– Бедная моя.

– Я не могу больше!…

– Но ты же любишь его!

– И что? Кому это нужно? Ему наплевать на меня, он мне ни на один праздник цветок не подарил! Он все время с девками, то с этой аспиранткой, то еще с кем-нибудь! Ларчик, что мне делать?

– Не плачь, пожалуйста.

– Не могу. Не могу больше.

– Да вы еще хорошо живете. Просто у него переходный возраст, знаешь, он стареет, а их всех, когда они стареют, на молодых девок тянет.

– Ларчик, я всю жизнь ему отдала, у меня из-за него детей нет, ты думаешь, он мне благодарен?

– Конечно. Он тоже тебя любит. У вас вон секс постоянно.

– Ну и что, секс? У него не со мной одной секс.

– Ты же сама знаешь, что это важно. Мы вон с моим два раза в месяц максимум. Да и то второй раз я ору для приличия.

– Притворяешься?

– Ага.

– Ужас.

– Конечно, ужас. А что делать – дети. И вообще.

– Дети…

– Ты успокойся, Лад. У вас еще все наладится.

– Не могу я больше.

– Потерпи. Все-таки мужиков нормальных знаешь как мало.

– Да ладно.

– Конечно. Одни уроды. И все женаты. А кто не женат, тот хочет молодую.

– Не могу я.

– Хочешь, ко мне приезжай.

– Сейчас подумаю, ладно? И перезвоню.

– Ну, я тебя целую.

– Целую. Спасибо.

Я несколько часов провел в прокуратуре. Подробно рассказывал, кто знал о моем пути следования, о том, в какой я буду машине.

Я рассказал о том, что должен был ехать с женой. Но она от меня ушла накануне.

Мой адвокат предупредил прокуратуру, что эта информация не должна попасть в прессу.

Я рассказал, что пригласил своего педагога, с которым я занимался речью. Дашу. Что в последний месяц из профессиональных интересов она всюду сопровождала меня. Что она не смогла поехать и предупредила меня только за полчаса.

Что моя сотрудница Лена практически случайно оказалась в моей машине.

Меня отпустили только вечером. На улице пришлось общаться с прессой. Отвечать на вопросы по поводу моих предположений, кто подстроил покушение.

– Владимир Викторович! Кому это выгодно?

– Тем, кому мы мешаем.

– Вы не боитесь повторного покушения?

– Кто была погибшая девушка?

– Почему стреляли в вас, а не в главу партии?

– Является ли проверка банка одним из звеньев в этой цепи мер, направленных против вас?

Я пришел домой и включил телевизор. По всем каналам – про неудачное покушение.

Через три дня будут похороны Лены. Мне придется идти.

Зазвонил домашний телефон.

Все свои мобильные я отключил еще несколько часов назад.

Лада.

– Влад, ты как?

– Нормально.

– Хочешь, я приеду?

– Хочу.

Когда она приехала, я спал на диване. Она села рядом и обняла меня.

Во сне я чувствовал ее теплые руки.

Я проснулся утром, на том же диване. Моя жена спала в кресле напротив, свернувшись калачиком.

Я долго смотрел на нее. Она очень красивая.

Я больше никуда ее не отпущу.

Я сам приготовил ей яичницу. Я люблю готовить. Раньше, лет десять назад, я делал для нее на завтрак блины «креп-сюзен».

Она пила чай и улыбалась.

– Не уезжай. Пожалуйста, – попросил я.

Она молчала.

– Я люблю тебя. И всегда любил. Просто это было такое тяжелое время. Но мы его пережили. Вместе. И теперь все будет хорошо. Я обещаю тебе.

Я подошел к ней и обнял.

– Не уезжай, – шепнул я ей на ухо.

Она снова улыбнулась.

– Мне надо поехать, как минимум, за вещами.

– Не надо! Мы купим тебе все новое. Мы же начинаем новую жизнь, и ее надо начинать в новых вещах.

– Давай поедем в Париж? На пару дней?

– Давай. Только выборы пройдут, и сразу поедем, договорились?

– Договорились. – Лада вздохнула. – А если не поедем, я уйду от тебя уже навсегда. И твои девки…

Я зажал ей рот рукой.

– Никаких девок. Забудь. Я люблю тебя.

24

Портрет Лены в черной рамке был вывешен в холле банка.

Вокруг стояли цветы.

С первых полос всех газет на меня смотрело мое собственное лицо.

Люди устраивали на улице митинги в поддержку нашей партии.

Новые члены пополнили ее ряды.

Паника по поводу закрытия счетов прекратилась.

Покушение вызвало широкий общественный резонанс. В результате мой рейтинг превзошел самые оптимистичные Ленины прогнозы.

Похоже, у нас снова появится шанс перешагнуть десятипроцентный порог на выборах.

– Почему нет Брежнева? – спросил я у Димки.

– У него депрессия.

– Пусть он примет участие в митингах. А депрессия – это даже нормально. У нас же несчастье.

Димка посмотрел на меня и отвел глаза.

– Несчастье, – повторил я.

– Да он рыдал вчера.

– Пусть только перед прессой не рыдает. А то с него станется.

Я отправил водителя домой с цветами. Велел купить самый огромный букет.

– Вся желтая пресса приписывает покушение на тебя Ильину, – сообщил Димка.

– Молодцы.

Звонили из прокуратуры.

Делились информацией о ходе следствия.

Им надо будет встретиться с Ладой и, скорее всего, с Дашей.

Иваныч сообщил мне, откуда Лада знала о моих передвижениях. Сигнализация «Цезарь-Сателлит». Тупой баран. Наверное, я при ней называл пароль. Чуть не потерял из-за этого жену.

Я позвонил Ладе:

– Что делаешь, дорогая?

– Перевариваю.

– Что конкретно?

– Твои цветы и твои блинчики.

– И как?

– Под впечатлением и того и другого.