– Держи его, Рома! – Марин перепрыгнул обоих и помчался за краснюком.

Среди небольшого количества людей на улице Люка сразу заметила выбежавшего из здания аэровокзала Чику, он бежал к ней. Она открыла дверцу со стороны пассажира, чтоб сэкономить ему секунды, завела мотор, ногу занесла над педалью… и вытянула шею. Нет, Илья не появился! Вместо него бежал высокий молодчик. Ну, тут все понятно: раз оба бегут, значит, первый убегает, а второй догоняет.

Чика залетел в салон, захлопнул дверцу, гаркнув:

– Трогай!

– А Хок? – спросила Люка, глядя в лобовое стекло и не опуская ногу на педаль.

– Я сказал, трогай! Мы попали в ловушку…

– Нет. Будем ждать.

– Ты что, не видишь?! Вон того?.. У него ствол!..

– Без Хока – нет! – огрызнулась Люка. – Пешком топай…

Она осеклась, увидев перед носом лезвие ножа, которым не колбасу режут, впрочем, для колбасы он тоже сгодится. Люка приподняла одну бровь, скосила глаза на нож. Она не испугалась, отнюдь, выражение ее лица было преподлым, чем ошеломило Чику. Его глаза бегали туда-сюда, по лицу текли струи пота, а преследователь – он уже вот, рядом, поднимает ствол… Чика приложил лезвие к шее Люки и зарычал на манер раненого зверюги:

– Гони, сучка, а то я тебя чикну на хрен!

– А я успею выстрелить, – хладнокровно сказала она. – И ты сдохнешь раньше, чем я.

Ну конечно! Люка ткнула в его живот дулом пистолета. От игры ва-банк до полной победы Чика отказался, видно же сразу, что у девки не все дома, возьмет и пальнет. А ранение в живот – страшная штука, это больно и очень больно. К тому же смертельно, особенно если стреляют в упор. Чика упал на спинку, закрыл лысые очи и матерился, как зверь, однако беззвучно.

– Трогай… – взмолился он. – Перестреляет нас.

– Заглохни, – упрямо сказала Люка, стиснув зубы. – Не выстрелит. Он закона боится, ему за каждую пулю по десятке накинут. Открой заднюю дверцу!!!

Последнюю фразу она отчаянно прокричала, одновременно нажимая на педаль газа, потому что из аэровокзала выбежал Илья.

Когда срывается махина на колесах и несется на тебя, а ты всего в нескольких метрах от нее, то увернуться невозможно, если на долю секунды задуматься о том, что грозит смерть под колесами.

Марин не задумался и успел. Его все равно задело. Но какое счастье, когда, встретившись лицом с асфальтом, понимаешь, что все-таки остался живым, несмотря на боль в теле. Он перекатился на спину и, приподнявшись на локтях, увидел: джип едет на бешеной скорости вдоль аэровокзала, разгоняя прохожих, тормозит, визжа колесами…

Второй похититель нырнул в джип, как торпеда, – дверца была открыта. Эх, не успели ребята из охраны схватить его за ноги и вытащить, авто с болтающейся дверцей и торчащими ступнями унеслось. Марин целился по колесам и не выстрелил. Тоже не успел. А за рулем, кстати, сидела дама.

8

Въехав в парковую зону, где плотным пятном на землю падала тень, а из живых душ только птички летали, Люка затормозила. Потом она выпрыгнула из машины, стремительно обошла нос и распахнула дверцу:

– Выметайся!

– Че ты, че ты! – Чика не собирался выходить, а сдвинулся ближе к рулю, видно, компания ему понравилась.

– Выметайся, я сказала! – взревела фурия. – У нас бросают только мертвых, тебя Гек не учил?

Еще чуть-чуть, и она вцепится когтями в глаза, Чика упредил бросок, выставив ладони и заговорив скороговоркой:

– Про что базар, Люка! Нам свезло, что он палить не стал, а то б на хрен… Ты ж не в курсе! В сортире, когда брали пацана, то не пацан был! И этот выскочил, как хрен знает кто. Я – ходу, думал, Хок – за мной. Некогда было оглянуться…

– Он о чем? – адресовала она вопрос Хоку.

– Пацаном Шатуна одели взрослого парня, – сказал тот.

– Не понимаю! – рявкнула Люка.

– Подстава была! – объяснил Чика. – В тачке ехал один пацан, а в аэропорту другой торчал. На этого они ловили нас, сечешь?

– Нас? Интересно… – протянула Люка, поставив руки на пояс. – А кто им сообщил, что мы будем брать мальчика? Ты?

– Охрене… Хок, слышишь? Что она несет, скажи! – возмутился Чика. – Ты че, мухоморов покушала? А то б я от них… да? Во дает!

Люка опустилась на травку рядом с колесом, обхватила голову руками, поставив локти на колени, и затихла. Она молчала до тех пор, пока Хок, расстелив плед, не позвал ее:

– Иди, поешь.

Еда нехитрая: батон, консервы, сливочное масло, сыр и сок в пакете. Вчера Чика заикнулся, мол, выпить бы, да его быстро обломали: сухой закон, вот поработаем и – пей, хоть залейся. Закон большинства действовал и здесь, поэтому, не зная, чью сторону примет Хок, Чика сидел в машине, не решаясь присоединиться к парочке.

– Люка, – зашептал Хок, – а с Чикой что?

– Зови, – нехотя процедила она.

Ее решение продиктовано нуждой: вдвоем справиться с поставленной задачей невозможно, а искать кого-то – дело пропащее. Чика хоть из команды Гектора, который обязательно проверял людей на стойкость и вшивость. Минут пять ели под чириканье птиц, шелест листвы над головой и под стрекот насекомых.

– У Шатунова есть жена, – сказала Люка, отложив рыбные консервы. – Бывшая. Зовут Тата-Татьяна. Заказчик дал два ее адреса – ресторана и домашний.

– Бывшая? – хмыкнул Чика. – Кому нужна бывшая?

– Надо сначала с ней увидеться, узнать, какие у них отношения. Может, они дружны – так бывает. Тогда она будет нам полезна. Значит, вместо мальчика был другой? Интересно. Ну? Поели? Поехали.

В машине она пересчитала деньги.

Снова он

Второй детектив принес Ксении сведения первым, в связи с известными событиями они казались нелепыми: стать королем ликера с водкой пожелал Белик и через подставных лиц вел переговоры с Шатуновым. Да, тот самый Белик, который Тату… Впрочем, Генка ни при чем. Это же она позволила юбку задрать, к тому же они не были закадычными друзьями, так что лично к Белику у Шатуна претензий не могло быть.

Время течет, изменяется, меняется строй, наступают перемены. А отец Гены неизменно держал руководящий руль, будучи уже не партийным боссом, а главой администрации города, заодно приобретя большие проблемы внутри этого гадючника. Рискуя навлечь на себя благородный гнев правителя, Ксения вызвала его сына. Некстати вызвала, «доброжелатели» могли подло использовать ситуацию против отца.

Гена приехал в прокуратуру, эдакий кавалер почетного легиона раскрасавцев планетарного масштаба, недоумевающий и негодующий. Небрежно откинув полы моднейшего длинного пальто, он водрузил свой изящный зад на стул, сцепил на колене руки в тончайших перчатках и приподнял одну бровь. Эффектно. Наверное, Ксения должна была упасть в обморок, сраженная Геной наповал, а она просматривала документы, заставив Аполлона теряться в догадках.