— Да.
— Так он был ночным сторожем, правда, Клэрис? Не был он никаким начальником полиции. Я увижу, если вы солжете.
— В документах говорится — начальник ночной полиции.
— Что с ними случилось?
— Случилось? С чем?
— С табельными часами. Что случилось с ними после того, как застрелили вашего отца?
— Не помню.
— А если вспомните — скажете мне?
— Да. Постойте. Мэр приезжал в больницу и попросил маму вернуть часы и бляху. — Она и сама не знала, что помнит это. Мэр — в паршивом костюме и солдатских ботинках, купленных на распродаже. Дерьмец. — Quid pro quo, доктор Лектер.
— Вам не показалось на секундочку, что вы все это выдумали? Нет, если бы выдумали, вам не было бы так больно. Так мы говорили о транссексуалах. Вы сказали, что насилие и деструктивно-аберрантное поведение по статистике не являются типичными чертами транссексуалов. Верно. Помните, мы говорили с вами о том, что гнев представляется похотью, а волчанка — крапивницей? Билли не транссексуал, Клэрис, но он считает себя таковым, пытается им быть. Я полагаю, он уже много кем был.
— Вы сказали, это очень близко к пути, на котором мы его могли бы поймать.
— Существует три крупнейших центра, занимающихся хирургическим изменением пола: Университет Джонса Хопкинса, Университет штата Миннесота и Медицинский центр в Колумбусе. Я нисколько не удивился бы, узнав, что он подавал заявление об изменении пола в один из этих центров и получил отказ.
— На каком основании они могли бы отказать ему?
— Вы очень быстро реагируете, Клэрис. Первой причиной могла бы быть судимость. Это дисквалифицирует заявителя, если только совершенное им преступление не из разряда незначительных или имеющих отношение к проблеме изменения пола. Переодевание мужчины в женское или женщины в мужское платье на людях — что-нибудь в этом роде. Если он успешно скрыл судимость по серьезному поводу, тогда его имя может обнаружиться в реестре диагнозов.
— Каким образом?
— Вам нужно знать, каким образом, чтобы просеять эти списки, верно?
— Да.
— Почему бы вам не спросить об этом доктора Блума?
— Я предпочитаю спросить об этом вас.
— Что вы получите за это, Клэрис? Продвижение по службе и повышение зарплаты? А кто вы сейчас? Просто агент? Что сегодня получает мелкий агент?
— Постоянный пропуск в Контору, в частности. Как его имя может обнаружиться в реестре диагнозов?
— Как вам понравилась Монтана, Клэрис?
— Монтана? Очень.
— Как вам понравился муж двоюродной сестры вашей матери?
— Мы были очень разные.
— Какими они вам показались?
— Изможденными работой.
— У них были свои дети?
— Нет.
— Где вы жили?
— На ранчо.
— Овечьем ранчо?
— Там были и овцы, и лошади.
— Сколько вы там пробыли?
— Семь месяцев.
— Сколько лет вам было?
— Десять.
— Куда вы отправились оттуда?
— В лютеранский детский дом в Бозмене. [51]
— Скажите мне правду.
— Я говорю вам правду.
— Вы только скачете вокруг правды. Если вы устали, мы поговорим ближе к концу недели. Мне и самому несколько наскучило все это. Или вы предпочитаете поговорить сейчас?
— Сейчас, доктор Лектер.
— Хорошо. Ребенка, девочку, отсылают прочь от матери на ранчо в Монтану. Овцы и лошади. Девочка скучает о матери, ей интересны животные… — Доктор Лектер развел ладони, приглашая Старлинг продолжить.
— Это было замечательно. У меня была собственная комната с индейским ковриком на полу. Мне позволили ездить на лошади, ее водили по двору под уздцы, а я ехала на ней — она не очень хорошо видела. Со всеми лошадьми там что-то было не в порядке. Хромые. Больные. Некоторые выросли с детьми, и они так, знаете, тихонько ржали мне вслед по утрам, когда я выбегала к школьному автобусу.
— А потом?
— Я нашла в амбаре что-то странное. У них там была кладовка. Я думала сначала это какой-то старинный шлем или каска. А потом сняла его с полки, а на нем надпись: «Устройство для гуманного забоя лошадей. Дубль-ве. Дубль-ве. Гринер». Это было что-то вроде металлической шапки в форме колокола, и наверху — такой паз для патрона. Похоже, тридцать второго калибра.
— Они откармливали лошадей для бойни на этом ранчо, Клэрис?
— Да.
— И убивали прямо там же?
— Тех, что на клей и удобрения. В грузовик можно уложить шесть, если они убитые. Тех, что шли на собачьи консервы, они увозили живьем.
— А та, на которой вы ездили по двору?
— Мы сбежали вместе.
— И как далеко зашли?
— Не дальше чем собираюсь зайти, пока вы не объясните про реестры диагнозов.
— Вы знакомы с процедурой тестирования мужчин, подавших заявление о хирургическом изменении пола?
— Нет.
— Было бы неплохо, если бы вы принесли мне копию режима тестирования хотя бы одного из этих центров. Но для начала сойдет и так: батарея тестов обычно включает Векслеровы шкалы интеллекта для взрослых, [52] тест «Дом-Дерево-Человек», [53] Роршах, тест представления о себе, разумеется, ТАТ и ММО, и парочку других, я думаю, тест Дженкинса, разработанный Нью-Йоркским университетом. Вам ведь нужно что-то такое, что вы можете выделить сразу, быстро, да, Клэрис?
— Это было бы лучше всего. Чтобы быстро.
— Посмотрим… По нашей гипотезе мы ищем мужчину, у которого результаты тестирования отличаются от результатов, получаемых у настоящего мужчины-транссексуала. Хорошо. В тесте «Дом-Дерево-Человек» следует искать того, кто не изобразил женскую фигуру первой. Мужчины-транссексуалы почти всегда рисуют первой женщину и, что характерно, уделяют большое внимание украшению нарисованных ими женских фигур. Мужские фигуры у них чаще всего стереотипны… впрочем, бывали очень интересные исключения, когда изображали мистера Америку; в остальных случаях исключения весьма редки.