Призыв происходил в Бирючинском уезде Воронежской губернии, откуда родом был дед Семена Михайловича и где его отец получал паспорт. Семья оставалась приписанной к этому уезду, хотя давно уже жила в других местах. Определили Буденного в драгунскую маршевую роту, располагавшуюся в уездном городке Бирюч. В царской армии, как позднее в советской с середины XX века, махровым цветом цвела дедовщина, и в первые годы службы Семен сполна познал ее прелести. Зато он показал себя первым в джигитовке. Однажды один из унтер-офицеров, желая подшутить над искусным наездником, попросил его показать класс на необъезженном жеребце по кличке Ангел. Этот Ангел оказался сущим дьяволом и так и норовил сбросить седока. Но не таков был Семен Михайлович – он держался в седле как влитой. И тогда обезумевший жеребец, закусив удила, ринулся на колючую ограду, но Буденный дал шпоры, натянул поводья и перепрыгнул ограду как барьер на скачках. После этого потрясенный Ангел присмирел и больше не взбрыкивал. А Семена Михайловича крепко зауважали сослуживцы. Старослужащие больше не рисковали над ним издеваться, тем более что умельца приметили офицеры и стали просить объезжать их лошадей.
Когда началась Русско-японская война, Буденного с группой драгун направили на пополнение 46-го казачьего полка в Маньчжурии, охранявшего тыл русской армии. С японцами драться полку не пришлось, зато он поучаствовал в схватках с бандами хунхузов, грабивших русские обозы. В одной из стычек Буденный получил первое легкое ранение. После войны он остался служить в Приморском драгунском короля датского Христиана IX полку, расположенном в селе Раздольном под Владивостоком (монарх далекой Дании был его почетным шефом на правах тестя императора Александра III). Первая русская революция практически не затронула Приморье, и о бурных событиях в Европейской России драгуны узнавали только из газет. Осенью 1906 года Буденный отличился на учениях, захватив батарею условного противника. Командир полка направил толкового драгуна, блестящего знатока лошадей в Петербургскую школу наездников, готовившую инструкторов для кавалерийских полков.
16 января 1907 года Буденный прибыл в Петербург, впервые оказавшись в столице империи. Школа наездников располагалась в здании Высшей офицерской кавалерийской школы на Шпалерной. Здесь Семен Михайлович учился искусству верховой езды у самого Джеймса Филлиса, всемирно знаменитого британского жокея, руководившего кавалерийской школой с 1898 года и произведенного в полковники русской армии. Буденный оказался одним из лучших в своем выпуске; у Филлиса он научился всем способам подчинения лошади воле всадника. В школе будущий глава Первой конной также познакомился с великим разнообразием существующих в мире лошадиных пород. Вероятно, Буденный был знаком с книгой «Основы выездки и езды», впервые вышедшей на русском языке в 1901 году. Она переиздавалась и после революции, последний раз – в 1941 году, с благословения Семена Михайловича.
В мае 1908 года Буденный был произведен в младшие унтер-офицеры. Обучавшиеся в школе несли караул в Зимнем дворце, где Буденному довелось не раз видеть императора Николая II и даже здороваться с ним за руку. После первого года обучения Семен занял первое место на соревнованиях по выездке, что давало ему право пройти второй год обучения и возможность остаться в школе инструктором-наездником. Но летом того же года Буденный предпочел вернуться в Приморский драгунский полк и служить там сверхсрочную. Уже в сентябре за успехи в обучении молодых драгун верховой езде Буденному, занимавшему должность полкового наездника, присвоили звание старшего унтер-офицера. Одно время он также исполнял обязанности вахмистра эскадрона. Буденный с гордостью писал отцу: «Я тебе говорил, что стану унтер-офицером, и, как видишь, стал им». Семен Михайлович всегда добивался поставленной цели.
Зять Буденного, известный актер Михаил Державин, утверждал: «Они все были не такими простенькими, как сейчас принято считать. Я как-то прихожу в Ленком на репетицию, а Анатолий Васильевич Эфрос меня спрашивает: „Миша, а вот скажи, Буденный 'Войну и мир' читал?“ Мне это странным показалось. „Хорошо, – говорю, – я спрошу“. Приезжаю к нему на дачу и так тихо спрашиваю: „Семен Михайлович, вы читали 'Войну и мир'?“ Он говорит: „Первый раз, сынок, прочел еще при жизни Льва Николаевича“. Выходит, он еще в Маньчжурскую войну, до 1910 года, до кончины Льва Николаевича Толстого, прочитал. Он вообще много читал, любил Чехова».
