— Это вранье! Мы того бомжа нашли, он ничего не знает, — заорал, брызжа слюной, Башкурт.
— Ты от того бомжа избавился? — спросил у него «финансист».
— Нет, зачем? Оставил ползать по свалкам. Вдруг пригодится, чтобы предъявить его тем, кто захочет на него все свалить, — ответил Башкурт.
— А это точно был тот бомж? — продолжал расспрашивать господин Кылыч-Арслан Элеонору.
— Я видела вора мельком, издалека, когда он ударил моего попутчика и затем скрылся, — честно призналась девушка.
— Тебе не показалось, что все это разыгранная сцена? — Хозяин виллы сделал паузу. — Не спеши. Подумай хорошенько, прежде чем дать ответ.
Элеонора начала вспоминать тот вечер.
— Нет, это точно не был розыгрыш, — как можно более уверенно сказала она.
— Тогда такой вопрос: что ты можешь рассказать о полковнике Федюшкине? Вдруг это его игра? — продолжал расспрашивать «финансист».
— Да зачем ему это надо? Мы честно ему платим. Он собирает досье на «Наташ», передает нам, получает большие деньги, — снова заговорил «начальник службы безопасности».
— Тихо. Я проверяю все версии. А вдруг полковник задумал заигрывать с нашими конкурентами? Или хочет цену сбить: мол, наша фирма уязвима из-за утечки информации, — вслух рассуждал господин Кылыч-Арслан.
— Я мало что знаю о полковнике. Только то, что настоящий владелец «Турмалина» его близкий родственник… Вернее, родственница. По непроверенным данным, его дочь. «Турмалин» — совместная российско-кипрская фирма.
— Возможно, во всем этом замешана большая политика? Фирма «Турмалин» подставная, чтобы при сливе информации скомпрометировать турок, — рассуждал «финансист». — Ведь известно о натянутых отношениях между греками-киприотами и тамошними турками, которых, естественно, мы поддерживаем. Ты, как менеджер фирмы, ничего подозрительного в документах не замечала? Например, внезапный перевод денег? Или финансирование фирмы из непонятных источников? Я имею в виду российские спецслужбы.
— Лично я этого не замечала. Всем известно, что на Кипре финансовый кризис, однако наша фирма только номинально является кипрской. Все денежные потоки идут через Турцию, и ясно, что предпочтение отдается не афишированным схемам, — высказала соображение Элеонора. — Я уверена, что спецслужбы здесь ни при чем.
— Не знаю, как для тебя, но для нас все выглядит очень странно! — Хозяин виллы выпил еще чаю.
— Не верю я ей! Клянусь своей правой рукой, она замешана во всем этом. Я думаю, это она нас за нос водит и хочет сама продать информацию. А вся эта история разыграна ради прикрытия, — Башкурт резко поднялся и направился к россиянке. — Почему, когда мы начали разбираться с вашим якобы попутчиком, появились профессиональные телохранительницы, или кто они там, киллерши?
— Не знаю. Я сама не понимаю, что происходит, — пожала плечами Элеонора.
— Господин Кылыч-Арслан, дайте мне ее! Она все сразу же поймет и объяснит нам. — «Начальник службы безопасности» резким движением руки показал жест, словно душит кого-то невидимого за горло.
В каминном зале появилась Таныильдис. Хозяин виллы поднял руку вверх, что означало — прошу тишины.
— Говори, — обратился «финансист» к начальнице кибернетической службы.
— Вначале о мобильном телефоне. Это новый смартфон, им почти не пользовались. Было произведено два звонка, скорее всего, для проверки. Телефонная книга пуста. Подозрительных программ и встроенных устройств не обнаружено. Есть небольшой дефект в прошивке, но это можно устранить по гарантии, или, если вам, господин Кылыч-Арслан, угодно, мы сами это сделаем, — докладывала турчанка.
— Не надо. Дайте мне телефон.
Начальница кибернетической службы отдала хозяину виллы мобильник, тот протянул его Элеоноре.
— Что ты можешь сказать о ноутбуке? — спросил господин Кылыч-Арслан.
— Этому компьютеру около года. Кириллические символы на клавиатуре наклеены совсем недавно. Пару дней назад. Отпечатков пальцев на них нет.
— Вот это и подозрительно! — вмешался Башкурт. — Переклеили специально, чтобы что-то скрыть.
— Что внутри? — спросил «финансист».
— Турецкие сериалы.
— И все? А скрытые файлы есть?
— Нет.
— И даже удаленных не обнаруживается?
— Удаленные как раз обнаруживаются… В большом количестве.
— И что это?
— Извините, — Таныильдис густо покраснела. — Порнография. Явно германского происхождения. Грубая и мерзкая.
— Зашифрованных текстовых, видео— и фотодокументов нет?
— Текстовых нет. Фото также относятся к порнографии.
— Видите, — не выдержала Элеонора, — этот ноутбук никак не мог принадлежать мне. Только мужчина способен собирать подобную видео-продукцию.
Девушка почувствовала прилив ярости по отношения к Валентину — как он посмел подбрасывать такое!
— Вы удаленные порнографические фильмы восстановили?
— Да. Будете просматривать?
— Нет, зачем?
— На предмет скрытых посланий, — разъяснила начальница кибернетической службы.
— Вряд ли они там есть. А тебе эти фильмы не нужны? — спросил господин Кылыч-Арслан у Элеоноры.
— Шутите?! Да это не мои записи! И ноутбук не мой. Можете его оставить себе!
— Нам твой ноутбук не нужен. Если тебе его подарили, значит, теперь он твой, — безразличным голосом произнес хозяин виллы. — Таныильдис, удали что восстановила и отдай компьютер нашей русской гостье.
— Хорошо, господин Кылыч-Арслан. На носителях этого компьютера есть один секрет, личного характера.
— Личного характера? Как это понять?
— Он относится к госпоже Элеоноре.
— На этом гадком компьютере не может ничего ко мне относиться, — возмутилась россиянка.
— Показать?
— Показывайте, — приказал хозяин виллы.
— Это прилично? — засомневалась Элеонора.
— Эта автоматическая программа добавлена в загрузку как вирус, но это не вирус, — сказала начальница кибернетической службы.
Она пробежалась пальцами по клавиатуре, и на экране показалось смущенное лицо Валета. Он, глядя прямо в веб-камеру, трогательно говорил:
— Любимая, доброго тебе времени суток, счастливых минут, помни обо мне и о нас, целую!
Валентин послал воздушный поцелуй, улыбнулся, и на стоп-кадре программа завершилась.
— Ну да! — вздохнул господин Кылыч-Арслан.
— Да не хочу я его видеть! — выпалила Элеонора. — Столько он мне принес проблем.
— Запись сделана сегодня, — сообщила турчанка.