Польшу спасли решительные действия Пилсудского и помощь оружием и снаряжением, оказанная странами Антанты. Правительство немедленно провело аграрную реформу, объявив о перераспределении земли в пользу мелких землевладельцев (в России на такую меру не решились ни Колчак, ни Деникин). Вторжение Красной армии рассматривалось польской общественностью как попытка присоединить Польшу к Советской России, как покушение на только что обретенную независимость, о которой мечтали многие поколения поляков. В армию вступали десятки тысяч добровольцев, почти прекратилось уклонение от мобилизации. Пилсудскому удалось быстро и скрытно снять основные силы с Юго-Западного фронта и вместе с подошедшими подкреплениями сосредоточить их против открытого левого фланга Тухачевского.
16 августа 1920 года ударная группировка поляков под личным руководством Пилсудского внезапно перешла в контрнаступление во фланг Западного фронта. Советские войска были разгромлены. Как писал позднее Пилсудский, «в бешеном галопе сражения еще недавно победоносные армии противника в панике бежали, раскалываясь одна за другой как орехи…». Тухачевский полностью потерял управление войсками, часть которых оказалось в польском плену, а 4-я армия, часть сил 15-й и кавалерийский корпус Г. Гая вынуждены были уйти в Восточную Пруссию, где их интернировали немцы. В польском плену оказалось более 120 тысяч красноармейцев, главным образом в ходе сражения под Варшавой. Это было самое катастрофическое поражение Красной армии в Гражданскую войну. Сказалась усталость: многие красноармейцы старших возрастов, вынесшие еще Первую мировую, в обстановке военного поражения предпочитали сдаваться в плен, а не продолжать борьбу. Западный фронт как организованная сила перестал существовать. Юго-Западный фронт с большими потерями отступил на восток, но сохранился как единое целое. В результате между Брестом и Москвой почти не осталось боеспособных частей Красной армии.
Как свидетельствует Троцкий, в Политбюро сначала преобладало настроение в пользу «второй польской войны» – «раз начали, надо кончать». Однако председателю Реввоенсовета удалось убедить Ленина и других в необходимости прекратить войну: «Что мы имеем на Западном фронте? – Морально разбитые кадры, в которые теперь влито сырое человеческое тесто. С такой армией воевать нельзя… С такой армией можно еще кое-как обороняться, отступая и готовя в тылу вторую армию, но бессмысленно думать, что такая армия может снова подняться в победоносное наступление по пути, усеянному ее собственными обломками». 12 октября в Риге были согласованы предварительные условия мира, а 18 октября боевые действия прекратились. Накануне польские войска без боя заняли Минск, но тут же оставили его, отойдя на запад к согласованной линии границы. К тому времени выявилось, что правительство Петлюры не в состоянии мобилизовать на Украине значительные силы, и Пилсудский отказался от идеи федерации, предпочтя включить западные области Украины и Белоруссии, а также литовскую столицу Вильно (Вильнюс) в состав Польши. С аннексией же Минска, политического и культурного центра Белоруссии, трудно было бы избежать предоставления автономии национальным меньшинствам, о чем польские политики не желали даже слышать.
В советско-польской войне Первая конная, как видим, сыграла весьма значительную роль. И сразу же после завершения войны была начата дискуссия о том, виновно ли командование Конармии и Юго-Западного фронта в проигрыше советскими войсками сражения под Варшавой. Этих и последующих событий стоит коснуться подробнее.
Необходимо отметить, что нравы буденновцев нисколько не изменились после прибытия на Польский фронт. В частности, никуда не делась привычка конармейцев заниматься «самоснабжением», а фактически – грабежом. Тут еще надо учесть, что после разгрома деникинских войск на Северном Кавказе в Конармию вступило немало казаков, прежде промышлявших грабежом в рядах белых, в том числе и во время мамонтовского рейда. Так что «горючего материала» для грабежей и погромов в Конармии по дороге на Польский фронт только прибавилось.
Результаты не замедлили сказаться. Уже в июне 1920 года заместитель начальника политотдела Конармии С. Фази-Жилинский подал в политотдел фронта сводку, где отмечал факты антисемитизма, грабежей, убийств конармейцами пленных и мирных жителей. Причину творимых бесчинств он видел в «попустительстве и поощрении комсостава». Однако по жалобе Реввоенсовета Конармии Жилинский был отозван в политотдел Юго-Западного фронта, а сводка дезавуирована из-за того, что она будто бы «полна оскорбительной клеветы на Конармию». Между тем Жилинской утверждал: «6-я дивизия. Коммунистов – 900… Политически почти все совершенно безграмотны. Военнопленных раздевают; изрубили 150 военнопленных, захваченных в Новоградволынске. Население Житомира и Бердычева сплошь ограблено».
Командир 6-й кавдивизии Семен Тимошенко тут же отписал в реввоенсовет армии свое мнение, решительно дезавуировав Жилинского: «Доношу, что политсводку Поарма в центр признаю не только не отвечающей действительности, но определенно заявляю, что это нагло придуманная ложь… Никакого роста бандитизма по отношению мирного населения не вижу… но обстановка заставляет иногда самих быть бандитами, если 4 дня не покушаешь на фронте, то ясно, отберешь кусок хлеба у кого хочешь… Раздевание военнопленных было, есть и теперь, но уже прекращается».
Буденный подобными «убедительными» объяснениями вполне удовлетворился, и скандал со сводкой Жилинского замяли. Правда, Тимошенко (тоже будущего советского маршала) перевели в другую дивизию, а его место в августе занял Василий Книга. При нем анархия в 6-й дивизии лишь поднялась на новую высоту.
Но пока конармейцы одерживали победы, элементы разложения среди них еще не представляли серьезной угрозы боеспособности армии. Заметим, что Первую конную полякам разбить так и не удалось, хотя брошенные против нее резервы, в том числе кавалерия, замедлили продвижение буденновцев. Тухачевский же воспользовался ослаблением польских сил на своем участке и 4 июля, получив значительные подкрепления, в том числе 3-й конный корпус Г. Д. Гая, перешел в наступление с самыми решительными целями. Он быстро продвинулся до Буга, а затем и до Вислы.
В мемуарах Буденный писал: «Из оперативных сводок Западного фронта мы видели, что польские войска, отступая, не несут больших потерь. Создавалось впечатление, что перед армиями Западного фронта противник отходит, сохраняя силы для решающих сражений…» Основная часть польских войск в тот момент была сосредоточена против Юго-Западного фронта, где безуспешно пыталась разбить конницу Буденного в районе Броды. Маршал Пилсудский вспоминал: «Моим общим стратегическим замыслом было…
провести энергичную подготовку резервов, покончить с Буденным и перебросить с юга крупные силы для контрнаступления, которое я планировал из района Бреста». «Покончить с Буденным» полякам не удалось – им пришлось сдать Брест и с Буга отступить на Вислу. Конармия тем временем наступала на Львов. Болотистое Полесье затрудняло связь между Западным и Юго-Западным фронтом. Тухачевский, с конца июля требовавший передачи ему армий Юго-Западного фронта, 8 августа предложил штабу Юго-Западного фронта создать временный оперативный пункт для управления этими армиями, поскольку «обстановка требует срочного объединения армий, а средств быстро установить с ними всестороннюю связь у нас нет».