— Ну и ну! — смеясь, проговорила Майра. — Бедным остается только ахнуть.
А помощница секретарши уже махала очередным листом, который только что выполз из щели принтера. Мефрау Форхюльст пробежала распечатку глазами, сдвинула брови и сказала:
— Ранджит, это не насчет денег, но, думаю, тебе следует прочитать. И тебе, Майра.
— Мне? — удивилась Майра. — При чем тут я?
Но когда потрясенный до глубины Ранджит передал листок Майре, та поняла, почему ей тоже следовало это прочесть. Письмо пришло из храма, где всю жизнь служил отец Ранджита. Вот что написал старый монах:
Твой отец гордился бы тобой еще больше и радовался бы вместе с нами, если бы узнал, что ты намерен жениться. Пожалуйста, не тяни с этим! Нельзя дожидаться несчастливых месяцев ашадха, бхадрапад и пушья. И пожалуйста, не назначай свадьбу на вторник и на субботу.
Майра посмотрела на Ранджита. Тот в смятении глядел на нее.
— Разве я что-нибудь говорил о том, что собираюсь жениться? — спросил он.
Майра слегка покраснела.
— Ну… ты сказал обо мне хорошие слова, — сказала она.
— Я ничего такого не помню, — озадаченно проговорил Ранджит. — Наверное, во всем виновато подсознание. — Затем он сделал глубокий вдох и сказал: — А это доказывает, что мое подсознание умнее меня. Ну как, Майра? Согласна стать моей женой?
— Конечно, — ответила она таким тоном, словно услышала самый глупый вопрос в своей жизни.
Да собственно, так оно и было.
Позднее, вдвоем просматривая выпуски новостей, где показывалось выступление Ранджита, они обнаружили, что сказанное им о Майре вполне может быть истолковано как признание: он не представляет себе жизни без нее… Впрочем, по большому счету они уже были мужем и женой.
Все ли складывалось идеально для этой любящей пары? Без преувеличения можно сказать, что да. Должны ли они официально пожениться — такой вопрос не стоял, решение было принято окончательно и бесповоротно. Не было и вопроса «когда?», потому что ответ мог быть только один: «как можно скорее». Оставались другие вопросы: «где?» и «кто должен их поженить?». Сначала казалось, что на это ответить легко, потому что семейства Форхюльстов, Бандара и де Соуза имели доступ ко всем храмам в Коломбо, не говоря уже о бюро гражданской регистрации браков. Уже вовсю шло отсеивание непривлекательных вариантов, как вдруг Майра заметила, что взгляд Ранджита стал рассеянным, а выражение его лица — отстраненным.
Услышав вопрос, что с ним, юноша пожал плечами.
— Да ничего. Правда, все в порядке.
Но поскольку от Майры не так легко было отделаться, он в конце концов сдался и показал еще одно письмо от старого монаха.
Твой отец был бы так счастлив, если бы твое бракосочетание прошло в его храме.
Майра прочитала это дважды и улыбнулась.
— Какого черта, — сказала она. — Не думаю, что цейлонские пресвитеры будут сильно возражать. Я всем так и скажу.
Все, конечно же, сразу поняли, что Ранджит хочет того, на чем настаивает Майра, и это так и было. Возможно, в Коломбо кто-то и расстроился, зато в Тринкомали все возликовали. Старый монах сразу понял, что обряд бракосочетания придется, так сказать, урезать. Он с тоской думал о том, как красиво можно было бы разрисовать руки и ноги невесты, как пышно можно было бы обставить прибытие жениха в храм, украшенный чудесными плодами и цветами. Вот это была бы церемония в лучших традициях!.. Но она привлекла бы к храму всеобщее внимание, а именно этого молодые не хотели. Значит, ни красок на теле, ни цветочных гирлянд. Но монах решил позаботиться хотя бы о том, чтобы сопровождающие невесту несли парунутенгу и другие сласти — угощение для жениха.
Самое главное, в чем предстояло «урезать» свадьбу, — это время. Церемония должна была пройти быстро, по каковой причине жених и невеста прибыли в Тринкомали менее чем за неделю до бракосочетания. Они всеми силами старались не показываться на людях, потому что их везде узнавали.
По этой причине гостей на церемонии присутствовало немного. Ранджит произнес слова, заранее написанные для него старым монахом, а Майра позволила жениху завязать на ее запястье священную ленточку, призванную защитить ее от злых духов. Весь храм был усыпан цветами, непрерывно пели трубы и били барабаны. Когда все закончилось, молодые, поженившиеся на веки вечные, сели в полицейскую машину и отправились в долгий путь до поместья Форхюльстов.
— Долгой счастливой жизни! — прокричали им вслед монахи.
Майра и Ранджит не сомневались, что впереди их ждет именно долгая счастливая жизнь.
Однако у других на этот счет имелось собственное мнение.
К другим относились, в частности, полуторки — те, кто был избран великими галактами в качестве орудия уничтожения. Они выполняли приказ о прекращении безобразий, творившихся на третьей планете заурядной желтой звезды, и их армада продолжала полет. Корабли полуторок были материальны, поэтому не могли передвигаться быстрее скорости света. Должно пройти еще немало обычных лет, затем несколько дней понадобится на операцию, в ходе которой и новобрачные, и все остальные люди умрут.
Так что жизнь могла оказаться не такой уж долгой.
Теперь, когда осуществилось все, о чем Ранджит мог только мечтать, — он обрел свободу, славу и женился на Майре де Соуза, — ему казалось, что в его личном мире ситуация день ото дня только улучшается. Однако большой мир то и дело вторгался в его размышления, и ничего хорошего в этом не было.
Взять хотя бы положение в Северной Корее. Там, судя по всему, сменился правящий режим. Буйный обожатель роскоши Ким Хонг Иль умер.
В некотором смысле об этом стоило пожалеть. Пусть Ким был чокнутым, ему все же хватало ума воздерживаться от открытого нападения на соседей. Теперь его место занял новый человек, которого в Корее называли исключительно Любимым Вождем. Наверняка у него было имя, однако корейцы, по-видимому, считали его слишком драгоценным, чтобы открыть загнивающему Западу.
Но если личность Любимого Вождя держалась в секрете, его деяния освещались весьма широко. Корейские ракеты с ядерными боеголовками последнего поколения, как утверждали генералы Любимого Вождя, могли без труда пересекать северные воды Тихого океана. Это означало, что они могли стереть целые штаты с лица Америки — по крайней мере, Аляску, а быть может, и штат Вашингтон. Более того, хвастались генералы, новые ракеты невероятно надежны.
Из-за подобных разговоров соседи Северной Кореи нервничали все сильнее. Те из них, у кого своего ядерного потенциала еще не имелось, желали как можно скорее им обзавестись.
Не лучше обстояли дела и в других частях мира. Весь Африканский континент словно скатился к худшей поре двадцатого века. Снова в армию набирали мальчишек-сирот, жертв войны; кое-кому из них едва исполнилось десять-одиннадцать лет. Шли битвы за нелегально добываемые алмазы и столь же нелегально добываемую слоновую кость…