К тому же Шэй сказала правду: Тэлли была перед ней в долгу.
— Ладно. В тот день произошло кое-что еще.
Шэй медленно кивнула.
— Я так и думала. Что же?
Тэлли указала на шарф, намотанный на руку Шэй, и они вместе размотали его и намотали на руку Тэлли, поверх ее шарфа.
Сделав еще один глубокий вдох, она проговорила самым тихим шепотом, на какой только была способна:
— Мы нашли лекарство.
Шэй прищурилась.
— Это как-то связано с тем, что вы худеете?
— Нет. То есть это помогает. Голодание, кофе, разные хитрые забавы — все такое, чем Зейн уже несколько месяцев занимается. Но настоящее лекарство… оно… оно проще всего этого.
— Что это такое? Скажи, и я буду это делать.
— Ты не сможешь.
— Черт бы тебя побрал, Тэлли! — Глаза Шэй сверкнули. — Если ты можешь, то и я смогу!
Тэлли покачала головой.
— Это таблетка. Капсула с лекарством.
— Таблетка? Как витамины?
— Нет. Это особенное лекарство. Мне его принес Крой — в ту ночь, когда был бал в особняке Валентино. Попробуй вспомнить, Шэй. Перед тем, как мы с тобой вернулись в город, Мэдди придумала, как справиться с последствиями Операции Красоты. Ты помогла мне написать письмо, помнишь?
Пару мгновений взгляд Шэй выражал недоумение, но вскоре она нахмурилась.
— Это случилось, когда я уже была красоткой.
— Верно. После того, как мы тебя спасли и прятались в Ржавых руинах.
— Странно, но те дни мне вспоминать труднее, чем уродское время.
Шэй покачала головой.
— В общем, Мэдди создала лекарство. Но оно было непроверенным, опасным. Тебе она его не дала, потому что ты наотрез отказалась. Ты хотела остаться красоткой. Тогда мне пришлось добровольно согласиться на то, чтобы лекарство испытали на мне. Поэтому я здесь.
— И Крой принес тебе лекарство месяц назад?
Тэлли кивнула и взяла Шэй за руку.
— И оно помогло. Ты сама заметила, как оно изменило меня и Зейна. У нас все время мозги прочищенные. Поэтому как только мы отсюда выберемся, ты сможешь… — Выражение лица Шэй заставило Тэлли прервать начатую фразу. — Что случилось?
— Вы с Зейном оба приняли это лекарство.
— Да, — кивнула Тэлли. — Было две капсулы, и мы приняли по одной. Я боялась делать это одна.
Шэй повернула голову к костру, опустила руку.
— Не могу поверить, Тэлли.
— Почему?
Шэй резко обернулась.
— Почему ты ему дала лекарство? Почему мне не предложила?
— Но я…
— Я думала, мы друзья, Тэлли. Я для тебя сделала все. Это я рассказала тебе про Дым. Это я познакомила тебя с Дэвидом. А когда ты оказалась в Нью-Красотауне, это я помогла тебе стать одной из «кримов». Неужели тебе даже в голову не пришло, чтобы поделиться лекарством со мной? В конце концов, это из-за тебя я такая!
Тэлли сокрушенно покачала головой.
— Не было времени… Я даже не…
— Конечно, конечно! — выпалила Шэй. — С Зейном ты едва знакома, но ведь он у нас предводитель «кримов», поэтому подцепить его — это был следующий пункт твоей программы. Все как с Дэвидом в Дыме. Вот почему ты поделилась с ним лекарством!
— Все было не так! — выкрикнула Тэлли.
— Это с тобой все не так, Тэлли! И всегда было не так! Никакое лекарство тебя не изменит — ты давным-давно научилась предавать людей. И никакая операция тебе не была нужна, чтобы сделаться эгоисткой, самовлюбленной пустышкой. Ты уже была такой.
Тэлли попыталась ответить, но горло перехватило, и она не смогла выговорить ни слова. Тут она заметила, как тихо вокруг, и поняла, что Шэй, говоря с ней, перешла на крик. Остальные «кримы» озадаченно смотрели на них, и только шипение и потрескивание костра нарушало тишину. У красоток и красавцев не было принято драться и ссориться. Они даже спорили-то более или менее миролюбиво и уж конечно никогда не орали друг на друга посреди вечеринки. Такое было позволительно только уродцам.
Тэлли посмотрела на обмотанную шарфом руку, гадая, не проник ли крик Шэй через все слои ткани и пластика. Если да, то сегодня же ночью все будет кончено.
Шэй сделала шаг назад и злобно прошептала:
— Завтра я, может быть, стану обычной красотулькой, Тэлли. Но это я тебе запомню, клянусь. Какие бы милые слова я тебе ни говорила, ты уж мне поверь: мы больше не друзья!
Она отвернулась и ушла от костра. Еще долго было слышно, как потрескивают мерзлые ветки, которые она задевала.
Тэлли обвела взглядом остальных «кримов». Бокалы с шампанским неприятно резко блестели в свете луны, отражали пламя костра — символа преступной расточительности. Все до одного не спускали с нее глаз, и Тэлли почувствовала себя одинокой и беззащитной. Но она понимала, что краткие мгновения жуткой тишины минуют, и «кримы» снова примутся взахлеб обсуждать происшествие на стадионе.
У Тэлли закружилась голова. Перемены, происшедшие с Шэй, оказались настолько разительными, настолько сильными, — а ведь она не принимала никаких лекарств. Несколько минут искренней злости превратили ее из мирной красотульки в дикого зверя… Это не укладывалось в голове.
Тэлли вдруг вспомнила последние слова доктора Кейбл — насчет того, что Зейн тоже помог Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам. Наверное, после того, как его друзья бежали из города, Зейна доставили к Кейбл, и там он выложил все, что знал о Дыме и о таинственном Дэвиде, который препровождал туда уродцев. Может быть, из-за этого его рассудок и не погрузился в оцепенение за все эти месяцы — из-за стыда. Зейн переживал, что не убежал вместе со всеми, что предал друзей.
Конечно, у Тэлли тоже хватало подобных тайн. Вот и она тоже оставалась на взводе, отличалась от остальных, не знала в точности, чего хочет, сколько бы ни пила шампанского. Старые уродские чувства всегда таились где-то рядом и были готовы изменить ее.
А Шэй тоже переменилась, только причиной тому было не чувство вины, а затаенная обида. За ее улыбочками записной красотки прятались воспоминания о предательствах, из-за которых она лишилась Дэвида, Дыма, свободы, наконец. Но стоило ей только взобраться на мачту, а наутро рухнуть вниз сквозь треснувший лед — и этой встряски хватило для того, чтобы сорвать печать с ее воспоминаний, чтобы злость всплыла на поверхность. И теперь Шэй возненавидела Тэлли.
Может быть, Шэй вообще не нужно лекарство. Может быть, ей будет достаточно воспоминаний из тех времен. Возможно, Тэлли Янгблад причинила ей столько горя, что его хватит для полного исцеления.