О «Войне и мире» Буденный говорил: «Каждый русский человек, особенно военный, должен не раз и не два прочесть эту вещь. Лично я не могу быть равнодушным к этому роману». «Холстомера» того же Толстого он цитировал наизусть. Как видно, в школе наездников обучали не только выездке, да и досуга на восточной российской окраине было с избытком, что располагало к чтению. Читать-то Семен Михайлович читал, а вот писал не слишком грамотно, о чем свидетельствуют его собственноручные записки, относящиеся к периоду Гражданской войны. Сказывался недостаток образования.
Летом 1914 года, незадолго до начала Первой мировой войны, Буденный наконец получил отпуск с правом выезда из части и побывал в родных местах. Дочь Нина вспоминала: «Его жена оказалась хорошей работницей, и папин папа, мой дедушка, был доволен невесткой. Но там были всякие обстоятельства… Да и то сказать: сколько может женщина без мужа жить?» Можно предположить, что и Буденный в Петербурге, а потом и на Дальнем Востоке вел далеко не монашескую жизнь. Да и на этот раз законным супругам довелось пробыть вместе не больше месяца – грянула Первая мировая. Трудно сказать, была ли у Буденного и его первой жены настоящая любовь – ведь они столько лет провели в разлуке. Похоже, что эта свадьба вообще была совершена по сговору родителей, что было тогда обычным делом в крестьянской и казачьей среде.
Должность полкового наездника была весьма выгодной. Буденный объезжал лошадей офицерам, причем за приличные деньги. Дочь Нина вспоминала, что отец «подумывал о конном заводе. У него… после революции деньги пропали… Он зарабатывал тем, что всем офицерам лошадей выезжал. Папа копил на свою мечту, а они у него брали в долг – потому что хорошо пьянствовали и в карты играли… Там были не бог весть какие деньги, но на начальный капитальчик для маленького конного заводика ему бы хватило». Выходит, Семен Михайлович еще и деньги одалживал, скорее всего, под проценты. А благодаря трезвому образу жизни особенно тратить их не приходилось. Так что «красный Мюрат» оказался прирожденным коммерсантом. Это еще раз доказывает, что Буденные были людьми не бедными, раз Семен Михайлович всего за каких-нибудь шесть лет – с момента окончания школы наездников и до начала Первой мировой, – сумел скопить капитал, достаточный для приобретения конного завода, пусть и небольшого. Так что большевистская революция с ее национализацией банков крепко ударила по финансовому благополучию будущего маршала. И особой симпатии большевики сами по себе у будущего советского маршала не должны были вызывать. Однако логика Гражданской войны на Дону, логика противостояния иногородних и казаков навсегда привела Буденного в большевистский лагерь. Где, кстати сказать, наибольших успехов он достиг именно в области коневодства. Лошадей Буденный любил и хорошо знал, как с ними обращаться.
Обычно выпускников петербургской офицерской школы после увольнения в запас с удовольствием брали тренерами на конные заводы. Лучших мастеров по выездке трудно было сыскать. Однако Семен Михайлович в запас уходить не собирался. Напомним, что он собирался открыть конный заводик, пусть маленький, зато свой. А армейскую службу использовал для того, чтобы накопить необходимый первоначальный капитал. Не исключено, что к лету 1914 года он уже скопил достаточную сумму и в отпуск в родные края приехал как раз затем, чтобы присмотреть подходящий завод. Владеть конным заводом на Дону иногородним никто не запрещал, а держать его можно было и на арендованной земле. Главную ценность ведь представляли кони, а не земля. Не исключено, что вскоре Буденный уволился бы из армии. Не будь войны и революции, Семен Михайлович, вполне возможно, стал бы успешным коннозаводчиком средней руки. А если бы бизнес пошел хорошо, то, вполне возможно, выбился бы и в миллионщики, но в историю бы точно не попал. Однако такому мирному течению жизни помешали война и последовавшая за ней революция, которая и обессмертила имя Буденного.