— В другом месте. Не менее приятном, чем арунтонские казематы. Но об этом позже. Где наши?
Менестрель вдруг потупился, откинулся па спинку стула, пряча взгляд.
— Наши? — переспросил он, будто не понимая.
— Наши, наши! Роланд, Грей, Флейм, Дуглас, близняшки, остальные! Чем вы занимались в то время, что меня не было? Всё в порядке?
Нет, не всё в порядке. Я увидел это, еще не закончив говорить, и внутри у меня все скрутилось тошнотворным узлом.
— Ну, чего молчишь? — почти в отчаянии проговорил я, не получив ответа. — Как там наша команда? Что… их взяли, да?
— Нет больше нашей команды, Эван, — чуть слышно ответил Юстас. Под его взглядом слова застряли у меня в горле.
— В… вырезали? — с трудом выдавил я.
— Нет, — ответил он. — Просто… просто ее больше нет.
— Как? Почему?! Жнец тебя побери, о чем ты говоришь?!
— Когда стало ясно, что тебя не спасти, Роланд совсем сник. Мы пытались его поддержать, говорили, что ты вряд ли хотел бы, чтобы у нас опускались руки… Но он считал себя виноватым в том, что не смог тебя вытащить. В общем… он сказал… сказал, что не по плечу ему эта задача, что тебя никем не заменить…
— И? — раздраженно поторопил я, чувствуя неладное.
Юстас вздохнул, видимо, решив, что лучше уж горькая правда…
— И вступил в отряд Рича Саймека, — неожиданно твердо сообщил он.
Я откинулся на спинку стула, переваривая услышанное. Это был удар ниже пояса, но я привык держать даже такие удары. Рич Саймек, еще один знаменитый командир Сопротивления, был воистину слепым приверженцем своего дела. В отличие от меня и ряда таких, как я, ограничивавшихся точечными ударами, ослаблявшими более сильную на данный момент сторону и направленными против аристократов в целом, он упорно боролся с войсками Шерваля, считая его дерзким узурпатором. Короля Гийома он тоже не слишком жаловал, однако почему-то предпочитал бодаться с его братом. Он был одержим мыслью собрать настоящую армию и устроить против Шерваля организованную войну, видимо, не понимая, что таким образом существенно облегчит задачу законному монарху. А может, и понимая, что было еще хуже. Поговаривали, что Саймек действует от имени и с одобрения Кайла Урсона, но я не особо в это верил.
Не хотел верить, потому что это означало, что я фактически вхожу в состав третьей силы, действующей в гражданской войне, причем методы и цели сей силы ничем не отличались от методов и целей тех, с кем я дрался уже четыре года. Саймек пользовался любым случаем, чтобы завербовать солдат из лесных партизан, не гнушаясь лестью, клеветой и подкупом. Я встречался с ним пару раз, отношения у нас были натянутые. Он завидовал умениям и организованности моих ребят, не раз открыто заявлял, что не прочь заполучить их. Я только посмеивался, уверенный в своих людях на все сто… Не мешало мне быть менее самонадеянным.
Исходя из всего этого я не мог расценить поступок Роланда иначе как предательство. Что ж, не впервой. В конце концов, это война. Это моя война. Не в последнюю очередь потому, что я сам ее начал.
— Ясно, — наконец проговорил я. — Ну, Роланд ушел, так остальные что же? Передрались за командирский чин?
— У остальных просто опустились руки. Ты всегда был рядом и говорил, что делать. И когда ты… когда тебя с нами не стало, поняли, что ни хрена сами не можем. Мы просто не знали, за что хвататься.
— Проклятье, да чего вы не знали! — не выдержав, закричал я. — Вы же всё всегда делали сами! А я только кивал одобрительно! Вспомни наши советы. Я никогда не предлагал ничего нового. Никогда не указывал, кто, чем и как будет заниматься. Вы всё делали сами! Я лишь хвалил и пинал, когда было за что!
— Да… но… — Юстас запнулся, беспомощно развел руками. — Тогда об этом никто не думал. Нам казалось, что всё кончено. Без тебя… а потом и без Роланда. Думаю, это просто стало последней каплей.
Я устало вздохнул, потянулся к стакану с гадким вином, потом, опомнившись, со стуком отставил его от себя.
— И что же? Все побежали к Саймеку? — с горечью спросил я.
— Не все…
— Кто?
— Уинтер, Сайрс…
— Еще?
— Роберт, Христер, Мангус… Паулина…
— Паулина?! Значит, и Грей тоже, да?
— Нет, Грей нет! — вскинулся Юстас, видимо, радуясь, что имеет для меня хоть одну хорошую новость. — Грей присоединился к Ларсу. Они пытаются что-то делать. Их очень мало, не всегда выходит, но они пытаются…
— Ларс уже вернулся? — удивился я. Юстас посмотрел на меня как-то странно.
— Ну да, — ответил он. — С ними еще близняшки и Оуэн…
— А Дуглас? — спросил я. Юстас снова потупился.
— Дугласа повесили через неделю после той ночи… В Арутоне…
Я оперся локтями о стол и уткнулся лбом в ладони. Вот, значит, как… Наглый хамовитый пройдоха, языкатый мальчишка, который умел больше многих и чья беззаботная отчаянность подставила меня под нож… но она же не раз выручала нас из, казалось бы, самых безвыходных положений. Не подколешь ты больше меня, не высмеешь, не докажешь, что я далеко не лучший стрелок из арбалета… А я еще злился на тебя тогда, в укрытии. Даже когда выходил, продолжал злиться. Из-за тебя же всё…
Я стиснул зубы так, что заныли скулы, поднял голову, твердо взял стакан.
— А ну налей, — мрачно сказал я. — Выпьем за него. Пусть боги будут к нему… снисходительны.
Мы выпили молча, даже не скривившись. Помолчали. Потом я спросил, чувствуя, что уже готов к любому ответу:
— А Флейм? Она тоже?..
Юстас нахмурился, плеснул себе еще вина, залпом выпил, передернувшись.
— Тоже, — вздохнул он.
Я кивнул, горько усмехнулся, безжалостно проговорил:
— Да, ребятки, быстро же вы сдали.
— Эван, ты должен понять! Мы впервые остались одни! Не знали, что делать, как быть дальше. С тобой всё казалось таким простым…
— Вы могли хотя бы попытаться! — со злостью бросил я.
— Мы пытались!
— Что-то мало вы пытались! И месяца не прошло, а уже…
— Месяца? — перебил Юстас и снова как-то странно на меня посмотрел, — Эван…
— Что? — тут же осекся я.
— Ты… ты думаешь, что тебя не было месяц?
— А сколько?!
Он какое-то время смотрел на меня в упор, потом бесцветно сказал:
— Полтора года.
Я почувствовал, что у меня начинают дрожать руки. Сжал кулаки, но это не помогло.
— Точно? — спросил я наконец. — Ты ничего не путаешь?
— Нет, я ничего не путаю. Прости…
Со дня кошмарного ритуала до моего побега прошло двенадцать дней. Еще неделю я добирался до Лемминувера. Выходит… Выходит, все эти полтора года я провел, лежа на спине в красной комнате и разглядывая лепку на потолке. Вот сколько времени заняла «подготовка» к ритуалу женщины по имени Миранда. Что же они делали… что они делали с ней? Что они делали со мной?