— Шутка! — проорал Марк, касаясь затылка. Белобрысый Пол Ричардсон вернулся на место.
Поверила тетка или нет, Марк проверять не стал. Распахнув дверь, он вылетел на крыльцо — и чуть не наступил на Лауру. Та сидела на верхней ступеньке и судорожно курила. Рыжий огонек на конце сигареты вспыхивал с каждой затяжкой жерлом крохотного вулкана.
— Я не знал, что ты куришь, — глупо сказал Марк.
— Много чего ты не знал, — ответила, не оборачиваясь, дочь сенатора.
Этой ночью Марк, впервые за долгое время, сумел уснуть. Последние три дня мешало отсутствие век — даже слабенький свет от гостиничного фонаря казался нестерпимо ярким и резал обнаженные глаза. А при Оле… При Оле Марк не спал никогда. Нырял в сон, отталкивался от дна и, задыхаясь, выскакивал на поверхность. Он смертельно боялся хоть на минуту ослабить контроль. Боялся, что зыбкая пленка сна однажды станет тверже камня и в мир отправится нечто, похожее на Марка Салливана, но им не являющееся.
…Любознательная владелица гостиницы уже приготовилась вызвать полицию, когда Салливан проник в ее офис и покачал перед носом толстухи золотой викторианской цепочкой. Это мигом избавило женщину от солидной доли любопытства. Постояльца зовут Пол Ричардсон, и к нему прибыла невеста. А больше знать ничего не надо, вредно знать лишнее.
Лаура держалась. Она не плакала, хотя, оборачиваясь, Марк несколько раз замечал, как жалко дрожат ее губы. Она не плакала и ни о чем не выспрашивала, только, взяв в руки скрытые под перчатками ладони Марка, тихо и серьезно сказала:
— Обещай мне, что ты выздоровеешь.
— Постараюсь.
Шутливый тон Лауру не устроил.
— Я знаю, что ты можешь. Ты можешь сделать все, что захочешь, Марк, я знаю. Так вот обещай мне, что ты захочешь поправиться.
— Я хочу. Честно.
Лаури еще минуту внимательно глядела ему в глаза — в голубые, выпуклые глаза Пола Ричардсона — и удовлетворенно кивнула. А затем принялась хозяйничать. Во-первых, сходила на кухню и сварила кофе. Во-вторых, с отвращением выгребла пластиковую, в засохшей бурой корке простыню из-под шкафа и отстирала ее в ванной. Она порывалась вымыть и самого Марка, но викторианец представил, как красной, ободранной тушей стоит под тепленькими струями, а Лаури омывает его ноги, — и не позволил. Тогда она уложила его в постель, предварительно заставив снять желтый дождевик, который Марк нацепил на себя вместо одежды. Маску он снять отказался.
Девушка села рядом, подогнув ноги.
— Рассказать тебе что-нибудь?
— Не надо.
— Тебе не интересно, как я жила на Терре?
— Хорошо. Как ты жила на Терре?
— Я была русалкой.
Салливан хмыкнул. Он, конечно, знал все об операции.
— И каково это — быть русалкой?
— Плохо, — вздохнула Лаура. — Летом еще ничего. А осенью, когда штормит и над заливом несутся тучи рыжего песка… Вода совсем мутная, и в ней плохо видно утонувшие корабли.
— А зачем тебе утонувшие корабли?
— Ну как же, Марк? Разве ты не знаешь, чем занимаются русалки? — улыбнулась девушка.
— Заманивают суда на рифы своей песней?
— Это земные русалки. А терранские русалки добрые. Они спускаются к мертвым морякам и говорят с ними, рассказывают им, что творится наверху, — и морякам кажется, что они все еще немного живые.
— Жестоко.
— Почему?
— Потому что немного живым, Лаури, быть недостаточно.
— Ты устал. Тебе нужно поспать.
— Не получается. Глаза закрыть не могу.
— Давай я тебе закрою.
— Как?
— А вот так, — и Лаури накрыла лицо Марка ладонями.
Если девушке и было противно прикасаться к открытым ранам, она никак этого не показала.
— Так и будешь сидеть всю ночь?
— Ага, так и буду.
Марк подумал, что скоро ей надоест, и это была последняя на сегодня мысль. Он уснул. Ему ничего не снилось.
Разбудил Марка яркий утренний свет, бьющий в щель между занавесками. В комнате пахло кофе. На улице сверкало солнце, начисто отмытое вчерашним дождем. Как ни странно, блеск этот больше не ранил. Марк сел, потянулся и увидел Лаури. Девушка устроилась на стуле, подвернув под себя ногу. Перед ней висело открытое окно программы, и там бежали какие-то строчки… забытый вчера файл с вайолетской ДНК. Программа, которую запустила Лаури, называлась GeneBlast и занималась сравнением нуклеотидных последовательностей. Марк уже не раз прогонял через нее вайолетские гены… но у Лаури была открыта другая датабаза.
Он встал и подошел к столу. Лаури обернулась. Тонкие темно-русые брови девушки были сведены к переносице.
— Марк… Ты же не злишься, что я залезла в твои файлы? Ты ведь сам мне предлагал.
— Не злюсь.
— Ты говорил, что не нашел генов, похожих на вайолетские, у современных людей. Вот я и подумала…
— И ты подумала, что стоит проверить архантропов. Молодчина.
Девушка улыбнулась:
— Ага, я молодчина. Прикинь, если все питекантропы или неандертальцы были телепатами. Нобелевка у нас в кармане, коллега.
Марк всмотрелся в экран. Лаури сравнивала вайолетские последовательности с геномами трех предковых человеческих видов: австралопитеки, Homo Erectus, неандертальцы. В крайнем правом окне, в том, куда загружена была неандертальская датабаза, побежали красные строчки совпадений… Марк мягко потеснил девушку от комма.
— Эй, я тоже хочу посмотреть!
Проигнорировав ее возмущение, Марк уселся на стул и предложил не оборачиваясь:
— Спустись на кухню. Здешняя хозяйка печет чудесные булочки.
За спиной фыркнули. Простучали частые шаги, хлопнула дверь. Марк не оглянулся. Он уже разворачивал новые окна и открывал архивы с пробами, взятыми у викторианцев.
Два часа спустя Марк сидел перед коммом и любовался красной временной шкалой, на которой было отмечено несколько точек. Триста тысяч лет назад — возникновение вида Homo Neanderthalensis. У всех неандертальцев, от самых первых и до последних, вымерших двадцать четыре тысячи лет назад, в геноме обнаружились вайолетские последовательности. Лаури не зря поминала Нобелевку. Похоже, неандертальцы действительно были телепатами.
Сто тысяч лет назад произошли сразу два события. Во-первых, появились древнейшие предки современных людей. Во-вторых, в ДНК тогдашних неандертальцев отпечатался метильный след. «Эпигенетическая подпись», признак активных личинок. К сожалению, методы генетической датировки не позволяли установить, что случилось раньше, но Салливану отчего-то казалось, что сначала вылупились личинки. А затем… затем секен нашел замену нечистому племени. У первых, африканских сапиенсов — Марк просмотрел сотни файлов с расшифровками нуклеотидных последовательностей — не было метильного следа. Они оказались иммунны к инфекции. Секен предусмотрел почти все, кроме одного.