Джейк рванулся вперед и обхватил Кайла за талию, прижавшись щекой к его животу:

— Я рад, что ты вернулся, папа.

Он обнял Джейка, сожалея о том, у него целых восемь лет не было возможности сделать это. Тори залаяла.

Из-за дуба появилась Виктория.

— Ты должна была ждать в доме, — заметил Кайл и отпустил Джейка.

Она, хромая, подошла к сыну и обняла его за плечи:

— Дорогой, я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Когда мама забеременела, она была очень молодой. Папа уехал. Я осталась одна, и мне было страшно. Какое-то время я сожалела о том, что беременна. Но потом я почувствовал, как ты начал толкаться.

— Это я начал заниматься карате, — вставил Джейк.

— Да. — Виктория улыбнулась. — И потом я не могла дождаться появления на свет моего малыша, вынашивая которого обожала поедать клубнику, смоченную в укропном рассоле, и жареный арахис в ванильном йогурте.

— И вяленую говядину, — гордо добавил Джейк.

Виктория шутливо рыгнула, и оба рассмеялись. Сердце Кайла заныло при мысли о том, что он не имел возможности бегать по магазинам, удовлетворяя сумасшедшие гастрономические потребности Виктории во время беременности, не видел, как растет ее живот, не ощущал, как толкается в животе их ребенок.

Она обхватила ладонями лицо Джейка и немного наклонилась вперед, чтобы их глаза оказались на одном уровне:

— Ты должен знать, что я люблю тебя всем сердцем с тех пор, как ты родился.

Джейк вытер глаза и оттолкнул руки матери:

— Хватит со мной нежничать. — Он повернулся к собаке, которая каталась по покрытой листвой земле. — Тори нужно помыть.

— Да, — согласился Кайл.

— Можно я помогу ее помыть? — спросил Джейк.

— Эта собака не войдет в мой дом, — заявила Виктория. — Она грязная. — Женщина оглядела Джейка с головы до ног. — И посмотри на свои кроссовки. Вечно они у тебя перепачканные.

— Извини, мама.

— Я куплю ему новые кроссовки, — предложил Кайл.

Виктория строго посмотрела на него:

— Я могу сама купить сыну кроссовки, если нужно.

— Но у нас нет лишних денег, — процитировал Джейк слова матери, словно слышал их сотни раз, потом обратился к Кайлу: — Можно мне пойти с тобой и выбрать кроссовки?

— Конечно, — сказал он.

— Нет, — тут же возразила Виктория. — Для начала маме и папе нужно кое-что обсудить.

Кайл понимал, что Виктория намеренно все усложняет. Однако он не переживал. Он не забыл, как следует обращаться с ней и заставить обнажить душу, которую она тщательно прятала под толстой броней, защищаясь от целого мира. Конечно, предстояло приложить титанические усилия, чтобы Виктория показала свое истинное лицо, но дело того стоило.

— Уже смеркается, — сказала Виктория. — Нам лучше вернуться в дом.

Как только она снова оступилась, Кайл подхватил ее на руки:

— Я не понимаю, почему ты упрямишься. Ты должна меньше ходить, чтобы не травмировать лодыжку. Я отнесу тебя.

Она начала было извиваться в его руках, но он покрепче обхватил ее и пошел вперед.

— Отпусти меня, — настаивала молодая женщина.

Кайл словно оглох.

Она стала извиваться сильнее и попробовала колотить его.

— Отпусти меня, я не шучу. — В ее голосе послышалась паника.

Наконец Кайл поставил ее на ноги. Она отшатнулась от него, тяжело дыша. Ее взгляд был диким и испуганным. Виктория вела себя точно так же, как недавно в своем кабинете.

Не подозревая, в каком состоянии пребывает его мать, Джейк спросил:

— Мама, а помнишь, как ты говорила, что любила папу, а он любил тебя, поэтому я у вас родился?

— Да, — едва выдохнула она.

— Теперь, когда он вернулся, вы поженитесь?

Ужас, отразившийся на ее лице, был бы смехотворным, если бы не серьезность вопроса Джейка.

Виктория сглотнула, помассировала шею и покачала головой.

— Нет, дорогой, — сказала она, глядя на Кайла. — Мама и папа никогда не поженятся. И не думай об этом. И не трать время, пытаясь изменить мое мнение, потому что у тебя ничего не получится.

* * *

Тем же вечером Кайл вспоминал события прошедшего дня, потягивая пиво в одном из трех городских баров. Приглушенное освещение и мрачная темная деревянная мебель соответствовали его настроению. Несколько парней крутились вокруг бильярдных столов. Еще двое играли в углу в дартс. На большом экране над барной стойкой демонстрировался баскетбольный матч команды местного колледжа. До Кайла никому не было дела, кроме бармена, который наполнял его пивную кружку сразу же, как только клиент ее осушал.

К сожалению, опьянение не позволило Кайлу найти выход из сложившейся ситуации. Он не собирался жениться и не понимал, почему его так ранило яростное заявление Виктории о том, что мама и папа Джейка никогда не поженятся. А почему она считает, что приняла окончательное решение? Может быть, теперь, когда он вернулся в город, у него появился шанс все исправить? Кто знает, возможно, им действительно суждено быть вместе.

Его развеселила собственная сентиментальность. Черт побери, ему нужно отвлечься. Как будто по мановению волшебной палочки какая-то женщина прижалась к спине Кайла и чрезвычайно чувственным голосом проворковала на ухо:

— Эй, детка, я слышала, что ты вернулся в город.

Глава 4

Виктория, плохо переносившая лифты и ограниченные пространства, была вынуждена вдыхать приторный запах духов пожилой женщины и слушать болтовню двух молоденьких медсестер, которые только что окончили колледж. А ей следовало подумать о важных вещах. Например, о переводе из реанимации в отделение реабилитации пациентки, чье появление примерно через час приведет к хаосу. Сильнее лифтов Виктория не любила только беспорядок и хаос. Расстегнув жакет, она поправила на плече ремешок портфеля.

Второй этаж.

— Я наконец-то вчера увидела доктора К., — сказала одна из медсестер, высокая блондинка, и нажала на кнопку четвертого этажа пальцем с неподобающе длинным красным ногтем. — В кафетерии. Ты правильно его описала. Он настоящий красавчик.

— Кто бы сомневался, — усмехнулась вторая медсестра, брюнетка с роскошными волосами, которые следовало по меньшей мере стянуть в хвост, чтобы выглядеть профессионально. — Я выйду за него замуж. Представляешь, я — жена врача.

«Кайл не лечащий врач и не врач-консультант, тупица ты сопливая», — подумала Виктория. И зачем она поехала на лифте? Ну поболели бы у нее лодыжка и колено, но зато она спокойно поднялась бы по лестнице, не слушая подобные разговоры.

Третий этаж.