Во-вторых, изображения и описания языческих богов, следовательно, являются надежным источником в области обычаев почитающих их народов.
Видимо, следует сразу заметить, что Святослав не был исключением среди русов. Лев Диакон прямо говорит, что обликом князь «ничем не отличался» от своих приближенных. Как намек на отличие можно вспомнить лишь одинокий «клок волос – знак знатности рода». Следовательно, прочие русы были безбороды и наголо обриты.
Арабские авторы, описывая русов, редко говорят об их прическе. Этому есть два объяснения: во-первых, снимать головной убор вне дома противоречило обычаям русов. Выражение «опростоволоситься» по сей день сохранило неодобрительный смысл. Русские князья XI в. даже в церкви (!) стояли с покрытыми головами (9). Во-вторых, бритоголовым мусульманам бритые головы русов могли показаться чем-то обыденным, само собой разумеющимся и недостойным упоминания. Впрочем, ибн Хаукаль положительно сообщает о бритье голов у русов (10). У него же, Идриси и Димешки узнаем, что часть русов бреет бороды, другие же отпускают их, завивая «наподобие гривы», или красят шафраном (11). Следует обратить внимание, что бородачи в сообщениях арабских авторов неизменно следуют после бреющихся: возможно, потому, что последние составляли большинство среди русов.
Франкский хронист Адемар Шабанский пишет о русах рубежа X–XI вв.: «… пришел в Россию некоторый греческий епископ… и заставил их принять обычай греческий относительно рощения бороды и всего прочего» (12). Из этого ясно видно, что «ращение бороды» для русов Х в. был «обычай греческий», пришедший вместе с христианством. До того русы, очевидно, брились.
Сохранились прижизненные изображения русских князей X–XI вв. – на монетах Владимира I – сына Святослава – и его внука Святополка I (13). В Новгороде найдена печать Ярослава Мудрого с портретным изображением князя (14). Сохранился барельеф, где, по предположениям ученых, изображен в виде своего небесного патрона, св. Дмитрия Солунского, Изяслав Ярославич (15). Его брат Святослав запечатлен на миниатюре носящего его имя изборника (16).
На монетах невозможно разглядеть прическу, очевидно одно – это не длинные волосы (что изобразить их было в силах чеканщиков, становится ясно, стоит перевернуть златник Владимира, на реверсе которого изображен Христос с длинными волосами и бородой). Волосы не выбиваются из-под короны или шапки. Бороды также нет, видно лишь длинные усы, обрамляющие голый круглый подбородок.
Впечатляет внешность Ярослава Владимировича. На печати мы видим облик, сильно отличающийся от реконструкции Герасимова, – перед нами типичный европейский рыцарь X–XI вв., в коническом шлеме с наносьем, из-под которого торчат в стороны длинные усы. Бороды нет, волосы не видны из-под шлема.
На киевском барельефе мы видим прическу византийского образца – расчесанные на пробор волосы с локонами на уровне ушей. Принадлежит ли эта прическа реальному князю или иконописному канону св. Димитрия, совершенно неясно. Одно можно смело признать портретной чертой Изяслава – выбритый подбородок и загнутые книзу усы. Византийцы той эпохи бород не брили!
Наконец, в Изборнике Святослава видим: волосы ни у князя, ни у его пяти сыновей не видны из-под шапок, открывающих уши. Лица княжичей голые. Подбородок князя покрыт щетиной (но не бородой!). Под носом – небольшие, густые, загибающиеся книзу усы.
К изображениям стоит добавить описание. В «Сказании о Борисе и Глебе», составленном, как предполагают, в XI веке, можно прочесть описание старшего из братьев-мучеников: «Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в талии, глазами добр, весел лицом, возрастом мал и ус молодой еще был» (17). В этом описании, вероятнее всего, восходящем к воспоминаниям очевидца, описаны усы князя, но ни слова про бороду, ни про волосы, в отличие от позднейших икон, написанных уже под влиянием византийских мод и иконописных канонов.
