Конечно, все это вовсе не означало, что она понимала его. Во всех этих подробностях Наре недоставало одной важнейшей мелочи: продолжительности карьеры Зая в реальных годах. После почти столетия в абсолютном летоисчислении на службе у Императора, после тех десятков лет, которые истекли с релятивистской скоростью, этот человек устал терять друзей и любимых, устал отдавать их Воришке-Времени. И вот теперь он вновь должен был улететь лет на двадцать.
Он имел полное право злиться. Но не на нее.
Она коснулась рукой его локтя и отвернулась к огню.
— Лаурент, мне бы не хотелось, чтобы мы в чем-то себя ограничивали в разговорах друг с другом. И мне нет никакого дела до тайн Императора. Я задала тебе вопрос только потому, что хочу узнать, когда ты вернешься.
Он вздохнул.
— Мне бы тоже хотелось это знать.
Они немного помолчали, глядя на огонь. Нара гадала, зачем ей понадобилось давить на Лаурента. Пожалуй, он был прав. Наверное, им действительно не стоило затрагивать конфиденциальные сведения из тех областей, где сходились интересы политиков и военных, демократов и поборников Империи, «розовых» и «серых». Но почему-то Наре было очень нужно сломать барьер между их чужеродными иерархиями ценностей сейчас, в эти первые дни их любви. А иначе — так думала она — это не случится никогда.
Она хотела, чтобы Лаурент доверял ей, хотя она и была «розовой». Может быть, все именно так, так просто.
Он еще не успел заговорить, а Нара уже ощутила происшедшую с ним перемену. Он тоже чего-то хотел.
— Я знаю, что ты — не шпионка, Нара. И я уверен, что ваша комиссия очень скоро узнает об этом, следовательно, ты можешь услышать все от меня. Мне дали совершенно новый корабль. Фрегат новейшего образца.
— Все понимали, что тебе дадут под командование корабль, Лаурент. В награду за верную службу.
— Возможно. Но любой новый образец военной техники нуждается в обкатке, в проверке боем. Не стали бы посылать такой корабль, как «Рысь», к риксской границе, если бы там не намечались какие-то военные действия.
Нара кивнула, почувствовав, что Лаурент уверен в том, о чем говорит. Им владела уверенность, а еще — страх. Она была слишком молода, и Первое вторжение не коснулось ее жизни, но она всегда чувствовала леденящие душу воспоминания о террористических налетах риксов, когда встречалась с теми, кому довелось пережить эти налеты. Тогда целые города уничтожались с помощью гравитационных орудий. Планеты, подвергнутые бомбардировкам из космоса, отбрасывались в развитии далеко назад, становились такими, какими были до начала их терраформирования. А при атаках на «серые» анклавы, где проживали воскрешенные, их тела нарочно уродовались до такого состояния, чтобы их было невозможно восстановить с помощью симбианта.
— Это небольшой, быстрый корабль, — продолжал Зай, — обладающий высокой мощностью орудий и значительным радиусом поражения. Судно, способное совершать глубокие рейды и наносить риксам значительные удары.
— Понимаю, — проговорила Нара негромко и сжала его здоровую руку. — А это означает, что вас могут отправить еще дальше, да?
Между ней и Лаурентом сохранялась сильная эмпатическая связь. Его мысли вдруг стали настолько холодными, что Нара не могла подобрать для них названия. О чем же он думал?
— Еще десять лет, — произнес он. — И сколько-то лет на вылеты, если дойдет до войны.
— Так значит, ты не шутил, когда говорил, что можешь улететь на пятьдесят лет?
— Да. На пятьдесят.
Полный сенаторский срок. Конечно, при том, что Нара большую часть года пребывала в анабиозе, а для Лаурента время растягивалось за счет субсветовых скоростей, субъективно для них обоих должно было пройти не более десяти лет. И все же и такая разлука была очень долгой, если учесть, что они познакомились всего пару дней назад. «Почему, — мучительно гадала Нара, — всегда так ужасно пугает разлука именно с теми, с кем только что познакомился?»
— Дело не только в годах разлуки, Нара.
— А еще в том, что я — «розовая»? В том, что я буду пытаться урезать ваш бюджет, пока ты будешь находиться на линии фронта?
Он едва заметно усмехнулся.
— Нет. Дело в том, чем я там буду заниматься. Снова эти ваданские установки...
— Лаурент, вряд ли я могу ждать от тебя верности.
— Я не имел в виду... Нара, я говорю о том, чем я там буду заниматься как солдат. О том, для чего предназначена «Рысь».
— Воевать? Ты и раньше этим занимался. В конце концов, ты служил во флоте во время оккупации Дханту. Ничего страшнее я представить себе не в силах.
Он, по-прежнему мрачный, обернулся к ней и с усилием произнес:
— А я могу.
Она заставила себя успокоиться и дала волю своему эмпатическому дару.
Такое крошечное, что она еле-еле смогла разглядеть. Черное пятнышко у него внутри.
А потом она нашла дорогу к этому пятнышку и ощутила удар. Это было страшнее его воспоминаний о пытках, пережитых на Дханту, это было нечто гораздо более тайное, еще более личное. Черная абстракция, холодный потенциал, что-то вроде эмпатического шума на углу улицы на Вастхолде во время затишья прямо перед началом мятежа — такого мятежа, во время которого погибнут люди. Эмпатия в испуге отступила, у Нары вдруг закружилась голова, какая-то животная часть ее сознания заранее догадалась о том, что произойдет.
А Лаурент продолжал говорить.
— "Рысь" — корабль, предназначенный для глубоких рейдов на вражескую территорию, Нара. Его огневой мощи достаточно, чтобы убивать врагов на дальнем расстоянии — быстро и надежно.
И тут вдруг возникла подлинная телепатия, и Наре удалось на миг увидеть то, что рисовало воображение Лаурента. Это было похоже на спутниковую видеосъемку: поля и реки, видимые с огромной высоты, а потом — квадратики городских кварталов.
— В борьбе с риксами, — продолжал Зай, — мы не станем наносить удары по кораблям и тыловым базам. «Рысь» предназначена для того, что нам не удалось сделать во время Первого вторжения. Для того, чтобы принести войну к мирам риксов.
— Лаурент...
Этот «серый» воин знал, как такое происходит. Он понимал ужасные подробности того, как это будет сделано.
— Как они когда-то принесли войну на наши планеты.
— Постой.
Сказав это слово, Нара поднесла руку к запястью в поисках лечебного браслета. Но она сняла его, как только они вошли в дом, и теперь была беззащитна перед собственными мыслями.
Но он все равно сказал об этом вслух.
— Мой корабль предназначен для уничтожения миров, Нара.
Она ощутила кисловатый привкус во рту, сглотнула слюну, встала и вышла на балкон. Поручень как бы сам лег под ее пальцы, она удержалась и не упала. Глубокий вдох.