Изольда услышала, как где-то открылась дверь, и увидела Надима в двух шагах от себя.
— Это двойные апартаменты. Мы соседи.
— О… — только и смогла прошептать Изольда, и вся окружающая ее роскошь сразу померкла рядом с ним.
— Думаю, что неплохо было бы принять ванну перед обедом. — Он выразительно поднял бровь.
— Я принимала душ перед отъездом, — тут же ответила она, но посмотрела в его глаза, представила, какая огромная здесь ванна, и покраснела.
Надим протянул ей руку:
— Пойдем, Изольда.
Несколько часов спустя, стоя перед зеркалом, в то время как Лина помогала ей с платьем, Изольда снова покраснела, вспомнив, что произошло незадолго до этого в ванне. Она едва успела вернуться, чтобы одеться. И сейчас, когда Лина сказала: «Вы так разрумянились, мисс Изольда, это от жары?» — она покраснела еще сильнее.
Она что-то попыталась сказать, но вместо этого послушно пошла за Линой, которая усадила ее, чтобы причесать.
Лина колдовала над ней очень долго, умело орудуя какими-то приспособлениями, больше всего напоминавшими орудия пыток, затем отступила назад и жестом пригласила Изольду посмотреть в зеркало.
Страх охватил Изольду, когда она направлялась к зеркалу. Как она могла забыть об этом хоть на минуту? Как она может снова подвергать себя такой опасности? Снова быть публично униженной? Потому что, как бы ни причесала ее сейчас Лина, сколько бы ни стоило ее платье, она все еще неуклюжая и некрасивая Изольда О'Салливан с ирландской фермы.
Она остановилась перед зеркалом и некоторое время не могла в него посмотреть. А потом все-таки сделала это. И не сразу узнала себя. На ней было длинное облегающее атласное платье цвета морской волны без бретелек.
Ее кожа казалась очень белой, грудь соблазнительно вздымалась. Длинные сверкающие серьги подчеркивали линию ее шеи, а Лине удалось уложить волосы в шиньон, из которого они спускались локонами. В волосах сверкал украшенный бриллиантами гребень.
Изольда почувствовала, как к горлу подступают слезы. В это время послышался стук в смежную дверь, и в комнату горделивой походкой собственника вошел Надим.
Он сразу же отпустил Лину, а Изольда смотрела на его отражение в зеркале. Он подошел и встал рядом с ней — на нем был идеально подходивший ему черный смокинг.
Он увидел слезы в ее глазах и нахмурился:
— Что случилось?
Изольда покачала головой и опустила глаза, изо всех сил пытаясь остановить подступавшие слезы.
— Ничего… Просто я… Я не могу. Это не для меня.
Он поднял ее подбородок:
— Ты со мной, Изольда. И ты будешь идти рядом со мной. Ты прекрасна… Разве ты не видела, какая ты красивая?
— Я некрасивая. Правда, я некрасивая. Мы войдем туда, и ты увидишь это. И тебе станет стыдно.
На секунду Надим подумал цинично, что Изольда просто хочет услышать комплимент, но потом увидел настоящее отчаяние в ее глазах. Полное неверие в себя. Он покачал головой:
— Кто-то убедил тебя, что ты некрасивая. Кто это был? Твой отец?
Изольда покачала головой:
— Нет, просто… — Она набрала в грудь побольше воздуха и попыталась взять себя в руки, ведь он не захочет слушать о ее школьном унижении. — Просто я никогда не была такой девочкой-девочкой. Я не привыкла к этому. Я привыкла к дому, к конюшням, к полям…
Надим повернул Изольду к зеркалу, положил руки ей на плечи и поцеловал очень нежно в щеку.
— Ты не можешь всю жизнь прятаться в конюшне. Ты красивая… прекрасная. — Он поцеловал ее в губы. — Здесь красивая… — Затем поцеловал в шею. — И здесь красивая… и везде красивая. Все женщины будут завидовать тебе.
Его глаза были так убедительны, что через какое-то время в ней зародилось и стало расти чувство, похожее на веру в себя. Он повернулся еще раз и сказал:
— У меня есть кое-что для тебя.
Он вручил ей изящную красную коробочку, отделанную золотом по краю. Изольда открыла ее и увидела золотой флакон на белом бархате.
— Что это?
Он улыбнулся:
— Аль-Омар известен своими духами. Я заказал их специально для тебя.
Ее сердце сжалось. Как бы ей хотелось, чтобы он не был таким внимательным! Тогда она смогла бы совладать с собой, смогла бы не поддаться его чарам.
Она положила коробочку дрожащими руками и открыла флакон. Это был смешанный запах роз, мускуса и каких-то неизвестных ей пряных трав.
Она позволила Надиму взять флакон и подушить ее шею, тщательно растерев пальцем. Затем он взял ее руку и подушил внутреннюю часть локтя, а затем ложбинку между грудей.
К тому времени как он закончил, она едва стояла на ногах. Он отложил духи и взял ее за руку. Уже в дверях Изольда остановилась и сказала:
— Спасибо за духи. Ты не должен был ничего заказывать мне, но они так хороши…
Надим изо всех сил старался не поддаться тому чувству, которое вызвали в нем ее искренние слова. Они еще раз напомнили ему о том, насколько эта женщина отличается от других, и о том, как он рискует. Но даже если и так… Он знал, что не сможет остановиться.
Он просто потянул ее за собой и сказал:
— Мы опоздаем.
Несколько часов спустя Изольда все еще была потрясена окружавшей ее роскошью. Здесь собралось по меньшей мере человек двести, среди них парочка кинозвезд, которых знала даже она.
Она познакомилась с султаном Садиком ибн Камаль Хуссейном перед ужином. Он был во многом похож на Надима. Высокий, красивый, крепкого телосложения. На нем тоже был смокинг. Только глаза у него были голубые. Он выглядел пресыщенным и циничным. А то, какой смотрел на приближавшихся к нему женщин, заставляло Изольду жалеть их.
Высокий и галантный султан стоял сейчас неподалеку от нее, окруженный льстивой толпой, и Изольде стало интересно, есть ли и у него тоже любовница.
В этот момент Изольда заметила, что кто-то приближается к ним, и радостно воскликнула:
— Джамиля! — Она посмотрела на Надима. — Я не знала, что Джамиля будет здесь. Мы могли бы приехать вместе.
Надим помрачнел и сказал:
— Я не знал, что она собирается сюда…
Когда Джамиля подошла к ним, они обнялись. Она выглядела великолепно в шелковом темно-синем платье. Ее роскошные черные волосы были красиво уложены, но она была бледна и казалась напряженной.
— Джамиля, что-то случилось? — спросила Изольда.
— Абсолютно ничего, — улыбнулась Джамиля.
Однако Изольда заметила, что Джамиля побледнела еще сильнее, когда увидела кого-то позади них.
Изольда повернулась. К ним приближался очень высокий и очень красивый мужчина. Что-то было знакомое в его лице, хотя она никогда раньше не видела его.