– Вот еще, – фыркнула та. – Совсем не романтично. Поедем на троллейбусе, еще рано, только начало десятого. А вот назад, если захочешь, можно и тачку взять. Хотя я бы и пешком прошлась, не так уж и далеко. Люблю ночные улицы.
Термин «тачка» Василий благодаря сегодняшнему приключению уже знал. Да и насчет романтики тоже был полностью согласен. В конце концов, ему всего-то двадцать лет, а то, что он оказался в теле человека в два с лишним раза старше, вовсе не его вина. Да и неплохое тело оказалось, если уж честно, – когда в парке с теми уродами махался, возраста не чувствовал. Разметал их, словно какой-нибудь осназовец (слыхал о таких еще на фронте, правда сам ни разу не видел), и даже не запыхался.
– Ладно, Сонь. А что с собой-то брать? У меня и плавок-то нет… ну, то есть, наверное, есть, но где их сейчас искать?
– Да какие плавки, ночь уже… – девушка внезапно осеклась, густо покраснев. – Гхм… прости, Вась, похоже, чушь спорола! Забудь! Давай, я сейчас в шкафу у дяди Димы сама гляну, хорошо? Полотенце тебе найду, и вообще…
– Хорошо… – ошарашенно пробормотал Краснов, обдумывая сказанное девушкой. Интересно, что она имела в виду насчет плавок и ночи? Может, у них тут принято просто в трусах купаться? Или… Да нет, глупости это! Дурная мысль. Ну, да, летом сорок второго купались они, было дело, в какой-то безымянной речушке всей ротой – голышом, разумеется. Заодно и стирались, конечно. Вот только ближайшие женщины находились аж километрах в трех, где банно-прачечный обоз да санбат стояли. И вообще, к чему он это? Так, все, хватит. Решили идти на море – идем. А остальное? Так сказал же: глупости. Сонька – деваха правильная, так что все будет хорошо.
– Собрался? – осведомилась появившаяся из комнаты девушка, сунув ему в руки пухлый целлофановый – Василий уже знал, как называется этот диковинный материал, – пакет с рисунком местного продмага. – Держи, я тут полотенца взяла.
– Документы брать? – неуверенно осведомился парень.
– Что? Какие еще документы?
– Ну, паспорт хотя бы? Ночь на дворе, вдруг проверка?
– Ох, несчастье ты мое! Да какие еще на фиг документы?! Еще потеряешь, потом задолбаешься восстанавливать, – девушка внезапно осеклась, видимо, вспомнив, с кем имеет дело. – Нет, документы брать не нужно. Кошелек возьми, гривен сто там будет?
Краснов, прикинув в уме имеющуюся наличность, кивнул.
– Вот и отлично, больше и не надо. Это на крайний случай, вдруг и на самом деле придется машину вызывать. Телефон не забудь. Ну, что, пошли?
– Сейчас, – Василий торопливо метнулся в комнату, вытащив из ящика стола давешний «поддельный ТТ». Как его заряжать, он разобрался еще после рассказа Соньки о пневматике – просто запихиваешь в обойму шарики (влезает ровно двадцать штук, проверял) – и все. Зачем ему пистолет, пусть и ненастоящий, он и сам, если честно, не знал. Просто после похода в парк и драки постоянно ощущал себя безоружным. Да и на войне к оружию привык. А так, когда за ремень засунута пусть и несерьезная, но хоть как-то стреляющая железяка, уже лучше. Уверенней, что ли.
