А он отправился в зал. Кто-то услужливо поднес рюмочку, Ленчик отказался, показав ключи от машины, дескать, за рулем я, нельзя. А его и не тянуло залить крах всей своей жизни спиртным, без этого подогрет он был достаточно. Но стоило принять малость, Шатун разгромил бы кабак, и куда попал бы?
Вскоре появилась Тата и… не заметила мужа – куда там заметить, после таких-то трудов! Села она на стул, выжатая, как мочалка, блудливо улыбалась, так же блудливо ее глаза двигались по залу, попадали на мужа, но… Тата его не видела. До него дошло, почему она испугалась, когда он приехал домой: если б муж отправился с ней на банкет, случка не состоялась бы. Но вот и самоуверенный Гена Белик, блондин с синими глазами и сладострастно смазливой рожей, приземлился на соседний стул, взял бутылку…
Ленчик скользнул глазами по лицам и горько усмехнулся. Он ловил на себе опасливые и жалостливые взгляды, значит, для всех этих кабатчиков не новость, куда и зачем уединялись Тата с Беликом. И никто даже намека… Обидно, что Ленчика держали за дурака. Он встал, громко попрощался со всеми, тогда-то жена, наконец, заметила его, а догнала уже у выхода:
– Леонид, подожди!
Честно говоря, он офонарел, когда Тата шла к нему: личико строгое, недовольное, голос отчитывающий:
– Ты в каком виде притащился! Тебе что, надеть нечего? Сам позоришься и меня позо…
Ленчик очень старался переродиться в белую кость и кровь голубую, воспитать в себе аристократа хотя бы духа, раз не тянул портретом. Но какой аристократ не врежет изменнице? Да что там, короли за измену по шее супруги топориком, топориком… Правильно делали! Вот и Ленчик не сдержался. Как дал наотмашь…
Оплеуха сбила Тату с ног, бедняжка проехалась по паркету на пятой точке и врезалась в стенку! Инстинктивно она обхватила дурную головушку руками, свернулась в позу эмбриона и не пикнула! Думала, он продолжит колотить ее, на крики сбежится кабацкий люд, она будет посрамлена уже тем, что ее, великолепную и прекрасную, метелит муж как простую бабу. А Ленчик пошел прочь. Он задыхался от нехватки воздуха, без которого даже рыбы не живут. Вот такая история…
В ее состоянии управлять автомобилем – равносильно самоубийству. Когда внутри клокочет от гнева, упускаешь из виду то светофор, то дорогу, пару раз Люка чудом избежала столкновения. Она с горем пополам добралась, влетела в дом и – на кухню, но мужчин там не было. Где они? Люка ворвалась в комнату Гектора и Хока, не постучавшись, а они конечно же еще спали. Она сдернула одеяло с Гектора:
– Гек! – Он повернулся на другой бок, зашарил рукой по постели, в это время Люка сорвала одеяло с Хока. – Подъем! Живо встали!
В группе из четырех человек бремя руководителя взял на себя сорокалетний Гектор не как старший по возрасту, а как профессиональный воин в недалеком прошлом. Получился подряд ликвидаторов из бывших спортсменов и военных, ведь Люка в свое время занималась биатлоном. Дожив до первых седин, Гектор не приобрел ничего, кроме машины седьмой модели и свободы. Но если семерка нужна как средство передвижения, то избыток свободы, прямо скажем, не большое достижение в жизни. Есть у него хрустальная мечта – создать ядро, вокруг него сплотить группу, которой сам черт не страшен, все зависят друг от друга, все связаны между собой. Связаны – значит, ответственны, все в одном кулаке, конечно, в кулаке Гектора.
А пока здесь и сейчас ему не дают насладиться хрустальной мечтой, которая приходит в снах. С маниакальным упорством Люка тормошила мужчин, словно в доме вспыхнул пожар, к тому же угрожала: если сию минуту оба не поднимутся, она выльет на них по ведру воды. С нее станется. После угроз Гектор принял сидячее положение, взглянул на часы и выпятил нижнюю губу:
– Ты что, не ложилась?
– У меня бессонница! – огрызнулась Люка. – И новости.
– А через пару часов нельзя рассказать? – потирая плечи, сонно пробормотал Хок.
– Нет! – рявкнула она. – Через пять минут жду вас на кухне! Не придете – пожалеете!
Сказала и – фрр из комнаты! С собой Люка унесла сгусток отрицательной энергии, которую сменила позитивная тишина, в самый раз упасть на подушку и часиков пять провести с хрустальной мечтой. Между прочим, полноценный отдых способствует качественному перевариванию плохих новостей, а новости, судя по Люке, из ряда вон.
Конечно, Гектор не улегся на кровать, он глянул в сторону Хока, с ухмылкой, кряхтя, опустил ноги на пол и растирал ладонями лицо, заставляя себя избавиться от остатков сонливости. Значит, требованию Люки он решил подчиниться. В редких случаях Гектор позволял ей покомандовать, данный тактический прием давал положительный результат: из мегеры выходил пар, и какое-то время она не демонстрировала строптивость.
Когда они пришли на кухню, керамические кружки уже дымились на столе, сама же Люка стояла у окна, держа в одной руке сигарету, в другой – кофе. Мужчин она не удостоила ни взглядом, ни поворотом головы (хотя бы), оба вынуждены были любоваться ее спиной и тугим задом, обтянутым короткой трикотажной юбкой. А это уже вызов. Гектор не терпел пренебрежительного отношения к себе и не упускал случая поучить «распоясавшийся личный состав» уважительности. Однако сегодня он не стал учить ее уму-разуму, уселся за стол, громко размешивая сахар в кружке, на спокойной ноте сказал:
– Мы слушаем тебя.
– Гек, ты знал, кого мы валим?
О, Люка взяла тон начальника колонии для несовершеннолетних, Гектор, напротив, оставался хладнокровным и миролюбивым:
– А в чем дело?
– Повторяю… – Наконец она развернулась к нему, уставилась в глаза, свирепая, как незнамо кто! – Ты знал, кого нам заказали?.. Молчишь?.. Значит, знал. Знал и не сказал нам!
Почуяв надвигающуюся грозу, тем более молнии из глаз Люка метала беспрерывно, Хок поднялся со своего стула, призывая к миру:
– Люка, Люка…
– Что?! – взревела она, ахнув кружкой по столу.
Кружечка – надвое! Остатки кофе растеклись по пластиковой столешнице грязными потеками с мелкими крупинками. Чтоб окончательно не потерять контроль, Люка отошла к окну и смачно задымила, ну прямо как пробудившийся вулкан.
– Спасибо, что не по голове, – индифферентно промямлил Гектор, глядя на кофейную кашицу.
Он человек мощного сложения, следовательно, как бы ни бунтовала Люка, сила на его стороне. Не только физическая. По лицу с крупными и не притягательными чертами, которые бросались в глаза из-за отсутствия прически (волосы у него стрижены коротко, как у зэка), любой без труда прочтет, что и морально Гектор способен раздавить. Его спокойствие напугало Хока, следовало остудить Люку, пока она не получила заслуженную оплеуху:
– Чего ты разоралась? Можешь нормально объяснить, что произошло?
– Могу! – К сожалению, ее состояние не поддавалось охлаждению. – Мне не спалось, я как чувствовала, что у нас большие проблемы. Поехала на рынок за продуктами, а там одна молочница другой молочнице, стоя за прилавком и разливая молоко, рассказывала, что у них в деревне прокуроршу завали… то есть застрелили. Значит, Гек, ты знал, что нам поручено завалить прокуроршу…