Поездка в дребезжащем и лязгающем поезде ничуть не изменила его настроения. Среди пассажиров было несколько местных жителей, но явное большинство составляли отдыхающие лыжники, заполнившие вагоны многоцветием одежды и весельем. Из рук в руки передавали бутылки. Люди входили и выходили на каждой станции, и вряд ли кто-нибудь обращал внимание на Яна в этой дорожной суете.
Ближе к вечеру небо потемнело, посыпался мелкий снег.
Это слегка подпортило Яну настроение, а когда он забрал в Форсинаре из багажного вагона свои мешки и лыжи — жгучий ветер выдул из него последние остатки веселья. Вот-вот начнется их отчаянное предприятие.
Связного он заметил сразу: темное пятно среди пестрых, ярких спортивных костюмов и курток. Ян бросил поклажу на снег и опустился на колено, якобы застегивая крепление. Поднявшись, пошел мимо станции, следуя за могучей фигурой связного. Сначала вдоль дороги, потом в лес, по протоптанной среди деревьев тропе, и вышел на поляну, которую не было видно со стороны дороги. Связной его ждал.
— Как мне тебя называть? — спросил он, когда Ян подошел ближе.
— Билл.
— Ага. А я Брэкли, и это не подпольная кличка, и мне плевать, если кто об этом знает. Я свой срок оттянул и глаз там оставил, чтоб никто не сомневался. — Он ткнул пальцем в черную повязку. Ян рассмотрел сморщенный шрам, пересекавший щеку и лоб и уходивший под вязаную шерстяную шапку, натянутую почти до бровей. — Они уже много лет хотят прикончить старого Брэкли, но не получается пока. Мерзнешь?
— Не очень.
— Это хорошо. А если бы и мерз — все равно. Пока не стемнеет, машина не придет. Ты про трудовые лагеря что-нибудь знаешь?
— Мало. Почти ничего. Знаю только, что они существуют.
Услышав этот ответ, Брэкли хмыкнул и кивнул головой.
Потом вытащил из кармана плитку прессованного табака и откусил.
— Как раз этого им и надо. — Жуя табак, он говорил не очень внятно. — Если ты не такой, как все, — тебя, значит, сюда. Может, и на десять лет, лес валить. Для здоровья полезно, если только караульщикам поперек не встанешь. А то вот, — он снова ткнул пальцем в повязку, — или еще похуже. Можешь и вовсе жизни лишиться, им плевать. А когда срок оттянешь — оказывается, что тебе еще такой же срок надо отработать здесь же, на поселении, чтобы дымком не баловался, значит. А работы-то и нету, кроме как овец пасти. Вы там — ты уж меня прости, ваша честь, — небось любите кусочек мясца зажевать, верно? А здеся у несчастных пидарасов все задницы напрочь отморожены, чтобы вам того мясца досталось. Так что десятка в зоне да после еще столько же при овцах — большинство и не возвращается обратно на юг. А тем и хорошо, у них, вишь, рыла не замараны — могут, значит, и на юге оставаться. Хорошую систему придумали, отлично работает.
Он сплюнул — на снегу расплылось большущее коричневое пятно.
— А бежать нельзя? — спросил Ян.
Становилось холодно, и он начал притопывать, чтобы хоть как-то согреться.
— Из зоны-то выбраться можно. Там пара ниток колючки, всего и делов. А дальше-то что? Вокруг ни души, на дорогах патрули, в поездах тоже. Выбраться на волю не штука, а вот остаться на воле… Вот тут и входит в дело старый Брэкли, с ребятами своими. Мы уже свое отсидели, теперь на свободе, но с Нагорья, значит, нам дороги нету. Они думают, пока мы здеся — так от нас никаких хлопот. Но если кто через забор пролазит — то сразу к нам, так что хлопот от нас порядком. Потом мы беглых отсюдова переправляем на юг. Как по подземке. Передаем их вашим. Нынче вам какой-то особенный понадобился, из камеры аж самой Безопасности. Не просто это будет.
— Я подробностей не знаю.
