Может, вовсе глаза закрыть? Довериться Звездочке?
Нет, мало ли… Хоть и вплетены в гриву обереги, а все равно, вдруг испугается чего, понесет. Да и в сон слишком уж клонит, если еще и глаза закрыть…
Спрыгнуть бы, пройтись, шлепая по воде босыми ногами…
— Заскучала?
Звездочка приветливо фыркнула, гнедой жеребец ответил тихим ржанием. Паола выругала себя: совсем расслабилась, даже не заметила, как дозорный подъехал! Тряхнула головой:
— Не слишком.
Имени этого воина она так и не запомнила, но по голосу теперь узнавала, даже не глядя. Веселый и нахальный. Тот самый, что так нагло пялился на нее, когда в первый раз купалась. Да и потом…
— Ты меня послушала или мерзнуть перестала?
— Мерзнуть перестала. Стану я тебя слушать.
— И что, красивая, не станешь?
— Не-а.
Разговор развеял сонную одурь, отвлек от заманчиво блестящей воды. Паола бросила короткий взгляд на парня. Молодой совсем, даже младше Таграна. А татуировка уже есть: три ровные полоски поперек щеки, напоминающие след от когтей. Интересно, что значит? У самого парня Паола спрашивать не стала: еще не хватало. Возомнит невесть какие глупости. Лучше у Зайры при случае поинтересоваться, словно ненароком.
— Слушай, — нахал вдруг посерьезнел, — а вот ты про демонов рассказывала…
И замолчал.
— Ну, рассказывала, и?
— Да странно. Мудрая Сай сказала, их много. И ты говорила, много. Так?
— Ну?
— А вот когда ты с твоим рыцарем их встретила, их только двое было. И вы с ними справились.
— Он один и справился, я только лечила. Думаешь, — Паола взглянула на парня с новым интересом, — не так их много, как чудится?
Тот пожал плечами:
— Если воин сегодня здесь, завтра в двух дневных переходах, а послезавтра еще в двух, никто не поверит, что это один воин, а не три. А у них крылья. И неизвестно еще, какие чары.
А ведь верно, подумала Паола. Очень даже может быть. Но если так…
— Если так, — медленно сказала она, — их можно победить.
От головы каравана раздался свист. Дозорный привстал на стременах, вгляделся, послал коня вперед. Сон слетел окончательно. Что там, впереди? Опасность? Но караван как шел неторопливым шагом, так и идет, только воины заспешили. Паола всматривалась вперед до рези в глазах, но так ничего и не разглядела.
Берег постепенно приближался, зыбкая темная полоска превратилась во вполне различимый обрыв. Стало глубже, теперь кони шли в воде почти по брюхо. Паола наклонилась, зачерпнула пригоршню воды, плеснула в лицо. Оглянулась. Покинутый ими берег растворился в знойном мареве, река сливалась с небом, как будто там, позади, вовсе не было никакой земли.
А спереди донеслись вдруг азартные крики, восторженный визг ребятни. Вода под обрывом словно вскипела, забурлила, в белой пене мелькнуло бурое щупальце, блеснула широкая полоса стали, побежали по воде поднятые схваткой волны…
— Кто там? — не выдержав, крикнула Паола.
Зан-лу обернулась, сверкнув широкой улыбкой:
— Еда! Вкусный, тебе понравится!
Объяснила, называется!
Толком разглядеть происходящее под обрывом никак не выходило, взгляд выхватывал из пены, волн и мельтешения голых тел отдельные мгновения схватки. Взмахи широких топоров, рассекающие воздух и воду толстые щупальца, похожие на огромных раздутых змей. Что-то бурое, бесформенное, тяжко ворочающееся в омуте под обрывом, едва видное и потому еще более страшное. Воин отлетает под ударом щупальца, падает, вздымая фонтан окрашенных кровью брызг. Лошади испуганно ржут. Отрубленное щупальце плывет, покачиваясь, оставляя маслянистый черный след, и кто-то из женщин, спрыгнув с коня, торопливо обвязывает его веревкой. Другая вылавливает из воды оглушенного воина, волочет к коню, конь храпит, прижимая уши. Смуглое тело в объятиях клубящихся змей… По черно-алому узору татуировки бежит алая человеческая кровь и черная — неведомого монстра. Еда, говорите? Паола всерьез задумалась, сможет ли она взять в рот хоть кусочек.
С другой стороны, медведи вон тоже, бывает, охотников заламывают, но никто же из-за этого не отказывается от медвежатины.
— Лошадь держи, — снова обернулась Зан-лу, — они боятся!
Звездочка и впрямь нервничала, прядала ушами, норовила уйти вбок. Паола подобрала поводья. Кобыла Зан-лу прибавила шаг, Паола тоже подогнала свою. Верно: лучше пройти опасное место поскорее. Впереди один из вьючных коней взметнулся вдруг, понесся по мелководью наискось и рухнул в глубину. Несколько мальчишек кинулись следом. Похоже, внезапное купание привело обезумевшее животное в чувство: бестолково побившись несколько мгновений, конь поплыл к берегу. Паола тряхнула головой: нечего на чужих коней отвлекаться, давай-ка, милая, за Звездочкой следи.
Когда Паола подъехала к месту схватки достаточно близко, все уже было кончено. Только и осталось — чернильная маслянистая клякса, расползающаяся шире и шире, извилистыми полосами тянущаяся вниз по течению. Галдящие варвары выволакивали на берег огромные бесформенные куски, изрубленные длинные щупальца. Брод выводил к месту, где обрыв сменялся крутым, но все же проходимым для навьюченной лошади склоном, и первые кони уже шли наверх. Паола обернулась еще раз на бескрайнюю реку. Шелковистый блеск из серебряного стал золотистым: солнце начало клониться к закату. Ничего себе переправа, подумала Паола. Звездочка, шумно фыркнув, ступила на берег, прянула вбок от сваленной неподалеку бурой груды, остро пахнущей водорослями, тухлой рыбой и чем-то еще столь же неаппетитным. Снова мелькнуло: и это можно есть?! Но теперь, успокоив Звездочку и направив ее вслед за кобылой Зан-лу, Паола лишь усмехнулась: ну и ладно, попробуем. В конце концов, даже интересно, и будет что дома рассказать.
Склон оказался невысок, а наверху начиналась привычная взгляду степь — сизое море подернутого полынью разнотравья. И в этом разнотравье уже стояли первые палатки.
— Все, — вырвалось у Паолы, — пришли?
— Нет, что ты, — откликнулась Зан-лу, — полдороги только. Еду варить станем.
Ну-ну, снова подумала Паола, попробуем. Спрыгнула с седла, потянулась, разминая занемевшее тело. Улыбнулась: плечи ныли не переставая, но это была живая боль, обещающая исцеление.
— Пойдем, — сказала Зан-лу, — поможешь мне разгрузить коней. Мужчины заняты.
Мужчины прыгали вокруг изрубленного монстра, потрясая топорами и сотрясая воздух боевыми кличами. Паола фыркнула, с трудом сдержав смех. Ну, дикари. Зато победили. И вроде бы даже все живы. А встреть такое чудовище отряд воинов Империи, навряд ли обошлось бы без трупов.
Впрочем, в Империи такое не водится. И хвала Всевышнему.
Следующий день обогатил кулинарные познания Паолы поистине незабываемыми впечатлениями. Разделывать «еду» начали с самого утра. За ночь черная кровь стекла из нарубленных кусков, а бурая кожа заветрилась, стала жесткой и без особого труда отделялась от нежного молочно-белого мяса.