С ума сошла! Орать у спящего дракона под боком, почти что перед самой мордой! Прочь отсюда, живо!
Резкий взмах крыльев потревожил монстра или все-таки вскрик разбудил, но, похоже, везению пришел конец. Дракон по-собачьи повел носом, приподнял голову — счастье, что Паола успела подняться довольно высоко, а то бы, пожалуй, и зацепил! Рожки вмиг перестали казаться забавными. Отчаянный взмах — и девушка влетела в спасительный проем как раз в то мгновение, когда дракон вскочил и оскорбленно взревел.
Рев заполнил пещеру, забился меж каменных сводов — и ударил по ушам десятикратно усиленным. Паолу швырнуло о стену; девушка ошалело замотала головой, затрясла ободранными о камень ладонями — хорошо, успела руки выставить!
И тут наступила тишина. Мертвая, звенящая, душащая. Накрыл ужас: оглохла! Подавив нахлынувшую панику — позже, все позже! — Паола зашарила руками по полу там, где оставила вещи. Пусто. Да что за дичь, быть того не может, куда бы они отсюда делись?! В темноте мелькнул алый проблеск, девушка взвизгнула: дракон! заглядывает! видит! — шарахнулась, споткнулась обо что-то и полетела на пол.
Над головой, шипя, пронеслась струя пламени.
Крылья смягчили удар о камни, в голове мелькнуло: слышу! И тут же: сгорю…
Дыхание замерло.
Пламя заполнило ход.
Это было… странно, дико, неправильно. Невероятно. Как будто вдруг очутилась в огненном облаке. Клубы пламени двигались, переливались, сверкали, вспухали и опадали, сияли нестерпимым золотом и меркли до успокаивающе-темного, почти черного багрянца. И не жгли. Совсем.
Действует, словно во сне подумала Паола, оно действует. По крайней мере один раз — точно.
И тут пламя опало, истончилось и исчезло.
Проверять, подействует ли во второй, не хотелось. Паола вскочила, подхватила вещи — вовремя же под ноги попались! — и сломя голову понеслась прочь. Остановилась только возле озера. Смеясь и всхлипывая, упала на колени у самой воды, едва не утопила мешок — выпал из рук, в последний миг подхватить успела. Тулуп рассыпался обгорелыми клочьями. Из прожженного бока мешка выпала фляжка с элем.
— Правильно, — Паола снова рассмеялась, трясущимися руками вытащила пробку, — запить надо такое счастье.
Теперь вылазка в логово дракона казалась ей сущим безумием. Но, Всевышний и все его архангелы, Вотан и его молот, она это сделала! Сделала и осталась жива. Пролетела под самым носом огненного дракона и ушла живой. С ума сойти.
* * *
Любой после такого приключения имеет право отдохнуть; но Паолу снова толкало тревожное «надо спешить». Есть не хотелось, просто сидеть — тем более. Поэтому, отсмеявшись и отдышавшись, девушка перевязала мешок (дырка прекрасно закрылась изнутри толстым лоскутом от тулупа) и полетела над темным озером туда, где подаренное Вотаном знание обещало выход.
Из озера и в самом деле вытекал ручей, а по промытой им расщелине и впрямь можно было протиснуться. На четвереньках. Вовремя вспомнив о морозе снаружи, Паола сняла сапоги и подвернула платье, чтобы не промочить. По счастью, вода в ручье была совсем не такой ледяной, как в озере. Может, подумала Паола, в него впадает ручей из пещеры дракона? Но даже в теплой воде шлепать на четвереньках, обдирая о камни ладони и колени, — занятие не из приятных. Что ж, спасибо, не ползком.