Итак, по обозрению имеющегося у нас материала можно уверенно сказать: облик князя Святослава Игоревича отнюдь не был его личной причудой. Русы IX–XI вв. брили бороды, а до XI в. – и головы. Впоследствии, возможно, волосы коротко подстригали.
Поскольку норманнисты утверждали и утверждают, что русы – это скандинавы, следующим этапом нашего исследования должно стать изучение скандинавских обычаев в области прически, а также того, что скандинавская традиция говорит о бритье головы и бороды.
Вот что пишет справедливо признаваемый ведущим «антинорманнистом» XIX в. С. Гедеонов в своем капитальном труде «Варяги и Русь»:
«Длинные волосы были (у германцев и скандинавов. – Л. П. ) отличительным знаком свободного мужа, бритая голова – клеймом раба. Германские язычники клялись волосами и бородою (Водановой). Скандинавский Один прозывался длиннобородым, Тор – краснобородым. Обритие бороды почиталось у германцев высшим бесчестьем» (18).
Но Гедеонов – «антинорманнист». Быть может, он заблуждается или намеренно искажает факты?
Как уже отмечалось, люди традиционных культур внешностью старались подражать своим богам. Те же «эллины» времен Юстиниана отпускали бороды не ради того, чтобы отличаться от христиан (что было и небезопасно), – они подражали Зевсу-Юпитеру, Серапису и т. п.
Один действительно среди своих прозвищ и имен носил и имя Харбард – «Длинная (или Седая) борода». Этим именем, среди прочих, он называет себя в эддической «Песни о Гримнире», под ним выступает в особой одноименной песне Старшей Эдды (19). Гутторм Синдри в драме в честь Хакона Доброго называет щит «кровом Харбарда» (20). Имеются изображения Одина с длинными волосами и бородой (21).
Сохранились также и изображения Тора с бородой (22). В саге об Эйрике Рыжем Торхалль Охотник говорит так:
– Ну что, разве Рыжебородый не оказался сильнее вашего Христа? – имея в виду именно Тора (23).
Третий по могуществу из скандинавских богов, Фрейр, мало отразился в эддической поэзии, и в его прозвищах отсутствуют упоминания о бороде, но идолы этого бога снабжены длинной острой бородкой (24).
Верующие не отстали от своих богов. Случаев, когда упоминается борода, в сагах просто не перечесть. Чего стоят одни прозвища: Бьерн Синезубобородый, Бродди Бородач, Бьяльви Бородач, Гнуп Борода, Грим Мохнатые Щеки, Сигтрюгг Шелковая Борода, Торвальд Кучерявая Борода, Торвальд Синяя Борода, Торгейр Борода По Пояс, Торд Борода, Торольв Борода (25), Николас Борода, Свейн Вилобородый, Торир Борода, Торир Деревянная Борода, Торольв Вшивая Борода, Харальд Золотая Борода, Харальд Рыжебородый (26).
Часты также прозвища, отмечающие цвет волос (Рыжий, Белый, Черный, Золотой), их красоту (Прекрасноволосый) или печальные последствия плохого ухода за ними (Харальд Косматый, Кальв Перхоть). У идеального героя скандинавского эпоса, Сигурда-Зигфрида, «волосы… были темно-русые и красивые на вид и ниспадали длинными волнами. Борода – густая, короткая, того же цвета» (27). Один из йомсвикингов, приговоренный к казни, просит кого-нибудь подержать его волосы, чтоб их не коснулся топор и не обрызгала кровь (28). И окружающие воспринимают это как должное! Русская поговорка «Снявши голову, по волосам не плачут» вряд ли была бы понята тут. Зато комплекс поговорок, отмеченных Далем в его собрании пометкой (раск.) – раскольничьи: «Режь наши головы, не трожь наши бороды», «Без бороды и в рай не пустят», «Образ Божий в бороде, а подобие в усах» (29), – норманны, судя по всему, поняли бы прекрасно, разве что под Богом разумея не православного Спаса, а Одина.