«Дагмар» к тому же находится в Норт-Пойнте, где живут Кейси и Дениз и где когда-то с ними жил Сильвер, тот короткий промежуток времени, когда он взял себя в руки и подсобрался. Когда они с Дениз впервые рассорились, он приезжал сюда каждое воскресенье на бранч с Кейси, но враждебные взгляды подружек Дениз и безразличие, излучаемое их отчего-то очень напряженными мужьями, которых он когда-то считал своими друзьями, ясно дали понять, что в любимчиках была Дениз, и пару месяцев спустя он перестал сюда ходить. Так что последний раз он был здесь как раз с Кейси, только больше семи лет назад.
Парень за стойкой приветствует Кейси по имени. Она здоровается в ответ. Оба его уха деформированы кольцами в полсантиметра, из тех, что растягивают мочку, образуя дыру размером с четвертак. Придет день, когда ему захочется иметь нормальные мочки, но парню сильно не повезет.
— Ты пожалеешь об этом, когда повзрослеешь, — сообщает ему Сильвер, показывая на уши.
— Заткнись, Сильвер! — одергивает его Кейси — ей страшно неловко.
Паренек усмехается и пожимает плечами.
— То есть когда доживу до ваших лет. Спорим, я помру сильно раньше.
Сильвер улыбается.
Неплохой пас.
Ему нравится этот мальчишка. Конечно, он — неудачник. Тот, кого по-настоящему любят, такого с собой не вытворяет — но не Сильверу судить. Может, лет через десять тот превратится в отличного мужа с дырявыми ушами. Отрастит волосы подлиннее, и вперед.
Сильвер поворачивается к Кейси.
— Что ты будешь?
На меню она даже не смотрит.
— Не могу выбрать — оладьи или вафли, так что возьму и то и другое. А еще омлет с помидорами, сыром и жареной картошкой, две булочки, большой апельсиновый сок и кофе. — Она ехидно глядит на Сильвера, берет его на слабо.
— Мне то же, что и ей, — говорит он.
Им приходится занять два столика, чтобы уместить всю еду. Посетители бросают на них косые взгляды, но они целиком отдаются своей пирушке, и ближайшее будущее, может, и не до конца ясно, но от того не менее важно. Они смеются слишком громко, едят друг у друга из тарелки, долго болтают, не стирая взбитые сливки с кончика носа. А за всем этим кроется ощущение, что они слишком уж стараются доказать что-то самим себе и друг другу, что-то, чему нет явного подтверждения. Или же напрасно стараются слепить воспоминание, чтобы потом показывать на него и говорить: «Как бы там ни было, но у нас было вот это».
Ресторан забит, и пока Кейси и Сильвер предаются чревоугодию, кое-что происходит. Зал вдруг притихает, словно кто-то шикнул перед торжественной речью, но никто, кроме Сильвера, как будто этого не замечает. Такое ощущение, что он, даже полностью поглощенный разговором с Кейси, видит всех и каждого в этой комнате и, хоть и поверхностно, но поразительно точно может их распознать.
Пара у дальнего столика у стены младше него примерно на поколение. Она когда-то была красавицей, но возраст угнездился в тенях под глазами, что придает ей навечно усталый вид. Он по-прежнему подтянут, в дизайнерских кедах, в джинсах, какие носят старшеклассники, и она тихо ненавидит его за это. Ее взгляд мечется по залу, она рассматривает других женщин, сравнивая себя с ними.
Через столик сидят Дэйв и Лэни Поттер. Когда-то у Сильвера и Дениз было заведено каждую неделю ходить с ними в кино. Теперь они посматривают на него украдкой и перешептываются, гадая, что же он тут делает. Он бы многое дал, чтобы в эту минуту выглядеть поприличнее. Лэни на десять лет моложе Дэйва, и лет десять назад это было неважно, а теперь Дэйв согнулся и ссутулился, а она выглядит молодо и бодро, и ей приходится отгонять мысли о более юных мужчинах и внушительной страховке жизни Дэйва всякий раз, как она видит его дряблую грудь или он пукает в постели.
Молодая пара кормит свою двухгодовалую дочку, сидящую в детском кресле, оба чрезмерно захвачены процессом, громко руководят ей и друг другом и все время подозрительно поглядывают, проверяют, не посмеет ли кто-то выразить недовольство производимым им шумом.
За одним из высоких столов в центре зала сидят Крейг и Росс, первая открыто гейская пара в Элмсбруке. Когда-то они были великолепны, но теперь это просто обычная тихо стареющая пара, погруженная в изучение меню на доске.
Слева четыре женщины — все подружки или приятельницы Дениз — наблюдают за ним с Кейси, активно обсуждая, что может означать их присутствие и надо ли что-то по этому поводу предпринять. Они непрерывно сверяются с айфонами, отсылают срочные сообщения в вышестоящие инстанции и ждут приказаний. Он нарочно встречается глазами с каждой из них, и они смущенно отводят взгляд, словно он поймал их в тот единственный день, когда они решили не обсуждать и не раскладывать по полочкам всех и каждого в этом кафе.
Он в считаные секунды умудряется осмотреть всех посетителей. Он думает: раньше я был одним из них, я принадлежал к этому кругу — и эта мысль приносит и горечь, и облегчение. Есть в их тщательно выверенных жизнях какое-то онемение, точно то же, что последние годы определяло его постыдный путь. И теперь его по-прежнему пугает эта всеобщая тусклая одинаковость. Хотя ему все же любопытно, а что, если бы он остался? Что, если бы они с Дениз и Кейси все так же приходили сюда на бранч по воскресеньям? Может, он бы озирался, чувствуя себя здесь как в ловушке, а может, и нет. Может, он бы свыкся, как случается с заложниками. Есть ли вообще разница между быть состоявшимся и считать себя таковым? Вероятно, подобные вопросы не так актуальны, если просыпаешься в постели с женой и вы втроем с вашей прекрасной дочкой отправляетесь на бранч. Он оглядывает «Дагмар» и понимает, что где-то он таки оступился, отстал и так никогда и не нагнал. И теперь его жизнь в точности такая же онемевшая, как у всех здесь, за исключением моментов, когда острое одиночество прорезает ее, словно лезвие бритвы.
На входе некоторое оживление: заходит группка мальчиков-подростков, шумно — как и положено мальчикам-подросткам — обозначая свое прибытие смущенным добродушным гомоном, они поводят плечами и ловко поворачиваются на пути к столику. Сильвер видит, как Кейси вдруг меняется в лице. Он следит за ее взглядом и отчего-то мгновенно определяет, на кого из юношей она смотрит, и даже в своем слегка помутненном состоянии со всей ясностью понимает почему.
Юноша кажется знакомым: высокий, стройный и довольно невнятный, такой стандартной сборки паренек из колледжа, в джинсах и винтажной футболке, похохатывающий над шутками своего товарища. Сильвер боится, что ему захочется придушить парнишку, но этого не происходит, и он собой слегка разочарован.
Когда мальчишка замечает Кейси, его лицо озаряет широкая улыбка, и он машет ей рукой. Он даже не подозревает, думает Сильвер. Она ему не рассказала. Она машет в ответ, и Сильвер знает, что она надеется, что паренек не подойдет. Но он подходит.
— Привет.
— Привет, Джереми.
Джереми Локвуд, соседский сынок. Вот почему он показался знакомым. Конечно, когда Сильвер видел его последний раз, Джереми был щупленьким подростком. В голове проносится картинка с маленьким мальчиком в накидке и шляпе, который показывает им в гостиной фокусы, что-то такое с железными кольцами.