— Если «Рысь» проиграет сражение, — закончил свою тираду Император, — мы проиграем войну.
Слова монарха потрясли даже Оксам. Воспитание, полученное в детстве, образы из сказок и песен — мысль о том, что Империя может проиграть войну, никак не желала сочетаться со всем этим. Но Император Восьмидесяти Миров говорил именно об этом. Шутить он не мог. В конце концов, он победил смерть.
На миг эмоции, заполонившие палату заседаний, чуть не погубили Нару. Она инстинктивно потянулась к лечебному браслету, но заставила себя не прибегать к помощи лекарства. Она должна была сохранять максимальную чувствительность. Но все же до конца совладать со страхом она не смогла.
— Что мы должны предпринять? — спросил сенатор Хендерс. Нара отлично видела, что этот вопрос у него был заготовлен, так же как и предложение о столетнем вето. Хендерс уже знал, каков будет ответ Императора.
— Мы должны подготовиться к уничтожению гигантского разума.
У Оксам по спине побежали мурашки.
— Каким образом, ваше величество? — спросила она.
— Мы должны быть готовы к любым жертвам.
— Сир, — умоляюще проговорила Оксам, — что вы предлагаете?
— Мы должны убить разум, — равнодушно отозвался он и устремил взгляд на мертвого генерала.
Старик-воин запрокинул голову и обвел остальных взглядом. Его землистое лицо слегка поблескивало — казалось, оно покрыто испариной.
— Сначала мы отключим систему защиты атомных станций на Легисе. Потом подвергнем детонации в воздухе, на высоте в двести километров, четыреста боеголовок мощностью до сотни мегатонн, прямо над густонаселенными территориями, центрами управления и базами данных.
— Ядерное оружие? — не веря своим ушам, переспросила Нара. — Против своего народа?
— Уровень грязной радиации будет невысоким. Главное действие произведут электромагнитные волны.
Слово взяла адмирал.
— Все неэкранированные машины на планете выйдут из строя. Все отдельные, автономные компоненты инфраструктуры будут уничтожены. Все телефоны, бытовая электронная аппаратура, компьютеры перестанут работать.
— И все аэромобили рухнут на землю, — горячо возразила Нара Оксам. — Откажут все имплантированные медицинские устройства.
Адмирал покачала головой.
— До взрыва будет объявлена стандартная боевая тревога в связи с нападением с воздуха. Аэромобили приземлятся, медики будут подготовлены.
Оксам не без труда взяла себя в руки и попыталась уловить реакцию членов совета на эти предложения. В разуме у советников воцарился сущий хаос. Речь Императора, в которой он столь красочно расписал намерения риксов, возродила старые страхи, но никакие страхи не могли сравниться с боязнью ядерного оружия. Советники пребывали примерно в том состоянии, в каком пребывают беззащитные зверьки, взятые в кольцо свирепыми хищниками.
— Главные энергетические станции экранированы от воздействия электромагнитных импульсов, — продолжал генерал. — Но они будут намеренно отключены. Подстанции, работающие за счет природных ресурсов, будут уничтожены с помощью обычных взрывчатых веществ. Другие защищенные учреждения, типа больниц и приютов, должны быть сохранены в рабочем состоянии.
Оксам покачала головой. Оказавшись в полной изоляции, больница могла бы проработать несколько дней, но при том, что мир вокруг будет рушиться, окажутся исключены сторонние консультации специалистов, не будет функционировать служба неотложной помощи и вскоре иссякнут запасы медикаментов.
Слово взяла Акс Минк.
— Быть может, в первое время жертв будет не слишком много, но ведь мы должны подумать о том, что произойдет с течением времени. На восстановление инфраструктуры могут уйти месяцы, а за эти месяцы миллионы людей будут погибать от недоедания и недостатка медицинской помощи. Большая часть населения Легиса сосредоточена в северном полушарии, а там очень скоро настанет зима.
— Мы полностью проанализировали ситуацию, советник Минк. — Мертвый генерал взглянул на Императора. Тот кивнул. — По нашим подсчетам, погибнет приблизительно сто миллионов человек.
В ушах у Нары Оксам загудело. Такой пугающий гул, подобный завыванию смерча, она слышала в звуках города, когда пробуждалась после холодного сна. Неприкрытый ужас, овладевший советниками, ворвался в ее сознание, к нему присоединилась жажда войны, царившая в столице. Ярче, чем обычно, перед взором Нары Оксам предстал лик воюющей Империи: страстное желание мести, мечты о добыче, непредсказуемые смещения в ветвях власти из-за образования новых альянсов.
На миг Нара Оксам очутилась в полном одиночестве, стала Чокнутой Сенаторшей, утонувшей в волнах воплей, издаваемых коллективным разумом города.
И тут ее окатило спасительной, прохладной волной апатии. Оксам опустила глаза. Ее изумлению не было предела: пальцы крепко сжимали браслет. Оказывается, она рефлекторно ввела себе дозу лекарства и потому не упала на пол, не начала кричать и биться в конвульсиях.
Она заставила себя дышать глубже, отерла пот со лба и сдержала подступившую тошноту.
— Это станет демонстрацией нашей истинной силы, — сказал Император. — Это покажет, что мы скорее погибнем, нежели смиримся с властью риксов. Мы ничего им не отдадим. И больше они никогда не усомнятся в нашей решимости.
— Мы сами, своими руками, погубим сто миллионов человек? — ошеломленно произнес сенатор-экспансионист. — Разве это не более сильный удар по моральному духу, чем могли бы нанести риксы?
— А мы скажем, что риксы все это и сделали, — хладнокровно заявил генерал.
Оксам опустила голову. Конечно, именно поэтому они и предложили столетнее вето. Она сильно сомневалась, что и по прошествии ста лет кто-нибудь узнает о том, что они натворили.
— Все будет выглядеть как очередной риксский террор для устрашения Империи, — добавил Император. — Одним ударом будет поражено множество стратегических объектов.
— Предлагаю принять предложение без возражений, — изрек сенатор Хендерс.
Сенатор Оксам подняла голову. У нее не оставалось времени ни на раздумья, ни на расчеты. Но сейчас, когда в ее распоряжении были считанные секунды, сделать выбор оказалось легко и просто.
— Возражаю, — сказала она. — Предлагаю проголосовать.
Облегчение. Даже притом, что теперь ее эмпатическая чувствительность притупилась, Оксам прочла это чувство в глазах живых членов совета. Они обрадовались тому, что хоть кто-то высказался против плана Императора.
И еще они обрадовались тому, что это сделала она, а не кто-то из них.
Император холодно посмотрел на Оксам. Теперь ей трудно было определить по его лицу, о чем он думает. Его землистое молодое лицо было столь же непроницаемым, как ночное небо. Но Нара понимала, что в один прекрасный день ей придется поплатиться за свое деяние. Нара Оксам оскорбила Императора.