с купюрой. На глазах у завороженной девушки разорвал однодолларовую банкноту на мелкие кусочки, затем собрал кусочки в кулаке и пошептал над кулаком какое-то мистическое заклинание, которое закончил — «собирайтесь и размножайтесь», — разжал кулак: в нем лежала хрустящая стодолларовая купюра.
Элеонора ахнула, но потом с подозрением посмотрела на стодолларовую бумажку:
— Дай-ка посмотрю, настоящая или нет.
— Пожалуйста, — гордо произнес Валет.
Элеонора осмотрела купюру, глянула на красные и синие волоски в бумаге, пощупала защитную нить, проверила на просвет водяной знак — голову Бенджамина Франклина.
— Ты разбираешься в американских долларах? — удивился Валет.
— Однажды пришлось поработать в обменнике. Это был короткий эпизод в моей биографии. Поэтому разбираюсь. А сто долларов — это очень подозрительная купюра.