— Я знаю. В первый раз нам пушки дали, прежде не случалось. После такого дела тут все надолго заглохнет. Как только достанем того мужика, разбежимся по своим фермам и заляжем надолго. Чуть башку высунешь — сразу снесут. Небось важная птица.
— Важная.
— Вот и я так слыхал. Давай-ка карту глянем, пока совсем не стемнело. Мы теперь вот здеся. — Он ткнул большим пальцем, на пальце шрам. — Как стемнеет, поедем примерно вот сюда. На карте не видать, но тут у них охранная полоса. Дальше пешком, чтоб не разобрать в темноте, лось или олень. Да они и не смотрят. Им важно, чтоб оттудова никто, а туда — пожалте. До сих пор еще не находилось дураков, чтоб в зону прорываться. Мы на снегоступах пойдем. А ты на своих модных лыжах?
— Да, мне на них удобнее.
— Ну как знаешь. Кореша вашего вытащим на нартах, так быстрее будет. Потом обратно на вездеход, назад на дорогу, вездеход в озеро, а сами по домам. И шито-крыто.
— Вы ничего не забыли?
— Никогда! — Он так дружески хлопнул Яна по спине, что тот едва устоял на ногах. — Здеся, где лыжники дорогу переходят, как раз много следов. Даже если нового снега не будет, они все равно не смогут твой след взять, следов тут навалом и во все стороны. Так что ты с другом вали на запад. У вас будет, по крайней мере, восемь часов темноты, а то и все десять, пока вас начнут искать. На это время вы их обгоните. А может, они за вами и не пойдут. Не догадаются. Будут думать, что он где-то тут схоронился, или двинулся на юг, или, наоборот, на север, по железке или по шоссе. Этот маршрут новый. Умный маршрут, по правде сказать, так что должны вы уйти. Хотя как доберетесь до озера Нэйвер-Лox, вот там патрули будут.
— Ладно, мы поостережемся.
— Молодец, не дрейфишь, — похвалил Брэкли. Потом глянул на темнеющее небо, подхватил второй рюкзак и лыжи. — Пошли. Пора двигать.
Вечерние сумерки сгустились в ночной мрак. Стоя среди сосен возле дороги, Ян промерз насквозь. Невидимые снежинки таяли на лице; и он едва смог сдвинуться с места, когда Брэкли потянул его навстречу фарам, медленно приближающимся по дороге. Темная машина остановилась, дверь распахнулась, и чьи-то руки втащили их внутрь.
— Ребята, это Билл, — сказал Брэкли. Раздалось приветственное бурчание, людей видно не было. Брэкли больно ткнул Яна под ребра локтем. — А это вездеход. У лесников угнали. Слишком часто нельзя: они звереют и переворачивают всю округу. Они еще не так озвереют, когда найдут его в озере по весне. Но на этот раз надо было, для скорости.
В машине работал отопитель, так что Ян слегка оттаял. Брэкли вытащил и включил фонарик. Ян разулся, растер омертвевшие ступни и натянул шерстяные носки и лыжные ботинки. Не успел он их зашнуровать, как машина остановилась.
Похоже, здесь каждый знал, что делать: никаких распоряжений Ян не слышал. Люди быстро попрыгали в сугроб, проваливаясь по пояс, и стали подвязывать к ногам круглые медвежьи лапы снегоступов. Первые двое сразу же ушли, таща за собой нарты из арсенала горных спасателей с какой-то казенной белой надписью. Наверняка тоже краденые. Ян надел лыжи и быстро пошел за своими спутниками, удивляясь, как они находят дорогу в заснеженной тьме.
— Держи, — сказал Брэкли, остановившись так резко, что Ян едва не налетел на него. — Дальше ты не пойдешь. Возьми и жди здесь. — Он сунул в руки Яну портативную микроволновую рацию. — Если кто-нибудь пройдет мимо и увидит, что проволока порезана, — ты на глаза не лезь. Спрячься в соснах. Нажмешь вот эту кнопку и предупредишь нас — будем другой дорогой выходить. А теперь забирайся подальше в лес, мы тебя по радио найдем.