Почти всю ночь Самолетов пролежал с закрытыми глазами, но без сна. В мельчайших деталях он восстанавливал свой последний день на кинофестивале и не переставал поражаться, насколько жизненны эти фантастические картины сна. Иногда он вставал и подходил к окну, за которым все так же лил холодный дождь и дул промозглый ветер. Темный пустынный двор наводил на него тоску и уныние, и Дмитрий возвращался на диван. Затем, включив лампу, он достал договор с Институтом мозга, рассеянно перечитал его и еще раз испытал то унижение, которое ему пришлось пережить утром. Дмитрий хотел было порвать бумаги, но вдруг его осенило. Он еще раз пробежал глазами Заинтересовавший его пункт и задумался.

Уснул Самолетов часов в пять утра, но до этого он составил план, который собирался осуществить днем. План сложился у Дмитрия в голове после того, как он более внимательно изучил договор. После чего Самолетов сообразил, что у него появился шанс поправить свои дела.

3.

Во второй половине дня Дмитрий вышел из дома и отправился к автобусной остановке. Его слегка пошатывало от двухнедельной внутривенной диеты и голода, но выражение лица было предельно спокойным и сосредоточенным, словно он точно знал, куда и зачем идет, и не сомневался в успехе. В одной руке Самолетов держал зонт, в другой — кейс. Погода была столь же мерзкой, как и накануне. Правда, ветер и дождь прекратились, и в воздухе висела водяная пыль. Это совсем не было похоже на тот виртуальный рай, где Дмитрий с Анной провели более восьми лет. Тем не менее Самолетов уже свыкся с мыслью, что жизнь кинозвезды–миллионера с мировым именем закончилась и надо как–то приспосабливаться к существованию в реальном мире.

Самолетов дошел до конца дома и краем глаза заметил, как из–за угла вышел человек и последовал за ним. Дмитрий мельком подумал, что это всего лишь совпадение, и не стал оборачиваться, но человек шел за ним по пятам до самой автобусной остановки. И только остановившись, Самолетов развернулся и увидел, что это Анна.

– Ты где была? — разглядывая жену, спросил он. Вид у Анны был очень усталый, она сильно осунулась, под глазами темнели круги, а черты лица настолько обострились, что он испугался за нее.

– На вокзале, — не глядя на мужа, в воротник ответила Анна.

– Ты хотела уехать в Орел к родителям? У тебя же нет денег, — смягчившись, проговорил Дмитрий и почувствовал, как к горлу подступает комок. По ее покрасневшим припухшим векам он догадался, что она не спала или почти не спала, не обедала, не ужинала, не завтракала и, скорее всего, голодная все это время пробродила по вокзальным лабиринтам.

– Я не хотела идти домой, — ответила Анна и, помешкав, добавила: — Боялась. — Она наконец подняла взгляд и испытующе посмотрела на мужа. — Понимаешь… мне показалось, что я тебе больше не нужна.

В это время подошел автобус, и Дмитрий не успел ответить ей, что, впрочем, спасло его от сложных объяснений с примесью вранья и жалости.

– Иди домой, поспи, — забираясь в автобус, сказал он.

– Нет, я с тобой, — испуганно ответила Анна и последовала за мужем. — Я одна не пойду. — И только когда автобус тронулся, она вспомнила и спросила: — Можно?

В транспорте было много народа, и Дмитрий с Анной всю дорогу молчали. Анна частенько украдкой поглядывала на мужа, как будто изучала профиль, но едва он поворачивался, тут же опускала голову. Самолетов прекрасно понимал смысл и значение этих смущенных взглядов. Жена так и не получила ответа на свои сомнения, озвученные на остановке. Она не представляла, куда они едут, элементарно боялась, что Дмитрий во второй раз оставит ее на улице или в метро и на этот раз уйдет навсегда.

Через полтора часа Самолетовы добрались до тихой улочки, где находился институт, и Анна наконец робко поинтересовалась:

– Зачем мы сюда?

– Нужно, — раскрывая зонт, сурово ответил Дмитрий. В его планы не входило посвящать жену в подробности задуманной операции, но она была с ним, и это меняло дело. — Я хочу скачать всю информацию, которую они получили от нашего эксперимента, а у них в компьютере уничтожить ее, — пояснил Самолетов, и супруги двинулись вдоль бесконечного железобетонного забора. — Если эти данные им нужны, я предложу выкупить их. Если нет, хотя бы узнаю, что они из нас выудили. А может, удастся продать информацию на телевидение. Я вчера перечитал договор. Там написано: мы обязуемся не разглашать цели эксперимента.

– Можно подумать, эти цели нам известны, — сказала Анна.

– Вот именно, — ответил Дмитрий. — Это значит, они боятся, что мы проболтаемся. Пароль я запомнил, ассистентка ввела его при мне, перед началом эксперимента. Пароли вообще дурацкая штука. Выбирают что–нибудь попроще, чтобы не забыть. Это же не Министерство обороны и даже не служба безопасности. Паршивый институтишко, никакой дисциплины.

– Нас туда не пустят, — еще не разобравшись в замыслах мужа, проговорила Анна. — Там охрана.

– Предусмотрел, — коротко ответил Самолетов.

– Нас арестуют, это же воровство, — испуганно проговорила Анна.

– Может быть, — согласился Дмитрий. — Хотя я и это продумал. Если они делали что–то незаконное, значит, постараются не поднимать шума.

– А если все законно и мы попадемся? — не унималась жена.

– И это вероятно. Я тебя не тащу. Поезжай домой, — начиная раздражаться, ответил Самолетов и с досадой добавил: — Надо было тебе сразу остаться. Лично мне терять нечего.

– Мне тоже нечего, — немного помолчав, со вздохом ответила Анна. — Я пойду с тобой.

– Тогда делай, как я скажу, и никакой самодеятельности, — взглянув на жену, сказал Дмитрий и раскрыл перед ней ворота института. — Если повезет, все будет хорошо.

Они подошли к зданию, и Самолетов на несколько секунд задержался у входа. Он достал из кейса договор и убрал зонт. В кейсе у него громыхнуло что–то тяжелое, и Анна вопросительно взглянула на мужа.

– Делай, как я скажу, — тихо повторил Дмитрий, и они вошли внутрь.

Самолетов подошел к молодому, здоровому, как бык, охраннику, предъявил ему бумаги и пояснил:

– Нам к профессору Парамонову, он нас ждет. Мы участвуем в эксперименте. Вот договор с институтом. Мы — муж и жена. Ах, да, — спохватился Дмитрий. Он достал паспорт, протянул охраннику и как можно спокойнее обратился к Анне: — Давай свои документы, нас давно ждут.

– Охранник взглянул на фотографии, затем на оригиналы и сверил фамилии с теми, что значились в договоре. Во время этой тяжелой, томительной процедуры Анна старалась не смотреть на вооруженного бугая и делала вид, что изучает на стене объявления для сотрудников института.

Эта минута, пока охранник разглядывал документы, показалась Самолетовым бесконечной. Они еще ничего не успели сделать, и если бы их разоблачили, то самое большее — выгнали бы на улицу. Тем не менее и Дмитрий, и Анна ужасно волновались, словно уже совершили тяжкое преступление. Возможно, поэтому охранник долго не выпускал из рук договор, но наконец вернул Дмитрию бумаги и, следуя инструкции, равнодушно спросил: