Заур выглянул из домика, поманил слугу:
– Хозяин что, увлекался подводным плаванием?
– Сам не понимаю, сэр, что на него нашло в последнее время. Я лично видел, как хозяин пробирался к этой… к этому… сюда тайком.
– Тайком? – уточнила Хельга.
– Именно, мисс. Когда стемнеет. Или не рассвело. И ещё… Если смотрят по сторонам и вокруг, прежде чем отворить дверь и войти, это разве не тайком?
Вот так, значит?.. От соседних участков «пляж» отделён бетоном, уже не замаскированным благородным бутом. Зажал копеечку работорговец, поскупился, это же не фасад, товар лицом уже показан, так что тылы можно не лакировать… Ильяса могли видеть только с каменной лестницы, сюда ведущей, или же с реки. Но что такого позорного или же криминального в том, чтобы заглянуть в собственную пристройку на собственном участке? Почему надо скрывать визиты сюда?..
Судя по тому, что сказал слуга, поведение его хозяина-работорговца нельзя было назвать адекватным. Ильяс рехнулся, это несомненно, и это многое объясняет. Даже добровольное сотрудничество с путниками. Добровольное – потому что работорговец не носил поддельных швейцарских часов… Заур подошёл к столу, застеленному отрезом прозрачной полиэтиленовой плёнки. На столе стояли часы на пластмассовой подставке. Более чем обычные, электронные, мейд ин Чайна. Такая дешёвка, что они даже время показывали неправильно. Из-под подставки выглядывали листки бумаги – чеки, изучив которые Заур узнал, что всё дайверское оборудование куплено два дня назад. Господи, да сюда же чуть ли не ассортимент целого магазина завезли!..
– Заур, у нас гости! – услышал он крик Милены.
Тут же загрохотали выстрелы, но палач даже не подумал выбраться из домишки и броситься на помощь девушкам.
Он должен понять, где спрятана бомба, и ответ на эту загадку где-то здесь.
Но где?!
* * *
«Мячи» опускались на нас тяжёлой тучей, готовой в любой момент пролиться смертельным дождём «пчёл», а тарантулы не желали двигаться дальше!
Ну просто категорически и принципиально!
Лапы их будто вросли в щебень и кирпичные обломки у края гладкой, точно отлитой из стекла равнины, по которой ветер мёл позёмку. Это ж какой мощности бахнула бомба, что столько земли оплавило? Но если был взрыв, почему граница между испорченной почвой и городом такая чётко выраженная?..
Что-то здесь было не так. Видеобионоиды путников медлили, будто им страшно не хотелось нас атаковать. Что их сдерживало? Заградительный огонь Робота и крысозавров? Даже не смешно. Все стрелки, вместе взятые, выкашивали ежесекундно сотни «мячей», но это была лишь капля, потеря которой не могла остановить не то что море, но даже волну!
Голован спрыгнул с тарантула и, отбросив пушку, выбежал на равнину. Там он развернулся и замахал руками. Не забывая стрелять, Робот попятился к нему, но за шаг до стеклянной глади остановился, провёл манипулятором по пулемёту и аккуратно положил его наземь. «Совсем с ума сошли?! На кой разоружаются, пацифисты хреновы?!»
Патрик жестами показал, что нам следует поступить аналогично. Бежать от «мячей» на равнину – это ладно, но расстаться с оружием я не согласен!.. Одновременно мы соскользнули со спины тарантула и со всех ног поспешили к Головану.
Обогнав нас, Рыбачка направил чоппер к пустоши, но что-то у него заглохло, так что ему пришлось вместе с его прекрасной дамой встать в позу «пешком» и толкать мотоцикл чуть ли не изо всех сил. Правда, только Гордей загнал двухколёсного железного коня на стекло, как дело у него пошло живее и легче, будто исчезла сила, ему мешавшая. Крысозавры стройными рядами двинули за нами.
И вот метра за три до стекла моя пушка, стреляющая шаровыми молниями, попыталась сорваться с плеча! Оружие дёрнулось, ремень сполз. Пушка монотонно зажужжала. В карманах у меня вдруг принялись выказывать недовольство «ёж» и «крабик». Мне пришлось успокаивать всех, по очереди гладя. И если в карманах волнение унялось, то пушка вырывалась из рук и норовила навести на меня ствол, чтобы, я уверен в этом, выстрелить.
– Батя, брось. – Хорошенько размахнувшись, Патрик отшвырнул своё ружьё подальше в развалины. – Равнина – табу для бионоидов.
Бросить оружие?! Это было для меня противоестественно.
Макс Край физически не мог так поступить.
И только я ступил на гладкую поверхность, которая, против моих ожиданий, оказалась вовсе не скользкой, пушка перестала вырываться. Она была мертва – бесполезный микс погибшей плоти и более нефункциональной механики и электроники. И убил её я…
На равнину оставалось войти примерно двум десяткам крысозавров, когда «мячи» таки атаковали. Было ли это их истинным желанием, или же Центр заработал и отправил приказ задержать нас, не знаю. Точно одно: замешкавшимся четырёхлапым союзникам не повезло. Их моментально облепили «пчёлы» и сами «мячи» принялись мандибулами их рвать на куски.
Рефлекторным движением я вскинул пушку к плечу, нажал на спуск – и ничего не случилось. Менее чем за пару секунд всё было кончено. «Мячи» жестоко расправились с теми, кто против воли путников вторгся в исходник, но в воздушное пространство над пустошью они не залетели, это им было слабо. Бионоиды с пропеллерами довольствовались тем, что уничтожили тарантулов, разобрав их по винтику и объев хитин.
Я уронил бесполезное оружие на стекло и повернулся спиной к развалинам и гудящему винтами небу. Патрик подошёл ко мне, ободряюще положил руку на плечо.
Перед нами простиралась бескрайняя равнина.
* * *
Зря Милена надела любимое платье – снежно-белое, с вырезом на спине до середины ягодиц, а на груди – почти до пупка. Если б знала, в какой переплёт попадёт, и что придётся чуть ли не на каждом шагу палить из «маузера» и разбивать джипы об автозаки, приоделась бы во что-нибудь соответствующее. Дома-то, в уютной квартире посреди африканского сектора, помимо прочих нарядов имеются камуфляж с разгрузкой и модный в этом сезоне бронежилет. А то ведь в суете даже сумочку потеряла, которая так шла к платью и маникюру…
Об этом примерно размышляла Милена, стреляя из «маузера» по фигуркам в серых костюмах, посмевших показаться на мраморной лестнице.
Быстро же примчались легавые на выручку бандюку из Конча-Заспы! Небось на Троещину искать гопстоперов, подрезавших работягу, так не спешили бы…
Почему Милена вернулась, узнав, что Заур её обманул?
Потому что она – блондинка, которой думать и принимать верные решения противопоказано самой природой. И потому что Макс велел смотреть и слушать новости о грядущей войне. А уж она такого по ящику насмотрелась, что на всю жизнь хватит. Если начнётся ядерный конфликт, никто не выживет. Никто. Что означает: её сынок тоже погибнет. А палач, если опять не соврал, собирается предотвратить теракт, из-за которого всё полетит в тартарары.
И всё бы ничего, но самому ему не справиться. Тем более сейчас, когда он совсем пришибленный смертью сестрёнки…