Уже привычно проверив, закрыт ли газ, Василий выключил свет и запер квартиру, двинувшись вслед за девушкой, что-то негромко напевающей себе под нос…
…На «официальный», как это назвала девушка, пляж они не пошли. Соня повела Краснова какой-то одной ей ведомой дорогой, непонятным образом ориентируясь в темноте, лишь немного размытой лунным светом. Кстати, полнолуние. И на небе ни облачка. Ох, сколько проблем порой это порождало там, в его времени! Почему-то все считают, что луна – враг исключительно разведчиков и диверсантов. А вот хренушки! Считать так могут лишь те, кто ни разу не видел, как предательски отблескивает в серебристом свете броня незамаскированного танка! Особенно, когда она, броня в смысле, влажная от дождя или росы…
Короче говоря, спускались не по бетонной лестнице, а по ниспадавшему к самому морю пыльному глинистому склону, густо просшему кустарником и какими-то невысокими деревцами со смешными узкими листьями, названными Соней «дикой маслиной». Спускались, к удовольствию Василия, держась за руки, чтобы не упасть, поскольку местами склон оказывался достаточно крутым. И ощущать в своей руке узкую и теплую девичью ладошку было безумно приятно. Пожалуй, даже более приятно, чем танцевать тот вальс в госпитале с санинструкторшей Верочкой в сорок втором. На Первомай дело было, ага. Ну, было и было, быльем поросло. А больше он, собственно, ни с кем никогда и не танцевал…
Ехали они сюда, как девушка и хотела, на полупустом троллейбусе. Когда выходили из дома, Василий без труда вычислил ту самую обещанную полковником «наружку»: во дворе стояло всего три авто, и лишь в одном из них сидели люди. Вылетевшая из окошка, едва они вышли из подъезда, недокуренная сигарета и негромко заурчавший мотор подтвердили догадку: это именно они, его собственные не то надсмотрщики, не то охранники. Парни, впрочем, скрываться и не собирались. Когда сели в смешной пузатый троллейбус, автомашина пристроилась следом, не опережая, но и не отставая. На предпоследней остановке авто прибавило скорость, обгоняя троллейбус: наблюдатели убедились, что объект едет до конца. Впрочем, всего этого лейтенант не видел, занятый разговором с девушкой и самой поездкой: в его городке троллейбусов не было, так что в подобном транспорте танкист путешествовал впервые в жизни. Василию понравилось: ехал электровагон тихо, лишь шипел раскрывающимися на остановках дверями. С танком, короче, не сравнить, и движок не ревет, и подвеска мягче…
На конечной остановке он вновь заметил неприметную темно-синюю машину из своего двора: автомобиль стоял у бортика тротуара, в приоткрытом окне снова алела горящая сигарета. Василий, незаметно для взявшей его под руку девушки, улыбнулся: хорошо бойцы работают. И куда они направляются, предугадали, и медлительный троллейбус опередили. Молодцы! Впрочем, иных в госбезопасности и не держат, это мамлей и по своему времени прекрасно знал. Не та служба.
А потом, когда они, рука об руку, стали спускаться к морю, он об этом думать просто перестал. Пойдет кто-то следом? Да и пусть идет. Какая разница? Ведь впереди, вон, уже видно в лунном свете, море, то самое, ни разу в жизни не виданное! С детства мечтал побывать у моря – вот, стало быть, и сбылось желание. Ха, смешно, кстати. Получается, чтобы увидеть настоящее море, ему пришлось перенестись в далекое будущее…
Когда спустились, перепачкавшись бархатной светло-коричневой пылью, и, сбросив обувь, рванули к линии прибоя, Краснов и вовсе забыл обо всем – о грохочущей где-то в прошлом войне, о сегодняшнем госте, о непонятном будущем, где больше не существует его страны. Потому что впереди лежало море, то самое, которое двадцатилетний мамлей Васька Краснов еще никогда в жизни не видел. Уставшие за день волны нехотя исполняли никому, в общем-то, не нужный, но обязательный ритуал, неспешно накатываясь на берег. И тут же лениво отходили обратно, на заранее подготовленные позиции, негромко рокоча окатанной галькой, шурша черно-перламутровыми половинками мидий и оставляя на песке невесомую паутину похожей на пивную пены. Легкий ночной ветер, кажется, его называют бризом, приятно холодил кожу и лениво шевелил распушенные девичьи волосы.