Если работу своих аналитиков Церковер в большей степени финансировал сам, намереваясь удержать научный процесс в своих руках, то на изыскания молодых Сторчак выбил деньги из бюджета и специального фонда. Срочно отремонтировали два корпуса под новые лаборатории, закупили импортное оборудование, материалы, увеличили штат технических работников и принялись за дело. Будущие гении сразу отказались от метода «тыка», составляли компьютерные модели экспериментов, программировали, просчитывали эффект и в конечном итоге тоже выскребали, вырезали и высверливали кусочки для анализов и опытов из щедрой железной руки. Разочарованные Братья Холики вновь вдохновились и теперь лично курировали Осколково, ожидая в скором времени положительного результата. Аналитикам было велено не вмешиваться в процесс, не контролировать и не давать никаких советов, чтобы полностью развязать руки молодым талантам и дать волю их творческому воображению.
Лаборатории работали круглыми сутками и даже в выходные дни, эксперименты производились самые невероятные, которые и в голову не могли прийти старшему поколению, впрочем как и объяснение природы некоторых явлений. Например, после окуривания образца ладаном и чтения молитвы кусочек чистого железа без всякого иного воздействия превращался в серебро высокой пробы, напрочь выбивая почву из-под ног безбожных стариков. Для чистоты эксперимента призывали посредников, которые проделывали религиозные манипуляции, священников и даже людей со стороны – все получалось. Объяснить чудотворство было невозможно, и все же это посчитали за промежуточный результат, с подачи Братьев Холиков продемонстрировали сопровождающим исследования летописцам, которые отсняли целый фильм про очевидное и невероятное для строго служебного пользования. Уникальное явление киношники относили к разряду непознанного и сравнивали с ежегодным чудесным сошествием благодатного огня в Иерусалиме, намекая на то, что и альтернативное топливо Алхимика имеет ту же природу. Де-мол, гению удается каким-то образом управлять этим процессом, превращать то, что невозможно осмыслить и растолковать с точки зрения науки, в определенную технологическую цепочку и получать горючий концентрат этого благодатного огня, называемого соларис.
Буквально через неделю та же группа молодых гениев научилась превращать серебро в золото наложением рук – и тогда заговорили о чудодействе, выдвинули целые теории, объясняющие природу явления. Молодые гении обещали в следующий раз вообще ошарашить допущенную к секретам публику тем, что покажут сам процесс производства топлива, аналогичного тому, из-за которого случился пожар в Осколкове. Все замерли в ожидании, по распоряжению одного из Братьев Холиков на территории технопарка заложили и освятили фундамент храма, однако группа продвинувшихся ученых внезапно исчезла. Сразу же заподозрили похищение, во всем винили американскую Силиконовую долину, но вскоре молодые гении объявились в Литве, откуда сделали заявление, что все их открытия – безвинный розыгрыш, инспирированный старшей дочкой Хана, якобы затеявшей новое шоу на телеканале.
Церковер после такой шутки своих воспитанников слег с приступом гипертонии. Под руководством личного батюшки он постился, учил молитвы и готовился принять крещение, как только в Осколкове возведут церковь. Бледный от голода и воздержания, иногда он проговаривал вслух свои тайные мысли – дескать, а не Божие ли это провидение? Что, если Алхимик послан Всевышним и топливо – благодать небесная, манна, просыпанная на землю, дабы насытить алчущих и спасти недра земли от расхищения? А может быть, он дьявол, бес-искуситель, пришедший в образе безвинного кудесника, дабы смутить умы ложными надеждами? Его религиозность Сторчак тоже отнес к старческому маразму, ибо еще тогда заподозрил, что все это устроенное в Осколкове чудотворство – умышленная, спланированная дискредитация научных работ, попытка нефтегазовых компаний выдать их за мракобесие. Правда, смущал слишком уж изощренный способ, явно придуманный не самими молодыми гениями.
Чудотворцев без особых хлопот вытащили из Литвы, поместили в зону Д, там поработали с ними и установили вполне реальных заказчиков и размер гонорара, выплаченного за столь изобретательную акцию. Нефтяники тут были ни при чем, хотя дочка Хана оказалась в этом шоу не случайно; как выяснилось, это всполошились банкиры, ювелиры и золотодобытчики, заподозрив, что в Осколкове ведутся секретные работы по производству драгоценных металлов с использованием древних алхимических рецептов.
Этот случайный переполох тоже годился как прикрытие, поэтому шутников наказывать не стали, посадили под надзор охраны на территории технопарка, и так образовалась вторая шарашка – первой считалась аналитическая группа Оскола.
После встречи с Чингизом Сторчак лично порыскал по Интернету и очень скоро отыскал магазин, где торгуют образцами чистого железа и изделиями из него по цене золота. И судя по заказам, от покупателей нет отбоя.
Он не рискнул в очередной раз тревожить Церковера столь неожиданным открытием (тот еще проходил курс реабилитации и жил под наблюдением врачей в своем особнячке), однако же о визите Хана доложил подробно, чем обрадовал старика.
– Теперь побольше интриги! – оживился Оскол и добавил странную фразу, словно уже знал о хищениях: – Даже сор, вынесенный из избы, должен приносить пользу.
По негласному приказу Смотрящего железную руку немедленно обследовали, и оказалось, что при внешней целостности вся сердцевина ее вырублена: юные гении нашли способ, как можно через маленькое отверстие выбирать нутро. В один день охрана изъяла больше десятка хитроумных, на уровне технических изобретений, радиоуправляемых роботов-трансформеров, которых запускали в дырки, чтобы добывать драгоценную стружку. Иные вчерашние студенты так преуспели, что приезжали в Осколково уже на роскошных автомобилях и байках.
И тут впервые Сторчак увидел ветерана экономического шпионажа Филина бедным, несчастным и безутешным. Вечно невозмутимый, этот человек с портфелем, числившийся начальником внутренней охраны Осколкова и отвечавший за безопасность лично, ползал по пепелищу, заглядывал в отверстия железной руки и, перемазанный пылью, пеплом и сажей, подсчитывал убытки. Оказывается, он даже ругаться умел, причем как старый энкавэдэшник.
– На Соловках сгною! – скрипуче ворчал он. – Гении, мать вашу… Молодые таланты, вундеркинды… Я вам такую шарашку устрою!
По его приказу над пожарищем вместо сетчатой пирамиды немедленно возвели стальную, поставили сейфовые двери с замками, охрану и ввели пропускной режим, а воровитых вундеркиндов также поместили во второй лабораторный корпус-шарашку.
Выносить сор из избы в период агрессивной фазы нефтяников Смотрящий все же не решился. Опыты с чистым железом резко сократили, открывали пирамиду и показывали памятник только в исключительных случаях под присмотром Филина и определенным лицам – министрам, академикам и зарубежным партнерам, да и то с соблюдением мер безопасности. Однако вездесущая пресса, скорее всего по наущению нефтянки, быстро вычислила, откуда идет утечка химически чистого железа, поразительно точно связала его с пожаром в Осколкове и принялась возбуждать общественное мнение, утверждая, что от железной руки уже ничего не осталось, и требуя публичной экспертизы. Сторчак немедленно реанимировал давно умерший скандал с несуществующей в природе красной ртутью и так же запустил в прессу, как запускают встречный пал во время лесного пожара. Вкупе эти два пламени непременно погасят друг друга, и несчастный Церковер успеет окончательно поправиться.