— Нет.

— Я должна… Ты же сказал… Мы ничего не значим друг для друга.

— Лгунья.

Правильно. Она лгунья. И ее тело предало все, что она пыталась внушить себе с того дня, когда вновь произнесла вслух имя Тэннера Харриса.

9

Эмбер задержалась в Маммоте на лишних два дня, потому что Крис не управился с делами вовремя. Милейн была счастлива и в то же время озабочена тем, как Эмбер справится потом в школе. Она позвонила учительнице, и та ее успокоила. К тому же Эмбер привезла с собой несколько учебников, и теперь вечерами они занимались. Карол пригласила девочку посмотреть конюшню, и Эмбер провела там день, учась кормить и чистить лошадей. Больше других ей понравился Кролик, которого она называла теперь «мой Кролик».

Лыжников приехало уже немало, и Милейн почти не виделась с Тэннером. Она говорила себе, что так и должно быть. Потому что, когда они сходятся вместе, происходит нечто, не поддающееся контролю. Пришлось убеждать себя, что это всего лишь физическое влечение. Впрочем, работа оставляла не очень много времени для размышлений.

Но ведь она работала не сутками. Уложив Эмбер, Милейн выходила на крыльцо и смотрела на другой берег. Она довольно быстро научилась распознавать его дом и привыкла к тому, что Тэннер приходит к озеру и стоит там несколько минут, прежде чем войти в дом. Каждый вечер она ждала его возвращения.

Милейн собиралась просить Берта отвезти Эмбер обратно в Бишоп, но позвонил Крис и сказал, что ему нужно побывать в паре магазинов в Маммоте.

— Пускай Эмбер будет готова, — заявил он. — Мы с ней покатаемся на лыжах.

Эмбер, конечно же, обрадовалась. Она хотела показать отцу, чему успела научиться за несколько дней. Милейн ничего не сказала, но она-то знала Криса. К ребенку он относился так же, как к бизнесу. Он ожидал, что дочери уже все под силу, хотя ей всего восемь лет.

Милейн оказалась права.

— Это любой сможет, — отверг он ее сомнения насчет прогулки по нетронутому снегу. — Там нет гор и полно спасателей.

— Дело не в этом, — тихо проговорила Милейн, стараясь держать себя в руках. — То, что легко для взрослых, не под силу малышу.

— Чего ты беспокоишься? — Когда речь заходила о его дочери, он считал себя вправе принимать решения единолично. — Когда-нибудь она будет живой рекламой моих лыж. Пора ей приобретать крылышки.

Эмбер так мало видела отца, что готова была на все, лишь бы услышать от него слова одобрения. Милейн еще раз попробовала упросить Криса не быть слишком требовательным с дочерью, но он не поддался.

— Чего ты боишься, Милейн? Она уже большая.

— Она маленькая.

— Да она навсегда останется маленькой, если ты будешь квохтать над ней. Послушай, мы уже не раз это обсуждали. Она моя дочь, и я принимаю решения.

Стараясь не выказать бессильную ярость, Милейн собирала вещи, которые могли понадобиться Эмбер в ближайшие несколько часов. Девочки не было дома, когда происходил неприятный разговор. Хотя бы в этом повезло. Впрочем, для Криса это не имело значения. Его абсолютная уверенность, что только он знает все, помогала ему в бизнесе. Но, к его несчастью, дочь не бизнес.

Милейн с улыбкой поцеловала Эмбер на прощание, а потом стояла у окна, хотя все равно ничего не видела из-за слез.

Она мечтала о пациентах. Хоть бы Тэннер пришел. Он-то уж точно согласился бы с ней. Согласился бы с тем, что касалось лыжной прогулки, но не преминул бы добавить, что это не ее дочь и она не имеет права вмешиваться в ее отношения с отцом.

— Знаю, — простонала Милейн. — Господи, да знаю я.

Пациенты появились, но день все равно тянулся очень медленно.

Наконец Милейн заперла дверь и, хотя ей надо было в магазин, поехала прямо домой. Борясь с подступившими слезами, она укладывала вещи Эмбер. Дважды подходила к телефону. Почему бы не позвонить Берту или Карол или кому-нибудь еще? На худой конец, можно позвонить Тэннеру и сказать, что ей не хочется быть одной.

Но у нее не было сил на друзей. К тому же Тэннер видит ее насквозь.

Услышав шум подъехавшей машины, Милейн выбежала на крыльцо. Крис вылез из машины, обошел ее кругом, открыл другую и протянул Эмбер руку. Когда малышка встала рядом с машиной, он, не оглядываясь, зашагал к дому. Эмбер поплелась за ним. Не обращая на Криса внимания, Милейн обняла девочку.

— Что случилось? Ты упала?

— Нет. Папа сердится. Он меня ждал… ждал…

Милейн повернулась к Крису. Черт побери, она же его предупреждала!

— Я думала, вы собирались отдохнуть. Куда же вы торопились?

— Торопились? Я хотел проверить лыжи. А как я могу их проверить, если мы еле тащимся?

Зная готовность Эмбер участвовать в любом соревновании, Милейн не сомневалась, что девочка сделала все, что могла. Если Крис не понимает…

— Тебе надо было пойти с кем-нибудь из взрослых, а не с ребенком.

— Наверное. Но… — Крис посмотрел на дочь. — Надо же нам когда-то побыть вместе.

— Конечно. Но только не так…

— Не начинай.

У Криса был недовольный голос, и Милейн попросила Эмбер пойти в дом и переодеться. Когда Крис последовал за ней, она его остановила.

— Что значит «не начинай»?

— Значит «не начинай». Мы уже все обсудили, Милейн. Ты подруга Эмбер. Я понимаю, что она не может обойтись без женского участия. Но ты ей не мать. А я отец.

Милейн словно ударили, и у нее хватило сил лишь на то, чтобы прошептать:

— Если бы все было иначе…

— Да. Знаю. Ты хочешь получить на нее права. Но этого не будет. Запомни.

Милейн знала. Сколько времени она умоляла его, и все напрасно. Крис и не помышлял делиться своими правами на Эмбер. И если он решит, что его загоняют в угол, то вообще не позволит ей видеться с девочкой. Что тогда с ними будет?

— Дай мне, пожалуйста, несколько минут, — срывающимся голосом попросила Милейн. — Я помогу ей переодеться и постараюсь успокоить.

— Понятно, — проворчал Крис. — Почему обязательно надо соревноваться в…

Она не собиралась с ним ни в чем соревноваться, но объяснять было бесполезно, и Милейн занялась девочкой. Растерла ей озябшие ноги. Обещала завтра позвонить.

Когда Крис заявил, что пора ехать, Милейн не стала тянуть время. Она взяла Эмбер за руку, усадила в машину и пристегнула ремень. Потом поцеловала в лоб, в нос, в щечки и махала рукой, пока видела лицо девочки в окне.

Чувствуя себя совершенно опустошенной, Милейн поднялась по ступеням и закрыла за собой дверь. Она села в гостиной и расплакалась.

Через полчаса, вновь обретя способность разговаривать с людьми, она подошла к телефону и набрала номер.