Рука моя тянется к другой серебряной вещице. Небольшая, чуть меньше полного пенса, морда степного волка. Я подношу ее к глазам. Настороженные уши, острый фиолетовый взгляд, приоткрытые клыки. Рисунок груб и нарочит, но волк – как живой. Серебряный степной волк с аметистовым глазом, родовой амулет короля Валерия, пожертвованный, как говорят, монастырю Софии Предстоящей во исполнение обета, в первый визит его в Корварену. В первый достоверный визит, поправляю я себя: сказание о святом Кареле говорит, что принц Валерий бывал в Таргале и раньше. Принц Валерий, сын Андрия и Марготы… настанет и твой черед. А пока твой будущий отец везет молодую жену в свою страну. Везет по землям, разоренным войной, через Прихолмье и Волчий Перевал. Может быть, Маргота ощущает себя военным трофеем – да ведь так, по сути, оно и есть. А может, они с Андрием приглядываются друг к другу с опаской и надеждой, как и положено молодоженам, сведенным вместе не любовью, а заочным сватовством. Или совсем другим заняты их мысли?
Ты был там, серебряный волк с острым аметистовым глазом? Ты – знаешь?
– Где же мы заночуем, супруг мой король? – Маргота из окна кареты растерянно обводит взглядом крохотную луговину и заросшие можжевельником холмы.
– Прямо здесь, – усмехается Андрий. – Здесь, жена моя! Я припас шатер для тебя и Юлии, а остальным хватит земли.
– А ужин?
– А костер? Пробовала когда-нибудь баранью похлебку с костра, Маргота? Томек выгреб всю баранину из кладовой того чванливого молодчика, у которого мы ночевали вчера.
– Ох, не всю, – смеется Маргота. – Сам-то барон Бартоломео не попался Томеку под руку?
– Дамы могут выйти, – докладывает верзила-капитан. – Караулы расставлены, все спокойно.
– Спасибо, Сергий.
Король Андрий заботливо подает руку жене. Узкая ладошка Марготы ложится в его ладонь доверчиво и уютно, и Марго не спешит отнять ее, спрыгнув на землю. Она начала привыкать, с неожиданной для себя самого нежностью думает Андрий. Хорошо, что предстоит ночь под открытым небом. Никто не будет мешать торжественным и занудным гостеприимством.
Маргота подсаживается к костру, Андрий пристраивается рядом. Всю дорогу он подмечал, огорчаясь, как дичится молодая жена. А вот поди ж ты! Оказывается, она успела весь отряд Сергия запомнить по именам. Привычка придворной интриганки, с легкой грустью думает Андрий: знать свое окружение как можно лучше. Ничего. Ничего, Марго. Ты полюбишь меня, я знаю. И тогда твои привычки послужат на пользу нам обоим.
Однако до чего же ты хороша! С какой ловкостью повернула ты разговор на дворцовые порядки, с каким неподдельным вниманием вникаешь в рассуждения Сергия! Маленький рот приоткрыт, черные брови слегка приподнимаются при каждой паузе, и упавшая из сложной прически своевольная прядь невозбранно щекочет нежную щечку…
– Как странно вы смотрите на меня, супруг мой король.
– Неужели тебе интересно?
– Конечно! Ведь от этого зависят наши жизни!
Чудо, как хороша! Внезапный румянец, и опущенные глаза, и отблески костра на щеках…
– Ты не уверена в своей безопасности, жена моя?
– Пока у меня нет причин… Не обижайтесь только, супруг мой король! Я… наверное, я слишком много страшных историй наслушалась в детстве… я никогда не бываю уверена в своей безопасности. И я привыкла вникать… Вы смеетесь надо мной?
– Нет, Маргота. Вникай, если тебе так спокойнее.
Андрий отводит взгляд от смущенной жены. Видно, правду болтают, что ее мать умерла не своей смертью…
Нежные сумерки высветили первые звездочки, облили сиреневой вуалью поставленный рядом с каретой шатер. Андрий замечает, как Юлия удивленно щупает белую шерсть. Усмехается: да, многое будет внове тебе в моем королевстве, панночка. Многое. Почти всё. А вон и Ожье, спорит о чем-то с Васюрой. Хорошо. Васюра сам на знакомство не набивался, ждал своего часа, и вот дождался. Теперь Ожье на крючке. К перевалу Васюра будет знать о нем всё. Тогда мы и решим, что делать с тобой, увечный королевский гвардеец.
Нежные сумерки, треск костра и крепкий запах бараньей похлебки, холодный ночной ветер, бездонное ночное небо… как соскучился я по таким ночевкам! А что Марготе не по себе – так оно и к лучшему! Здесь она одна передо мною. Одна, Юлия и Ожье не в счет, потому что тоже, как и она, отрываются сейчас от родной страны и едут навстречу новой судьбе. Маргота, жена моя… я начинаю хотеть тебя по-настоящему, всю, телом и душой! Как получилось, что я вдруг начал радоваться браку с тобой? Я завоюю твою любовь, Марго, жена моя…
И вот уж за полночь, и она спит. Натянула одеяло на самую макушку, укуталась. Ночь свежа. Крохотная жаровенка почти не дает тепла; да и не ради тепла припасена она, скорее для уюта. Разве что руки над ней погреть – там, дальше, ближе к горам. Андрий осторожно выскальзывает из шатра, качает головой: для девушек дорога нелегка. Хорошо, что они вдвоем. И Ожье молодец, оживает на глазах. Васюра старается. Уже положил глаз на парня. Вот только захочет ли бывший гвардеец отдать свою верность Тайной службе?
– Мой король?
Сергий. Весь день некогда было поговорить. Серега на Ожье косится. Не доверяет. Затеял вчера проверку эту дурацкую, хорошо еще, Марго не поняла подоплеки! Пьяная ссора, излюбленная ловушка Сергия, он каждого нового человека норовит через нее пропустить; вот интересно, Васюра знал? Пожалуй, что и да… ладно, у Васюры свой интерес, а вот Сереге было сказано!
– Пойдем-ка, поговорим.
Подальше от шатра, в сумрак, разбавленный больше полной луной, чем светом костра.
– О вчерашнем, Сергий.
– Что ж, вроде он не врет. Не скажу, что доверяю ему теперь…
– Слушай, я говорил тебе, что проверил его и верю ему. Он мой человек, я готов принять его присягу, и ты знаешь об этом с первого дня после Корварены. Тебе мало?
Сергий опускает голову… виновато или утвердительно?
– Решил проверить своего короля, капитан?
– Пусть он не соврал тебе тогда, мой король, только для меня это мало что значит. Я обязан сомневаться и опасаться. Я не имею права доверять непроверенным людям.
– Ты уже как-то говорил мне эти слова. Помнишь, что я ответил?
– Что в следующий раз получу за них в зубы? Помню и готов.
– Вот что с тобой с таким делать, – усмехается король Андрий. – Послушай, я понимаю твои сомнения. Верный пес Лютого, еще бы! Однако мой тесть отказался от его верности. Сергий, я дал Ожье надежду, когда ему невмоготу было от собственной ненужности. Он будет мне верен. Вот увидишь! И лучше бы ты помог ему как-то приспособиться к жизни без оружия, чем придумывать проверки, которые все равно мало что доказывают.
– Я не верю в гномов подземельных. Не верю! Ни в них самих, ни в их проклятия.
– И я не верил. Но тогда нельзя верить заклятию правдивости?