Не могу сказать, что он произвел на меня какое-то особое впечатление. Встретишь такого на улице — и не за что взглядом зацепиться: невысокого роста, щупленький, с острым носиком и большим, как говорят, лягушачьим, ртом. Впрочем, сказав, что Хрыкин был щупленьким, я ему сильно польстила. Один мой знакомый называл такое телосложение «вешалкоподобным». Одежда на нем действительно висела. При всем при этом голова была непропорционально большой. И все-таки какой-то шарм в нем был. Не могу точно сказать какой, но что был — это точно.
Девчонки-фанатки с визгом, писком и прочими проявлениями чувств изо всех сил пытались прорваться к своему кумиру, но «бегемотики» свое дело знали туго. Сохраняя строго определенную дистанцию, они никого не пропускали к Хрыкину. Видимо, у Хрыкина был четко отработанный протокол, потому что в сопровождении охраны он, едва выйдя из вагона, направился в сторону группы журналистов, попутно позируя перед камерами. Наиболее нетерпеливые поклонницы, отчаявшись лично засвидетельствовать свои восторги Хрыкину, принялись кидать к его ногам букетики цветов с привязанными к ним листочками бумаги. Я двигалась параллельно и внимательно следила за этим цветочным дождем. Рядом с Хрыкиным шли четыре здоровенных охранника, и можно было надеяться, что они успеют прикрыть его в случае нештатной ситуации. А вот цветы… Вообще-то, ничего необычного в них не было. Вполне нормальное явление. Но почему-то в этот раз оно мне не очень нравилось. Возможно, потому, что я знала о готовящемся покушении.
Огромный букет роз, брошенный, очевидно, издалека, взлетел выше всех остальных. Возможно, он не вызвал бы ни у кого из окружающих, включая меня, никаких подозрений, если бы не одно «но». Стебли роз были туго стянуты, и из плотной массы в воздухе вился тонкий, еле заметный дымок. Все происходящее я видела как в замедленном кино. Розы по параболической кривой падали прямо на голову заученно улыбавшемуся Хрыкину. Его охрана продолжала контролировать только пространство вокруг и в плоскости, не обращала внимания на то, что происходит над ними. Еще несколько секунд — и букет упадет, в лучшем случае, под ноги певца, в худшем — прямо ему на голову. То, что в нем таится какая-то опасность, я не сомневалась ни секунды. Все остальные мои действия можно было бы объяснить чем угодно, кроме осмысленного их выполнения.
Сделав два больших шага вперед, я оттолкнула «бегемотика» с такой силой, что он буквально врезался в толпу окружавших их поклонниц, отдавив, судя по воплям, ноги сразу нескольким девчонкам. Подобно распрямляющейся пружине, я взвилась в воздух навстречу опасному букету. За долю секунды перед моими глазами промелькнули растерянные лица Хрыкина, начальника его службы безопасности и «бегемотиков». В следующее мгновение я коснулась руками колющих стеблей и волейбольным ударом отшвырнула букет в сторону, стараясь, чтобы он отлетел как можно дальше. Каким-то невероятным образом, вывернувшись в воздухе, я приземлилась на Хрыкина, прижав его к земле и стараясь не слишком сильно при этом помять певца. Одновременно с этим я услышала резкий звук взрыва. Заложенное устройство сработало в воздухе. На опешивших от моей выходки поклонниц и частично на охранников, замерших в немой сцене, посыпались обломки стеблей и нежные лепестки разнесенных взрывом бутонов роз. По-моему, единственные, кто остался совершенно невозмутимым в этой ситуации, были журналисты, в частности телеоператоры. Они даже не прекратили съемку.
Хрыкин отчаянно барахтался подо мной и пытался что-то сказать. Убедившись, что опасность для него миновала, я отпустила его и поднялась на ноги. Это послужило для охранников сигналом к действию. Один из них схватил меня за руку и попытался завернуть ее за спину. Я не стала сильно сопротивляться. Должны же они показать начальству, что не напрасно получают свою зарплату! И так уже лоханулись с этими цветами.
Между тем Хрыкин, опомнившись от свалившейся на его голову неожиданности в моем лице, принялся скандалить противным визгливым голосом:
— Кто пустил сюда эту ненормальную?! — приплясывая на месте от негодования, заверещала звезда. — Ты, идиотка, кто тебя из дурки выпустил?
— А вы не поняли, что произошло только что? — вежливо поинтересовалась я.
— Все я понял, — продолжал неистовствовать красный как рак Хрыкин. — Несложно догадаться. У вас, в вашем Засратовске, что, модно таким образом гостей встречать?!
— Максим, успокойся, — тихо, но очень веско проговорил седовласый. — Не время сейчас скандалить.
— А вы тоже хороши, — тут же накинулся на него Хрыкин. — За что вам деньги платят, если вы не можете защитить меня от полоумной фанатки?!
Я недовольно поморщилась. Терпеть не могу хамов, даже если они мои клиенты. С трудом сдерживая жгучее желание влепить ему хорошую пощечину, я проговорила:
— Меня зовут Евгения Максимовна Охотникова, директор арт-агентства «Овация-95» нанял меня в качестве телохранителя на время ваших гастролей в Тарасове. Только что я отбросила подальше букет цветов, в который кто-то заложил петарду. Судя по тому, как она разнесла розы, петарда была весьма мощной! Если бы она рванула над вашей головой, думаю, ваши гастроли в нашем городе проходили бы где-нибудь в ожоговом центре или в реанимации.
Мое сообщение заставило Хрыкина замолчать, как будто кто-то выключил радио. Он уставился на меня как на чудо.
— Вы посмотрите на эту мартышку, — непонятно к кому обращаясь, заявил Хрыкин после непродолжительного молчания. — Она, оказывается, еще и разговаривает!
— Макс, прекрати! — повышая голос, проговорил седовласый начальник охраны. — Не тот случай! Она, кстати, поступила правильно. — И, уже обратившись ко мне, он натянуто улыбнулся: — Благодарю вас, коллега.
Сквозь толпу протиснулся взъерошенный, запыхавшийся Арчиров.
— Евгения Максимовна, что случилось?! Кто стрелял?! В кого?! Все целы?! — Он сыпал вопросами с такой скоростью, что никто не успевал не то что бы ответить, но даже понять смысл его вопросов.
— Все в порядке, — ответила я, освобождая руку из лап охранника. — Господина Хрыкина пытались взорвать, но опасность уже миновала.
— Да, — вмешался в разговор седоволосый, — вы наняли неплохого телохранителя. Во всяком случае, реакция у нее превосходная.
— Благодарю, — насмешливо поклонилась я своему «заступнику». — Коль скоро вы оценили мои профессиональные качества, давайте-ка поскорее сворачивать этот цирк и отправляться в гостиницу. Думаю, что подход к прессе и общение с поклонницами придется перенести на более удобное время.
— Это невозможно, — тут же заупрямился Хрыкин. — Люди собрались, чтобы увидеть меня…
— Я настаиваю! — не дала я договорить ему. — Надеюсь, меня поддержит и ваша служба безопасности?
Седоволосый посмотрел на меня в упор, но я совершенно спокойно выдержала его взгляд.
— Делайте, как она говорит, — нехотя выдавил он, отводя глаза в строну.
«Бегемотики» быстро подхватили Хрыкина под белы руки и буквально волоком потащили его к машине. Толпа фанаток рванула за ними. Я посмотрела им вслед, ощущая какое-то смутное беспокойство. Что-то наигранное было во всем этом спектакле.