Тогда о чем же они собирались поговорить? Судя по тону Погорельцова, разговор им предстоял серьезный. Впрочем, пока что этот вопрос не был для меня самым важным.
В лифте я решила поинтересоваться у Погорельцова финансовыми делами Хрыкина.
— Скажите, Владимир Алексеевич, — как можно более равнодушным тоном заговорила я, — у Макса есть какие-то долги? Вадим Сергеевич сказал, что все денежные вопросы курируете вы.
— Все его долги зависят только от меня, от моей поворотливости и изворотливости, — пренебрежительно хмыкнул Погорельцов. — Даже если Макс очень захочет сделать хоть какой-то самостоятельный шаг, он обязан согласовать его со мной. Таковы условия контракта.
— А что еще записано в этом контракте? — как бы невзначай быстро поинтересовалась я.
— Там много чего записано, — уклончиво ответил администратор.
Лифт остановился на нужном нам этаже, двери открылись, и Погорельцов галантно пропустил меня вперед.
— Подождите меня немного в коридоре, — сказал он, когда мы подошли к номеру. — Максим — человек неуравновешенный и мнительный. Он почему-то решил, что вы хотите испортить его имидж. Я его подготовлю к вашему визиту, а потом позову вас, и мы уладим это маленькое недоразумение.
Я обиженно пожала плечами. Дескать, надо, так надо. Вы своего Хрыкина лучше знаете, вот и разбирайтесь с ним сами. Погорельцов улыбнулся и вошел в номер. Без стука. Мне стоило больших усилий воли, чтобы не попытаться подслушать их «подготовительную беседу». Не то чтобы это как-то было связано с моей работой, просто из женского любопытства.
Очевидно, Погорельцов и в самом деле имел на Хрыкина влияние. Во всяком случае, через пять минут он распахнул дверь и широким жестом пригласил меня войти:
— Проходите, Евгения Максимовна.
Хрыкин сидел на кровати в махровом купальном халате. Лицо у него было как у обиженного мальчика, которого не пустили гулять, хотя он всю неделю вел себя хорошо.
— Здравствуйте, Максим, — доброжелательно произнесла я. — Вот пришла извиниться за произошедшее на вокзале. Поймите меня правильно: в тот момент у меня не было другого выхода. Этот букет с петардой был слишком близко от вас!
С детства терпеть не могу оправдываться и заискивать перед кем бы то ни было. Но мне приходилось доигрывать роль наивной провинциальной простушки, взявшейся не за свое дело. Пусть все думают, что я ничего не смыслю в охране.
Хрыкин насупился.
— Володя, — кивнул он головой в сторону Погорельцова, — все мне объяснил. Он говорит, что вы будете охранять меня во время концертов в Тарасове. Лично я считаю, что эта мера совершенно излишняя. У меня есть своя служба безопасности, и до сих пор она прекрасно справлялась со своими обязанностями.
— Макс, — мягко, но с нажимом проговорил Погорельцов, — мы ведь договорись с тобой.
— При чем тут договоры? — повысил голос Хрыкин. — Ты полагаешь, очень приятно, когда тебя укладывают мордой в грязный асфальт?! Попробуй-ка сам, тогда и будешь говорить об этом!
Погорельцов недовольно поморщился. Видимо, несколько минут тому назад он договаривался с Хрыкиным совсем о другом.
— Макс, — раздельно произнося слова, произнес он, — Евгения Максимовна выполняла свой профессиональный долг. И следует отметить, что она сделала это превосходно! Ты должен ее поблагодарить за это.
Проговаривая все это, Погорельцов неторопливо прошел по комнате и встал у меня за спиной. Вот это он сделал напрасно! Я, знаете ли, не терплю у себя за спиной присутствия малознакомых людей. Поэтому и в очередях практически никогда не стою.
Как бы нечаянно, я выронила из рук сумочку и, быстро нагнувшись, чтобы ее поднять, сделала шаг назад и в сторону. Погорельцов едва успел спрятать за спину кулак, которым он грозил Хрыкину, и смахнуть со своего лица зверское выражение. Но я все-таки успела это заметить. Похоже, отношения в этом коллективе не такие простые, как могло бы показаться.
— Ладно, — нехотя выдавил Хрыкин. — Я не сержусь. Только постарайся впредь не прыгать на меня. Или хотя бы предупреждай, что собираешься это сделать!
— Непременно, — широко улыбнулась я. — У меня к вам еще несколько вопросов. Если позволите, я бы хотела задать их прямо сейчас.
Хрыкин недовольно скривился и вопросительно взглянул на своего администратора, и тот еле заметно кивнул головой.
— Что тебя… вас интересует?
— Скажите, Макс, давно ли начались анонимные звонки и письма с угрозами?
— Практически сразу же, как только Макс стал набирать популярность, — быстро ответил за певца Погорельцов.
Меня это несколько покоробило. Но я решила не подавать вида. В конце концов, это их право — общаться со мной через посредника или напрямую.
— Вы предприняли какие-то меры предосторожности?
— Поначалу — да, — продолжал отвечать за Макса Погорельцов. — Но ведь, сами понимаете, нам необходимо было раскручиваться. Поэтому Максим решил не прятаться. Тем более что покушения были какие-то несерьезные. Даже не покушения, а так, какое-то вредительство.
— И в чем же это проявлялось?
— Ну, например, несколько раз крали его концертные костюмы. Портили аппаратуру. Однажды в студии звукозаписи вырубили свет — словом, ничего серьезного.
— А почему на этот раз возникла необходимость нанимать дополнительную охрану, да к тому же — из местных?
— Галушко настоял, — неожиданно вставил свое слово Хрыкин. — Лично я был против этого. До сих пор сами обходились, и сейчас все прошло бы нормально. Гоните волну! Деньги девать, что ли, некуда?
Я вопросительно посмотрела на Погорельцова.
— У Вадима свои соображения на этот счет, — сухо ответил он.
— А какого рода эти угрозы? — продолжала допытываться я.
— Какого рода могут быть угрозы? — раздраженно ответил Хрыкин. — Угрожают мне, моей карьере, моему здоровью. Что ты… вы, вообще, прицепились ко мне со своими дурацкими вопросами? Вас наняли, чтобы вы меня охраняли, а не для того, чтобы вы занимались каким-то расследованием.
Откровенно говоря, меня давно не покидало желание закатить этому мальчишке хорошую оплеуху, чтобы малость сбить с него спесь и самодовольство. Но пока нельзя. Надеюсь, у меня еще будет такая возможность, когда все закончится.
— Я пытаюсь понять, — примирительно проговорила я, — кто и за что хочет вас убить. На мой взгляд, так будет лучше…
— Вы не поняли? — Хрыкин уставился на меня как на ненормальную. — Я повторяю: вас наняли охранять меня, а не заниматься детективщиной. Тоже мне — нашлась мисс Марпл из Засратовска!
Мне окончательно стало понятно, что от Хрыкина я ничего путного не узнаю. Поэтому я сделала обиженное лицо и пожала плечами:
— Вы вправе отказаться от моих услуг. Но имейте в виду, что на работу меня нанимали не вы, а «Овация-95» в лице ее директора.