— Можно, я принесу работу вам домой?
— Брось в почтовый ящик. Это все?
Она закивала и сделала несколько мелких неуверенных шажков назад. Она уже была готова повернуться и убежать, когда я окликнул ее:
— Исабелла?
Она глянула вопросительно, и в глазах плескалось беспокойство.
— Почему ты выбрала меня? — спросил я. — Только не говори, что я твой любимый автор и прочую хвалебную чепуху, которой Семпере посоветовал тебе улестить меня. Если ты так сделаешь, то мы разговаривали с тобой сегодня в первый и в последний раз.
Исабелла колебалась всего мгновение. А потом посмотрела открытым взглядом и выпалила:
— Вы единственный писатель, которого я знаю.
Она смущенно улыбнулась и поспешила прочь со своей тетрадкой, неуверенной поступью и искренностью. Я видел, как она свернула за угол с улицы Миральерс и исчезла за собором.
5
Я вернулся домой примерно через час. Девушка ждала, сидя на ступенях у портала с пакетом в руках. Видимо, она вооружилась рассказом. Заметив меня, она встала и принужденно улыбнулась.
— Я говорил, чтобы ты бросила в почтовый ящик, — сказал я.
Исабелла кивнула и пожала плечами.
— В знак признательности я принесла немного кофе из магазина родителей. Колумбийского. Наивысшего качества. Кофе не пролезал в ящик, поэтому я решила, что лучше вас дождаться.
Подобное объяснение могло прийти в голову только начинающему романисту. Я со вздохом открыл дверь.
— Пойдем в дом.
Я поднялся по лестнице, Исабелла следовала за мной, отставая на пару ступеней, как комнатная собачка.
— Вы всегда завтракаете так долго? Это не мое дело, конечно, но так как я прождала вас три четверти часа, то начала волноваться, например, не подавились ли вы чем-нибудь, ведь я только что познакомилась с живым писателем, а с моим везением я бы не удивилась, если бы ему попала маслина не в то горло, и тогда конец моей литературной карьере, — на едином дыхании выпалила девушка.
Я остановился посередине лестницы и воззрился на нее с самым грозным выражением лица, какое сумел изобразить.
— Исабелла, чтобы мы поладили, необходимо установить ряд правил. Правило первое: вопросы задаю я, а ты на них только отвечаешь. Когда у меня нет вопросов, ты со своей стороны не выдаешь ни ответов, ни спонтанных тирад. Правило второе: я завтракаю, обедаю или витаю в облаках столько, сколько мне заблагорассудится, и эта тема не подлежит обсуждению.
— Я не хотела вас обидеть. Я понимаю, что правильное пищеварение способствует вдохновению.
— Правило третье: до полудня никаких саркастических замечаний. Договорились?
— Да, сеньор Мартин.
— Правило четвертое: ты не называешь меня «сеньор Мартин» даже в день моих похорон. Я тебе, конечно, кажусь ископаемым, но сам лично считаю, что еще молод. Более того, так и есть, точка.
— Как мне вас называть?
— По имени — Давид.
Девушка кивнула. Я открыл входную дверь и жестом пригласил ее войти. Исабелла замешкалась на миг, затем решительно шагнула в прихожую.
— Мне кажется, вы выглядите довольно молодо для своего возраста, Давид.
Я ошеломленно уставился на нее.
— А сколько, по-твоему, мне лет?
Исабелла оценивающе оглядела меня с ног до головы.
— Где-то около тридцати? Но вы их неплохо прожили, правда?
— Сделай одолжение, замолчи и свари кофейник бурды, которую ты принесла.
— Где кухня?
— Поищи.
Замечательный колумбийский кофе мы вкушали вместе, сидя в галерее. Исабелла держала кружку и искоса наблюдала за мной, пока я читал ее рассказ, который она принесла. Каждый раз, перевернув страницу, я поднимал голову и встречал ее взгляд, исполненный ожидания.
— Если ты будешь таращиться на меня, как сова, мы далеко не уедем.
— А что, по-вашему, я должна делать?
— Разве ты не рвалась мне помогать? Помогай. Допустим, найди то, что требуется убрать, и убери.
Исабелла оглянулась по сторонам:
— Тут все вверх дном.
— Лови момент.
Исабелла кивнула и отправилась на битву с хаосом и беспорядком, царившими в моем жилище, с решимостью полководца. Я прислушался к шагам, удалявшимся по коридору, и продолжил чтение. В рассказе, который она мне дала, почти отсутствовала сюжетная линия. С изысканной простотой, в точно подобранных выражениях она описывала чувства, мысли и разочарования девушки, запертой в холодной мансарде в квартале Рибера, откуда она наблюдала за городом и людьми, сновавшими по тесным и темным переулкам. Образы и печальная музыка ее прозы выдавали одиночество на грани отчаяния. Девушка, героиня рассказа, часами блуждала в мире своих грез и временами вставала перед зеркалом и резала руки и бедра осколком стекла, оставляя шрамы подобно тем, что угадывались под обшлагами рукавов Исабеллы. Я почти дочитал рассказ, когда заметил, что девушка смотрит на меня из дверей галереи.
— Что?
— Простите, что прерываю, но что находится в комнате в конце коридора?
— Ничего.
— Оттуда неприятно пахнет.
— Сыростью.
— Если хотите, я могу ее прибрать и…
— Нет. Комната не используется. И, кроме того, ты не прислуга, и тебе незачем заниматься уборкой.
— Я только хотела помочь.
— Помоги, сварив мне еще чашечку кофе.
— Почему? От рассказа вас клонит в сон?
— Сколько времени, Исабелла?
— Наверное, часов десять.
— И это означает?..
— Что никаких саркастических замечаний до полудня, — закончила Исабелла.
Я торжествующе улыбнулся и протянул ей пустую кофейную чашку. Девушка взяла ее и отбыла в направлении кухни.
К тому моменту, когда она вернулась с чашкой дымящегося кофе, я дочитал последнюю страницу. Исабелла села напротив. Я улыбнулся ей и невозмутимо пригубил отличный кофе. Девушка переплела пальцы и стиснула зубы, незаметно поглядывая на рукопись рассказа, которую я положил лицом вниз на стол. Исабелла продержалась с закрытым ртом всего несколько минут.
— И что? — спросила она наконец.
— Великолепен.
Она просияла.
— Мой рассказ?
— Кофе.
Она обиженно посмотрела на меня и встала, чтобы забрать свои странички.