8 октября днем Жуков разыскал Буденного в Малоярославце и ознакомил его с директивой Ставки о его снятии с поста командующего Резервным фронтом. После этого Семен Михайлович отбыл в Москву. 10 октября Резервный фронт был включен в состав Западного, командовать которым стал Жуков. Конев остался его заместителем. Что касается Буденного, то он почти месяц оставался не у дел. Наконец, в начале ноября, когда обстановка под Москвой более или менее стабилизировалась, а немецкое наступление приостановилось, Сталин поручил ему организовать военный парад на Красной площади 7 ноября.
Михаил Соловьев утверждает: «Тимошенко и Буденный потеряли гигантские армии во второстепенных операциях. В Москве полз слух, что Сталин встретил незадачливых полководцев по-отечески: побил палкой». Слух этот, понятно, был вздорным: не царское это дело собственноручно лупить палкой подданных, пусть даже и в маршальском звании. Да и не на второстепенных операциях потеряли сотни тысяч бойцов сталинские маршалы, а на важнейших стратегических направлениях – Западном и Юго-Западном.
За катастрофу под Вязьмой и Брянском Буденный, как и двое других командующих фронтами, не понес никакого наказания. Возможно, Сталин в глубине души сознавал, что главная вина лежит на нем и Генштабе, и не стал наказывать ни Конева, ни Буденного, ни Еременко. Ведь все трое делали абсолютно одинаковые ошибки – направились в боевые порядки войск, потеряли связь с армиями и с собственными штабами, запоздали с быстрым отходом, который один только и мог уменьшить масштабы катастрофы, не могли толком информировать Ставку о положении своих войск. Да еще не ставили подчиненным конкретных заданий на оборону, а предлагали самим их выработать, а потом представить на утверждение. Это приводило только к потере драгоценного времени, а в условиях плохой связи оказывалось неосуществимым. Выделить кого-то одного из троицы как главного виновного было довольно трудно. Буденный к тому же был национальным героем и безоговорочно преданным Сталину человеком. Наказывать его было никак нельзя. Но тогда и остальных карать за неудачу тоже было не совсем удобно. А может, Верховный просто решил, что репрессировать или отстранять от дел сразу трех высокопоставленных военачальников будет неразумно: достойную замену им в данный момент все равно найти не удастся. И в 1942 году все трое опять командовали фронтами.
Семен Михайлович всегда, и в Гражданскую, и в Великую Отечественную, норовил быть в боевых порядках войск, чтобы самому видеть ход сражения. В Гражданскую, когда под его началом было 10–15 тысяч человек, подобные замашки «полевого командира» себя еще оправдывали. Буденному надо было поддержать свой авторитет перед красноармейцами, а риск погибнуть был не так уж велик. Ведь в сабельном бою Буденному не было равных, а плотность огня была несравненно меньше, чем в обеих мировых войнах. А вот в Великую Отечественную, когда Семену Михайловичу пришлось руководить сотнями тысяч человек, для управления которыми необходимы были современные средства связи, подобное участие в атаках и длительное нахождение на передовой стало просто пагубным. И дело не только в том, что риск погибнуть или быть раненым возрос многократно (вспомним, что были ранены Тюленев и Ворошилов, азартно пошедшие в атаку вместе с пехотой). Еще хуже было то, что во время длительных экскурсий на передний край безнадежно терялось управление войсками. А это, как правило, вело к катастрофическим неудачам и большим потерям. Да, Великая Отечественная явно не была войной Буденного. Всем своим сердцем и разумом Семен Михайлович навсегда остался «на той далекой, на Гражданской».
7 ноября 1941 года Буденный командовал парадом на Красной площади, который проводился, несмотря на опасность налетов немецкой авиации (правда, погода была нелетная). Потом Семен Михайлович стоял рядом со Сталиным на мавзолее и слушал речь Верховного: «На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков… Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!»
Генерал М. Ф. Лукин, попавший раненым в плен под Вязьмой, на допросе в штабе группы армий «Центр», предлагая немцам сформировать антикоммунистическое русское контрправительство, так отозвался о советских полководцах: «Сегодня в СССР существуют только два человека, которые достаточно популярны, – это Буденный и Тимошенко. Буденный – это человек из народа, в 1938 году Сталин его очень не любил, и многие это знают. Если бы Буденный и Тимошенко возглавили восстание, то тогда, возможно, много крови и не пролилось. Но и они должны быть уверены в том, что будет Россия и российское правительство. И Буденный, и Тимошенко не очень любят коммунистические принципы, и, хотя они и являлись продуктами большевистской системы, они могли бы выступить, если бы видели альтернативу. Новая Россия не обязательно должна быть такая, как старая. Она может даже быть без Украины, Белоруссии и Прибалтики, будучи в хороших отношениях с Германией. Вот и помочь в создании такой России и правительства только в ваших силах, а не в наших. Жуков и Шапошников не являются такими популярными, но они очень хорошие солдаты. Правда, я не думаю, что новые сформированные дивизии смогут вести наступательные действия; они могут только хорошо обороняться. Очень многие не хотят воевать, и при наступлении наших наступающих часто брали в плен очень легко. В районе южнее Ярцева вы имели 50 орудий на одном километре фронта, но наша пехота все равно должна была наступать три раза. Было очень много убитых, и очень многие не желали прорываться из окружения, а сдавались. Все-таки потери составили не менее 10 тысяч человек».
Михаил Федорович, очевидно, не знал о состоявшемся 7 ноября параде, иначе вряд ли рискнул бы зачислить Семена Михайловича в ряды тех, кто готов восстать против Сталина. Возможно, до Лукина дошли слухи о показаниях участников «военно-фашистского заговора» против Буденного и Тимошенко, и он склонен был принять их за чистую монету. А быть может, пленный генерал, рассказывая об оппозиционности двух первых лиц в руководстве Красной армии, пытался таким образом убедить немцев, что русскому антибольшевистскому правительству будет на кого опереться, и, сумев привлечь на свою сторону Буденного с Тимошенко, оно убедит Красную армию прекратить сопротивление и быстро закончить войну. Излишне доказывать, что ни Семен Михайлович, ни Семен Константинович ни сном ни духом не думали о восстании против Сталина. Тимошенко – правда, уже после окончания войны, – вообще породнился с вождем, выдав свою дочь Екатерину за его сына Василия.
5 декабря советские войска перешли под Москвой в контрнаступление. В результате группа армий «Центр» была отброшена от Москвы на 150–200 километров. Это было первое крупное поражение германской сухопутной армии во Второй мировой войне и первый крупный успех советского оружия, имевший стратегическое значение. Но Буденного в тот момент уже не было на Московском направлении.
Вскоре после парада 7 ноября Семен Михайлович отправился под Сталинград для инспектирования оборонительных сооружений. Там произошел конфликт между инженером А. Н. Комаровским, предложившим передовой метод строительства дотов из сборных железобетонных деталей, и специалистами из Ставки, требовавшими монолитного железобетона. Разобравшись в сути происходящего, лично испытав конструкции на прочность и поражаемость артиллерийским огнем, Буденный выступил в защиту нового метода. Ставка согласилась с мнением Буденного и дала «добро». В результате противник позже понес большие потери и потерял много времени, прорывая линию долговременных оборонительных сооружений Сталинграда. Правда, по иронии судьбы, когда армия Паулюса сама попала в окружение, теперь уже советским войскам пришлось с большими потерями преодолевать те же самые укрепления.