— Погибло около шестисот человек. Почти половина утонувших на «Титанике». А ведь «Мэри Роуз» — крошка в сравнении с этим гигантом! Нет, ни с какими серьезными жалобами мы не столкнулись. Вся страна одобрила операцию. В конце концов, проект финансировался в основном частными фондами.
— Еще один факт, который не все осознают, — добавил Паркинсон. — На «Титанике» погибло не так много людей. Большинство, покинув борт корабля, утонули или замерзли.
— Нет шансов обнаружить тела погибших?
— Никаких. В океане слишком много всевозможных голодных существ.
— Рад, что мы поговорили на эту неприятную тему. Еще один вопрос — быть может, более важный… — Килфорд взял со столика стеклянный шарик и стал катать его, сжав большим и указательным пальцами. — Вы собираетесь опустить в море миллиарды таких стекляшек. Многие неизбежно потеряются. Как это повлияет на экологию?
— Вижу, вы ознакомились с публикациями «Голубой планеты». Мы не нанесем вреда природе.
— Даже если шарики прибьет к берегу и наши пляжи покроются слоем битого стекла?
— Мне бы хотелось пристрелить или нанять на работу автора этих измышлений. Во-первых, пройдут века, если не тысячелетия, прежде чем шарики начнут разлагаться. И пожалуйста, не забывайте: они изготовлены из кремния! Понимаете, во что они превратятся, когда разрушатся? В самый известный загрязнитель пляжей — песок!
— Неплохо. Но как быть с другой опасностью? Что, если их наглотаются рыбы или морские животные?
Паркинсон взял со столика шарик и повертел его в пальцах — точно так же, как Килфорд.
— Стекло не ядовито. Оно химически инертно. Существо, имеющее размеры, позволяющие проглотить шарик, нисколько не пострадает.
С этими словами он отправил стекляшку в рот.
В аппаратной продюсер восторженно уставился на Роя Эмерсона.
— Потрясающе! Но все-таки жаль, что вы не участвовали.
— Парки и один неплохо справился. Думаете, мне удалось бы вставить больше слов, чем этому бедняге, доктору Торнли?
— Пожалуй, нет. А проглатывание шарика — просто блеск. Я бы так не смог. Готов побиться об заклад: теперь все станут называть ваши шарики «пилюлями Парки».
Эмерсон расхохотался.
— Не удивлюсь. А Руперта будут просить повторить фокус всякий раз, как он появится на телевидении!
Эмерсон решил умолчать, что Паркинсон, человек, талантливый во многом, является еще и неплохим фокусником-любителем. Его не удалось бы уличить, даже просмотрев запись в замедленном режиме.
Рой Эмерсон не назвал вторую причину, по которой он предпочел не участвовать в шоу. Он — чужак, а дело обсуждалось семейное.
Два корабля разделяли столетия, но «Мэри Роуз» и «Титаник» имели много общего. Оба судна в свое время стали триумфом гениев британского кораблестроения. Утонув же, они превратились в зрелищные примеры британской некомпетентности.
«Трудно поверить, — размышлял Брэдли, — что люди действительно жили так всего несколько поколений назад». Поместье Конрой являло весьма скромный образчик замковой архитектуры, но его масштабы поражали любого, кто провел большую часть жизни в маленьких кабинетах, комнатушках мотелей и корабельных каютах. Что уж говорить о глубоководных субмаринах, где из-за невероятной тесноты личная гигиена соседей приобретала критическое значение.
В столовой, потолок которой украшала замысловатая резьба, а стены — огромные зеркала, разместились бы с комфортом человек пятьдесят. Дональд счел нужным объяснить, почему здесь стоит стол всего на четыре персоны, кажущийся таким маленьким и потерянным.
— У нас не было времени приобрести соответствующую мебель. Оставшийся в замке антиквариат оказался в ужасном состоянии. Почти все пришлось сжечь. И дел навалилось по горло; гостей мы особо не принимали. Когда-нибудь окончательно превратимся в местных аристократов и…
Эдит, похоже, не одобряла болтовню супруга. У Брэдли снова возникло впечатление, что инициатором покупки замка и последующих мероприятий является она, а Дональд неохотно — или, в лучшем случае, пассивно — играет роль подмастерья. Джейсон догадывался, как такое произошло: люди, имеющие деньги на дорогие игрушки, зачастую обнаруживали, что без них жили бы счастливее. А замок Конрой с прилегающими акрами угодий и обслуживающим персоналом — не грошовая безделушка.
Когда слуги (они для Брэдли тоже были в новинку) убрали со стола после восхитительного китайского обеда, специально доставленного из Дублина, гость и хозяева замка перешли в соседнюю комнату. Крейги и Брэдли удобно устроились в креслах.
— Мы вас не отпустим, — объявил Дональд, — без детского руководства по множеству Мандельброта. Эдит за сто метров видит человека, в этом плане девственного.
Брэдли не сомневался в точности прогнозов миссис Крейг. Однако он распознал странные очертания пруда, хотя термин вспомнил, лишь услышав его. В последние десятилетия двадцатого века невозможно было уйти от воплощений множества Мандельброта. Те то и дело возникали на видеоэкранах, обоях, ткани, проявлялись практически во всех видах дизайна. Кто-то определил самые острые симптомы новой болезни словечком «Мандельмания»; Брэдли начал подозревать, что замок Конрой в нынешнем состоянии подходит под это обозначение. Между тем гость приготовился с учтивым интересом выслушать любую лекцию, припасенную хозяевами.
Он чувствовал, что Крейги тоже по-своему проявляют вежливость. Им не терпелось узнать его решение, а ему не терпелось им поделиться.
Брэдли очень надеялся, что ожидаемый звонок прозвучит до того, как он покинет замок…
Он никогда не встречался с типичной фанатичной мамочкой, но видел подобных персонажей в кино. Как же назывался тот старый фильм? Ах, конечно, «Слава» [29] . В нем мать тоже страстно желала, чтобы ее дитя стало звездой, пусть то и не обладало особым талантом. Однако Брэдли не сомневался, что в случае Крейгов материнская вера оправданна.
— Прежде чем Ада возьмет слою, — сказала Эдит, — хочу сделать несколько замечаний. Множество Мандельброта — сложнейший комплексный математический объект. Однако для его создания требуются лишь простейшие действия — сложение и умножение. Можно обойтись даже без вычитания, не говоря о делении! Вот почему людям, хорошо знающим математику, тяжело его осознать. Они не верят, что модель, состоящая из бесконечного количества деталей, образуется без логарифмических, тригонометрических функций и прочих заумных штук. Невероятно, но в преобразованиях действительно участвует лишь обыкновенное сложение.
— Не понимаю. Если все настолько просто, почему до этого не додумались давным-давно?
— Отличный вопрос! Все логично. Слишком много сложения и умножения, слишком много невероятно больших чисел. Не обойтись без высокоскоростных компьютеров. Если бы Адаму с Евой и всем их потомкам до сегодняшнего дня выдали абаки, большую часть изображений множества все равно не удалось бы получить. Ада же покажет их вам, нажав всего несколько клавиш. Приступай, дорогая…