Я впервые не пыталась загнать его вглубь, не пыталась сопротивляться, а позволила проявиться полностью и взглянуть моими глазами всего на секунду. Всего на один короткий миг, поскольку сознавала, что при первой возможности вампир окончательно овладеет мной, проникнет во все уголки мозга.
Но после того как я повернула меч горизонтально, потом описала в воздухе дугу вокруг своего тела и спрятала клинок в ножны, я ощутила глубокий вздох вампира — теплый и протяжный, словно вздох удовлетворенной женщины.
Я поцеловала рукоять меча — моего меча, — затем перехватила левой рукой и вернулась в дом. Джефф, Катчер, Линдси и дедушка собрались вокруг стола в столовой, а Мэллори стояла у сервировочного столика и резала кокосовый пирог.
— Вот это да! — воскликнул Джефф, переводя взгляд с катаны у меня в руке на Катчера. — Ты отдал ей меч?
Катчер кивнул, посмотрел на меня и приподнял бровь:
— Давай посмотрим, как она работает. А у него есть?
Я удивленно моргнула, перевела взгляд на Джеффа, потом на дедушку:
— У кого и что есть?
— Смотри на Джеффа, — посоветовал мне Катчер. — И скажи, есть ли у него оружие?
Я удивилась еще больше.
— Просто попытайся, — настаивал Катчер, едва скрывая свое разочарование.
Я вздохнула, но уставилась на Джеффа и, нахмурив брови, изучала его фигуру, пытаясь определить, какого трюка от меня ждут.
— Что я должна…
— Если ты его не видишь, — прервал меня Катчер, — то закрой глаза и попытайся почувствовать. Освободи свои мысли и постарайся вдохнуть ощущения.
Я опять кивнула, хоть и не имела ни малейшего представления, о чем он толкует. Но послушно закрыла глаза, стоя лицом к Джеффу. Я старалась очистить мозг от всех посторонних мыслей и сосредоточиться на том, что было прямо передо мной, а именно на костлявом оборотне, отлично управлявшемся с компьютерами.
И вдруг я что-то заметила.
Я почувствовала. Какой-то намек. Различие в его плотности, в его ощущении. Различие в исходящих от него вибрациях.
— Там… там… — Я открыла глаза, взглянула на Джеффа, потом повернула голову к Катчеру. — На нем что-то есть. Сталь. Нож или что-то похожее.
По крайней мере, мне так показалось.
— Джефф?
— У меня вообще нет никакого оружия, — возразил Джефф.
Но все же он поднялся со стула и запустил руку в карман. На глазах у нас он вывернул его. Пусто. Джефф перешел ко второму карману и вдруг вытащил небольшой, обмотанный черным шнуром нож, лезвие которого было закрыто черными ножнами. Он положил нож себе на ладонь и с изумлением окинул нас взглядом:
— Это не мой.
Катчер, подойдя к нему, хлопнул по спине:
— Это мой нож, Джеймс Бонд. Я бросил его тебе в карман, пока ты строил глазки Мэллори.
Джефф моментально покраснел, а Катчер забрал у него нож и спрятал в свой карман.
— Я не строил глазки Мэллори, — извиняющимся тоном произнес Джефф, глядя, как Мэл идет к столу с тарелкой нарезанного кокосового пирога. — Не было этого, — настаивал он, повернувшись к Катчеру. — Это слишком банально.
— Зато понятно, — со смехом ответил Катчер.
— Ну раз все так хорошо закончилось, — вмешалась Мэллори, поставив передо мной тарелочку с куском пирога, — давайте есть.
И мы ели, пока мне не стало казаться, что живот сейчас взорвется, как перезрелый кокос. Домашняя еда была невообразимо вкусной, и сладкий кокосовый пирог оказался превосходным десертом. И когда наши желудки уже не могли вместить ни кусочка, а дедушка начал зевать, мы начали собираться домой. Я опоясалась мечом и взяла коробку с кожаным костюмом.
Загрузив машину подарками и оставшимися пирожными, я вернулась, чтобы попрощаться с дедушкой, но нечаянно наткнулась на обнимающихся Катчера и Мэллори.
Они стояли в углу столовой, держа друг друга за бедра. Катчер сверху вниз смотрел в лицо Мэллори, и в его глазах светилось такое почтительное восхищение, что у меня сжалось горло. Мэллори отвечала на его взгляд, не отводя глаз, не хлопая ресницами, и на ее лице читалось то же самое выражение взаимного преклонения.
И меня охватила самая мерзкая, самая тошнотворная ревность, какую я когда-либо испытывала.
Что бы я почувствовала, встретив такой взгляд? Что могло во мне, в моей душе вызвать такое же восхищение? Такое преданное преклонение?
Даже когда мы были моложе, мужчины в основном клубились вокруг Мэллори. А я оставалась хорошенькой, слегка странноватой подружкой. Она была богиней. Мужчины покупали ей напитки, предлагали номера своих телефонов, номера банковских счетов и свое время, поездки на роскошных «БМВ». А я все это время сидела рядом и вежливо улыбалась, пока они окидывали меня оценивающими взглядами, пытаясь решить, стану ли я препятствием к их желанной цели — голубоглазой блондинке Мэллори.
Теперь у нее есть Катчер, и она снова стала объектом восхищения. Она нашла своего друга, спутника и защитника.
Я попыталась превратить ревность в любопытство и представить себе, что значит чувствовать себя такой желанной в самом глубоком смысле этого слова. Я старалась не завидовать лучшей подруге, ее звездному часу, ее истинной любви.
Но у меня не слишком хорошо получалось.
Я все равно завидовала лучшей подруге, почти сестре. И немного ненавидела себя за то, что ревновала к счастью, которое она заслужила. Но когда Катчер поцеловал ее в лоб и они оба с улыбкой посмотрели на меня, я ощутила, что и в моей душе живет надежда.
На следующий вечер я проснулась готовой к бою. Но не с серийным убийцей. И не со взбунтовавшимися нимфами или вампиром-бродягой. Даже не с мастером, которого всячески старалась избегать.
На этот раз я решила встретиться с Элен. Я не слишком хорошо вела себя при нашей первой встрече, но вряд ли это было так уж необычно, если учесть условия нашего знакомства и те шокирующие обстоятельства, с которыми она пыталась меня примирить. Но я теряла место в своем доме — в доме Мэллори, — уступая его Катчеру. Мне было нужно место, где можно было бы спрятаться от солнечного света. Пришло время просить позволения переехать в Дом Кадогана.
Меня совсем не радовала эта перспектива, но альтернативные варианты были еще хуже. Я не могла переехать к родителям. Вряд ли они это позволили бы, а общаться с отцом у меня лучше всего получалось, когда между нами было несколько районов Чикаго.
Снимать квартиру я тоже не могла. В Доме Кадогана платили неплохо, но этого было недостаточно, чтобы оплачивать квартиру в Чикаго для себя одной. А для жизни в пригороде я еще не была готова и уж тем более не хотела обрушивать проблемы своей сверхъестественной сущности на плечи еще одной соседки. Кроме того, квартира в любом другом месте, кроме Гайд-парка, не решила бы проблемы времени — в критический момент мне пришлось бы тратить время на то, чтобы добраться до Дома Кадогана.