Паола успела устать и проголодаться, когда впереди забрезжил свет. Обрадовавшись, она заспешила и тут же, как назло, поскользнулась и упала, подняв тучу брызг. Но намокшее платье вдруг перестало волновать, важен был только этот свет, выход, ясный солнечный день там, впереди. Нетерпение обжигало и подстегивало, девушка упала снова, и еще, обругала себя за неуклюжесть, и — наконец! — в глаза ударил день. На самом деле вовсе не солнечный, иначе как бы еще глаза выдержали…
Паола улыбалась и плакала, и бормотала беззвучно: «Дошла, дошла…» И это «дошла» едва не сыграло с ней злую шутку. Расслабляться оказалось рано: ручей, пробившись наружу, падал вниз с карниза настолько узкого, что Паола едва сумела на нем устоять — боком, судорожно уцепившись пальцами за шершавый камень.
Мокрую кожу тут же прихватило корочкой льда. Кое-как, одной рукой, опустив платье (тоже обледенеет, но хоть какая-то от ветра защита!), девушка обвела взглядом открывшийся ей простор. По правде говоря, она предпочла бы не смотреть. И спуститься как-нибудь эдак, не глядя. Очень уж высоко… Но надо же увидеть, что творится там, куда ей лететь!
Льды и камни, чахлый лес, серая лента реки далеко внизу, бусины лесистых островов, пятнышко белого паруса — вот, кстати, надо будет учесть, что река судоходна, двигаться осторожно! Пологие волны холмов. А дальше, за холмами, так далеко, что скорее чудится, чем видится — отделяет снежную землю от белесого неба темная полоска. Живой зеленый лес.
Сердце рванулось — туда! Паола оттолкнулась от карниза и расправила крылья. Вниз, вниз, над изрезанным трещинами склоном, над россыпями валунов, мертвыми деревьями, развалинами хижин и мастерских, к сверкающей путеводной ленте реки, домой!
Она была уже почти внизу, когда за спиной зародился и стал усиливаться низкий, на грани слышимости гул. Заныли зубы, задрожали кости.
— Во-отан, — выдохнула девушка. Скорей, скорей! Там, позади, явно назревает что-то жуткое!
Вниз и вперед, подальше от этого склона, на который не зря, наверное, даже самые безрассудные из горцев опасаются забредать! Не зря, ой не зря ее так дергала тревога, так подстегивало поторопиться…
Гул нарастал, казалось, совсем скоро он заполнит весь мир. Дрожала, стонала земля. Такого смертного ужаса Паола не испытывала еще никогда. На последних крохах сил, почти не понимая, что делает, куда летит, она добралась до реки, пронеслась над водой, задевая верхушки волн, и упала, слепо врезавшись в стену еловых лап. Скрючилась, зажимая уши, выплескивая животный ужас в диком крике — и не слыша себя за криком корчащейся земли. А когда подняла случайно взгляд — замерла, забыв не то что кричать — дышать.
Морщился, сминался тряпкой, глиной в невидимой руке тот склон, над которым она вот только что летела. Содрогалась гора, роняя скалы и глыбы льда. Будь я там, думала Паола, будь я еще там…
Каменная волна шла по поверхности земли, выворачивая с корнями вековые ели, вздымая щебень и снег, словно пену на гребне, разрывая трещинами каменный грунт. Из трещин выплескивались фонтанами камни и лед, и над всем этим светилась, переливаясь желтым, белым и зеленым, ослепительная пелена — от земли до неба.
Все кончилось так же внезапно, как началось. Тишина обрушилась на замерший в ужасе мир, глубокая, ошеломляющая. Паола потерла уши. Вон падают вниз по склону камни, огромные валуны, их же, наверное, должно быть слышно? Нет. Только плеск реки, но плеск вовсе не тот, ровный и успокаивающий, какой она помнила по плаванию на гномьем корабле. Неудивительно, волны разгулялись… Паола с усилием перевела взгляд на реку. Волны?! Выше по течению, как раз там, куда дошла каменная волна, клокотал широкий водопад. Ниже него русло распадалось, разбитое добрым десятком новых скалистых островков, а еще ниже перегородил реку каменный язык, и грязные, мутные волны бились в него в поисках выхода, вихрились водоворотами. Пожалуй, кораблей теперь можно не опасаться. Какое уж тут судоходство.